Илья Рясной - Террор не пройдет! (Белый легион - 2)

Никто не крикнул. Мир не проявил к нему ровным счетом никакого интереса. Каждый последующий шаг давался ему легче. Через пару сотен шагов, когда он вынырнул из арки и добрался до дороги, успел чуток успокоиться. Нет, чувство опасности не притупилось, просто сердце перестало отчаянно барабанить в груди.

Он встал около автобусной остановки, оглянувшись на опостылевший ему еще из окна стандартный пейзаж с девяти- и двенадцатиэтажными зданиями, парой заводских труб вдалеке и длинным "Универсамом". На часах было двенадцать двадцать. Через сорок минут Толя выйдет в кафе поблизости от своего офиса на Тверской. Там неторопливо, со вкусом пообедает. Он живет по распорядку. Утром - зарядка, вечером - фитнес. По Толику можно сверять часы.

От мысли о том, чтобы ехать на автобусе и метро, программиста замутило. Решив спустить последнюю наличность, взмахнул рукой. Рядом, едва не окатив его смешанной со снегом водой из лужи, затормозил старый, покрытый ржавыми царапинами "БМВ". Договорились о цене.

Автомобиль продрался через пробки, поплутал по узким переулкам в центре, вынырнул у мэрии. До Тверской добрались за пятьдесят минут. По логике вещей, Толик уже десять минут должен был предаваться чревоугодию.

- Спасибо, - кивнул Гурвич, кинул на сиденье купюру и пошел по направлению к кафе, Приютившемуся на первом этаже серого сталинского дома, увешанного мемориальными досками.

Гурвич прошел мимо гардеробщика-охранника, вошел в зал. Посетителей было немного, отпугивали цены. Толя сидел на своем любимом месте около окна и, сосредоточенно работая челюстями, поглощал второе блюдо. Программист приземлился рядом с ним.

- Столиков мало? - не поднимая глаза от тарелки, осведомился Толик.

- Здорово, Толян, - произнес Гурвич. Толик поднял глаза от тарелки, удивленно посмотрел на него. И произнес равнодушно:

- Привет. Ты как из-под земли вынырнул.

- Так оно и есть...

Гурвич быстро, напряженно огляделся, стараясь казаться непринужденным, как шпионы в фильмах, - это был единственный его источник познания о конспиративной деятельности.

- Ты чего мельтешишь? - поинтересовался Толик, начиная пилить ножом отбивную. Нервное поведение приятеля не скрылось от него. - Случилось чего?

Веко у Гурвича дернулось. Нервный тик, черт его побери! Ему по-прежнему казалось, что люди вокруг - не те, за кого себя выдают. Вон вошел в зал тип в темном костюме - вовсе он и не бизнесмен, каким кажется, а боевик. Сейчас подаст сигнал, и беглому еврею-программисту скрутят руки прямо за столом. Или та девица, по виду продавщица ларьковая, на самом деле агент наружного наблюдения. И подаст сигнал... Или вон тот пацан... Стоп, это уже мания преследования...

- Толик, у меня проблемы, - программист попытался расслабиться. - Мне срочно нужны деньги...

- Заходи завтра в офис. - Нож в руке Толика располосовал отбивную и с противным скрежетом прошелся по фарфору тарелки. - Я тебе под роспись выдам...

- Ты не понял. Они мне нужны сейчас!

- Где я тебе сейчас возьму? У меня нет при себе штуки.

- Сколько есть...

- Что за дурацкий разговор... Пошли в офис...

- Не пойду... Не могу...

- Леша, что с тобой?

- Неважно... Сколько у тебя с собой?

Толик посмотрел на своего приятеля, как на законченного психа, вытащил из кармана четыре стодолларовых бумажки.

- Сойдет, - Гурвич вырвал у него из пальцев доллары.

- А расписка?! - возмутился Толик.

У официанта выпросили чистый лист бумаги. Гурвич размашисто написал расписку, поставил малочитаемую подпись и число, протянул приятелю со словами:

- Доволен?

- Это ты должен быть довольным, - пожал плечами Толик.

- Я доволен. Пока. - Программист поднялся со стула.

- А есть не будешь?

Гурвич только усмехнулся.

- Отсутствие аппетита - дурной симптом, - такими словами проводил его Толик.

Гурвич пошел не к выходу, а направился в служебные помещения, где был черный выход.

- Псих, - вздохнул Толик. Он со своим купленным по дешевке дипломом экономиста считал всех ученых психами, и в лице Гурвича постоянно находил этой мысли яркое подтверждение.

Вернувшись с обеда, он сделал в блокноте отметку, списав со счета своего приятеля четыре сотни. Чужие проблемы его занимали меньше всего на свете...

В уличном обменнике Гурвич разменял деньги - часть на рубли, часть на мелкие долларовые купюры. В ларьке около метро купил комплект сотовой связи, назвав от фонаря чужую фамилию и чужой адрес. И вернулся в тесную однокомнатную Анжелину квартиру. Нырнул в нее, как солдат ныряет в бомбоубежище при бомбежке.

На кухне он взял бутылку боржоми. Выхлебал ее. Упал на диван, глядя в потолок. Поразмыслив о своей вылазке, он пришел к выводу, что все было не так уж и страшно. Шанс наткнуться на охотников, шатаясь по двенадцатимиллионному городу, исчезающе мал. Главное, не маячить вблизи мест своего прошлого обитания.

Очухавшись, Гурвич принялся за дела. Поставил новую сим-карту в мобильный телефон. Старый номер уже, наверное, взяли под контроль. Черт, зачем он тогда звонил Алле? В детективных сериалах людей отлавливают по соединениям с мобильника. Ладно, что сделано, то сделано. Сейчас у него новый номер, который пока никому не известен. С него можно звонить.

Алка, эта владычица мазей и духов, нужна ему позарез. Пусть вопрос с деньгами снялся на несколько дней. Но остальные проблемы остались. И нельзя затягивать с их решением. Долго он на этой хате не проживет...

С нового телефона он позвонил в офис:

- Мне Аллу Владимировну.

- Назовитесь, пожалуйста, - послышался до тошноты предупредительный молодой женский голос. Секретарши у Алки всегда были вышколенные.

- Борис Николаевич, - буркнул Гурвич.

- Алла Владимировна прилетает завтра. На работе будет в четырнадцать часов.

- Понял...

У Алки дурацкая привычка. Приезжая, двигает не домой, а в офис. Нетерпение ее сжигает, боится, как бы за время отсутствия хозяйки фирму по миру не пустили.

Завтра... Остается ждать. Завтра она приедет. Он завалится к ней домой. Возьмет диски с информацией. Отправится в Интернет-клуб. Там загонит информацию в Сеть, разбросает по адресатам. Отсидится несколько дней. Повторит сброс информации. И тогда можно будет выбираться на белый свет. Больше он никому не будет нужен.

Гурвич сел в кресло, взял пульт телевизора. Хотел нажать на кнопку, но тут в прихожей послышался шум.

Программист похолодел... Но это оказалась всего лишь пьяная Анжела, открывшая дверь и смахнувшая со стойки на пол фарфоровую вазу.

- Гадина, - обозвала она разбившуюся вазу. Сняла меховую коротенькую куртку, сбросила сапожки, покачиваясь, прошла в комнату. - Как, мальчишечка, не соскучился?