Бертрам Чандлер - Гаммельнская чума

«Испытал этот город не бурю, не град,

А худшее из бедствий.

Крысы!

Различных мастей, волосаты и лысы,

Врывались в амбар, в кладовую, в чулан,

Копченья, соленья съедали до крошки,

Вскрывали бочонок и сыпались в чан,

В живых ни одной не оставили кошки,

Кусали младенцев за ручки и ножки…»

— И так далее. Такое впечатление, что это про нас написано. Короче, мэр Гаммельна предложил награду в тысячу гульденов тому, кто избавит город от крыс…

— В наши дни офицерам по контролю за грызунами платят больше, — криво усмехнулся Кларендон.

— Платили. А потом перестали. Возможно, с этого все и началось. Как бы то ни было, в город пришел Крысолов и предложил свои услуги. Ему пообещали тысячу гульденов, Крысолов вышел на улицу, и дал сигнал к отплытию. И все крысы выскочили из домов и устремились за ним:

«Толстые крысы, худые, поджарые,

Серые, бурые, юные, старые —

Всякие крысы любого размера:

Крупный вор и жулик мелкий

Крысы-внуки, крысы-деды,

Сыроеды, крупоеды…»

И так далее. В общем, они побежали к реке Везер и начали топиться, точно лемминги.

«Одна лишь, смелая, как Цезарь,

Часа четыре напролет

Плыла, разбрызгивая воду.

И, переплыв, такой отчет

Дала крысиному народу…»

— Она рассказала, что видела и слышала, когда Крысолов заиграл на дудочке. А видела она горы всякой снеди, и ароматы щекотали ей нос. Она видела перед собой огромную сверкающую сахарную голову… и тут очнулась посреди реки. И бедной крысе пришлось грести изо всех сил, чтобы спасти свою шкуру.

— А ты что видел, Тим? — подозрительно спросила Памела. — Тоже сахарную голову?

— Можно, я не буду отвечать?

— Сомневаюсь, что это была еда, — вставила Аннетт. — Разве что он сильно голодал накануне.

— Вот что интересно, — проговорил Кларендон. — Не зря говорят: сказка ложь, да в ней намек. Может быть, Крысолов был алхимиком, который докопался до принципов суперакустики, а уцелевшая крыса — первым мутантом. Она спарилась с обычной крысой и от них пошли потомки…

Адмирал фыркнул.

— И чем все закончилось? — спросила Аннетт.

— Мэр решил, что получил свое, а платить не обязательно, и пытался откупиться от Крысолова несчастной полусотней гульденов. Тогда Крысолов снова заиграл на своей дудочке. И все дети ушли за ним из города, чтобы никогда не возвращаться.

— Похоже, мистер Баррет, пайперовский агрегат можно применять против людей, — задумчиво произнес адмирал. — Как я понимаю, Вы ощутили это на себе.

— И все-таки Вы, как я догадываюсь, предпочли бы всем новомодным изобретениям батарею шестнадцатидюймовок, — сухо парировал Баррет.

— Совершенно с Вами согласен. Это куда более гуманное оружие.

На следующее утро Баррет отправился во владения Пайпера. Пока снаряжали шлюпку, он вновь попытался поговорить с женой. Какое-то время Джейн безучастно слушала, а потом взорвалась:

— Да, я понимаю, что от меня никакой пользы! Ни в чем, абсолютно! Конечно, Памела — вот настоящая женщина. Я понимаю. Она всегда готова тебе услужить — и на борту, и в постели.

— Ничего подобного, — возразил Баррет.

— Ну конечно! Я же не слепая. Я уже жалею, что вообще выбралась из дома, что оказалась на этом корабле, черт бы его побрал. Лучше бы меня не стало. Лучше для вас обоих.

— Вот только не надо!

— Нет, надо! И ты знаешь, что это правда! В этом жутком новом мире я для тебя просто обуза. А вот она — нет.

— Джейн, если бы ты просто попыталась…

— Попыталась что? Пожалуйста, Тим, уходи и делай то, что должен. Ты пытаешься спасти мир, а я путаюсь у тебя под ногами. Я это знаю. Так что ступай.

Баррет покорно удалился. Шлюпка уже ожидала его.

Всю дорогу он пребывал в мрачном настроении и открывал рот лишь по необходимости, чтобы отдать очередной приказ. Лодка причалила у ступеней. Дождавшись, пока рулевой привяжет ее, Баррет ступил на берег.

По тропе к причалу спускался Малони. Радио-офицер был бледен и осунулся, на пухлом лице проступили морщины, одежда была помята и испачкана. Но он выглядел довольным.

— Отлично, Тим. Теперь нужно отобрать ребят покрепче и доставить аппаратуру на причал.

Отдав команде распоряжения, Баррет смотрел, как его люди шагают по тропе вслед за Малони. Желания вновь посетить лабораторию почему-то не возникало: воспоминания о том, что довелось там пережить, были еще слишком живы. Как известно, крыса, однажды побывавшая в ловушке, не полезет туда снова, даже страдая от голода.

Тем временем матросы вернулись. Теперь перед Барретом и его людьми стояла нетривиальная задача: разместить в шлюпке эту гору громоздкого оборудования.

Каким-то чудом это удалось. Пайпер кудахтал, точно старая наседка, и пытался помогать, но только путался под ногами. Вопреки его стараниям, ни один прибор не разбился и не упал за борт. Однако сесть в шлюпку смогли лишь четверо гребцов, при этом она оказалась явно переполненной.

Наконец лодка подошла к судну. Один за другим ящики, коробки, рефлекторы и генераторы поднимали на палубу и уносили на корму. Шлюпку подтащили на фалинях, зацепили крючьями, и Баррет вскарабкался по трапу на шлюпочную палубу, чтобы следить за разгрузкой.

Он чувствовал себя каким-то механизмом, который исправно и эффективно функционирует, но не более того — ни воодушевления, ни интереса. Стоя на мостике рядом с адмиралом Кайном, он наблюдал, как Джо, которого послали к брашпилю, снимает судно с якоря. На палубе показалась первая смычка якорь-цепи9, и Баррет прозвонил «самый малый вперед», а когда судно полностью снялось с якоря — «полный вперед». Иногда работы с якорем на этом корабле производились довольно неуклюже, но он решил, что беспокоиться не стоит. Джо и его помощник, которому доводилось иметь дело с яхтами, должны справиться. А если не справятся… что ж, в этом мире, объятом пламенем, есть куда более важные вещи. «И куда более важные, — напомнил он себе, — чем мечты о любовной ночи с неизвестно чьей женой».

Курс был рассчитан еще накануне.

— Можете идти вниз, сэр, — сказал Баррет, — я останусь до конца вахты.

— Благодарю Вас, капитан. Пожалуй, действительно спущусь и посмотрю, как там Пайпер со своим прибором.

И все-таки он кое-что забыл. Баррет спустился и дал три прощальных гудка. Жители Солнечного Острова собрались на пристани, чтобы проводить корабль. Разглядывая в бинокль Аннетт, Бетти и толстяка Чарльза, Баррет ощутил нечто вроде зависти. Ладно, будем надеяться, что ни крысы, ни проходимцы человеческой породы до них не доберутся.