Феликс Крес - Черные мечи

— Что случилось?

— Я прикончил сукина сына! — истерически крикнул солдат. — Паршивое дерьмо!

— Что с остальными? Говори.

— Под сотник убит, Мевен убит… Мы не могли понять, откуда он стреляет. Он уже всех перебил, пока я сумел до него добраться.

— Гольд?

— Убит. Там. — Дореб махнул рукой.

Эгдех заскрежетал зубами.

Внезапно Бельгон пошевелился и что-то неразборчиво прохрипел. Десятник схватил лежавший рядом меч и вонзил его в живот безумца. Потом наклонил свой арбалет, приставив его к голове, и нажал на спуск. Стрела расколола череп.

— Жаль, — неожиданно сказал десятник. — Надо было сначала яйца ему оторвать и запихать в глотку.

Отшвырнув оружие, он помог встать Доребу. Обнявшись, они медленно двинулись к пещерам.

Кони были уже оседланы, багаж упакован. Измученный Эгдех передал раненого в руки товарищей и изложил ситуацию. Потом отвел в сторону оставшихся в живых тройников.

— Беру командование на себя, — сообщил он. Никто не возражал, поскольку это право принадлежало ему по старшинству. — Что будем делать дальше?

Тройники молчали.

— Все просто, — сказал наконец Лордос. — Возвращаемся.

— Возвращаемся, — согласился Эгдех. — Собрать людей, каждый здоровый человек должен позаботиться об одном раненом. Выходим немедленно.

— А наши, там, в горах?

— Там и останутся, — отрезал десятник. — Хватит с нас этого гребаного предприятия. У кого-то есть силы и желание хоронить трупы в этих скалах? Пусть хоронит. Потом догонит остальных.

Желающих не оказалось.

— Отправляемся!

Тройники пошли к солдатам. Раненых усадили на лошадей. Привели коня для Эгдеха. Солдаты вытащили из пещеры отбивающуюся Лейну.

— Шлюху на коня! — приказал десятник.

— Мы взяли четырех запасных лошадей. Что с остальными? Их некому вести. Много раненых, и…

— Оставить.

Громко закричала Лейна, пытаясь вырваться из рук солдат. Эгдех пришпорил коня, подскочил ближе и, наклонившись, врезал ей увесистую плюху. Дартанка свалилась на землю. Ее подняли. Эгдех снова наклонился, обхватил девушку за талию и втянул на седло перед собой.

Так и поехали.

Лука седла больно упиралась в живот Лейне, и она протяжно застонала. Десятник придержал ее руки, связанные за спиной.

— Спокойно, красавица. Добрые времена для тебя прошли. Я не Рбаль. Разнесу башку, и все дела, — пригрозил он.

Она пыталась изменить позу на более приемлемую, но Эгдех тут же сдержал слово и шлепнул ладонью по ягодицам с такой силой, что крик булькнул у нее в горле. С бессильной яростью, даже не думая о том, что делает, она укусила его за ляжку со всей силы. Он пронзительно взвыл, дернул за поводья. Конь встал на дыбы, оба вылетели из седла и тяжело шмякнулись на землю. Десятник сразу вскочил, пнул пленницу в живот, потом в бок, потом еще и еще… Пока она не перестала вопить.

Шипя от злобы, он сел на землю. Подтянулись двое гвардейцев.

— Шлюха! — простонал Эгдех.

Один из солдат соскочил из седла. Эгдех приспустил штанину. Укус сильно кровоточил. Солдат вытащил из вьюка корпию, перевязал рану, затем помог десятнику взобраться на коня.

— Посадить эту падаль на запасную лошадь, — приказал Эгдех. Когда ее, без сознания, проносили мимо, он харкнул густой слюной прямо в ее лицо.

Во время вечернего привала обсуждали ее дальнейшую судьбу. Она не знала громбелардского и потому не догадывалась, что ее ждет.

Может, и к лучшему.

— Зачем нам эта девка, Эгдех? — спрашивал десятника Лордос. — Она недотянет до Бадора. А если так, что с ней делать? Хлопот не оберешься. А что ты скажешь в комендатуре? Откуда она взялась? На дороге нашел, так, что ли?

Эгдех мрачно молчал.

— Что ни говори, командир был честнейшим человеком. А если узнают, что он лично ездил за ней в Дартан?

— Так и будет. Чем объяснить гибель людей? Нужно говорить правду, Лордос, иначе нам всем будет плохо. Что тебе, в гвардии наскучило? Мне там хорошо.

Лордос глубоко задумался.

— Но ее и вправду нельзя тащить в Бадор… Это какая-то дартанская знаменитость. — Десятник презрительно скривился. — Можем сами погореть на ее языке. Наврет с три короба в комендатуре, и ей, того и глядишь, поверят. Но убийство нам тоже даром не пройдет, Лордос. Она магнатка.

— А кто будет знать, что она магнатка?

Эгдех поднял тяжелый взгляд:

— Глупый ты, Лордос, даже смотреть тошно. В Дартане уже наверняка шум подняли на всех углах. Да и как сделать, чтобы наши не проболтались? Кто-нибудь напьется — и готово.

К ним подошел еще один тройник.

— Посмотрите на нее, — пробормотал он, показывая на лежащую неподалеку девушку. — Какие у нее глаза… Я к ней не притронулся бы, даже если бы мне заплатили… — Он махнул рукой, уходя.

— Никто к ней не притронется, — подтвердил Лордос. — Она хуже смерти, хуже чумы.

Он тряхнул головой.

— Это она погубила наш отряд, Эгдех, — помолчав, добавил он. — Ты видел, как она пинала труп? Знаю, ты не любил Рбаля, но ведь он был наш, из гвардии. Лично я к ней не хочу притрагиваться, Эгдех. Не притронусь ни за какие коврижки.

— Я тебе что, приказываю? — разозлился десятник. Но вдруг понизил голос: — Суку и вправду надо прикончить. Но так, чтобы люди не знали, что да как… Сделаем так: завтра, лучше около полудня, дадим ей сбежать. Я отправлюсь в погоню, но один. Потом вернусь. Все будет выглядеть так, будто она упала с лошади и разбилась. Пусть мне потом кто-нибудь скажет, что было иначе. Я под присягой скажу, что она упала, а ты подтвердишь.

Лордос кивнул.

На следующий день, после полудня, Эгдех начал воплощать свой план в жизнь. Он не спешил, действовал хитро.

Прежде всего он с утра держался в конце группы, ругаясь и жалуясь на боль в бедре, которая мешает ему править конем. Потом сделал вид, что его клонит в сон. Изредка он оглядывался на лошадь с привязанной девушкой.

Привязали ее, правда, очень слабо.

Наконец он притворился, что дремлет, склонившись к шее коня. Вскоре поводья ведомой им лошади выскользнули из его рук, и лошадь, на которой сидела рыжеволосая, постепенно отставала, неспешно плетясь следом за отрядом.

Десятник подумал, что если дартанка прозевает такую возможность, то придется изрядно потрудиться, чтобы придумать что-то получше…

В конце концов его терпение было вознаграждено. Стук копыт за его спиной стих. Он приоткрыл глаза, но солдаты были слишком далеко впереди и вряд ли могли что-то заметить.

Он снова закрыл глаза, довольный собой, прислушался.

Однако перепуганная девушка, судя по всему, продолжала стоять на месте, пока он не скрылся из виду… Лишь потом она повернула лошадь.