Урсула Гуин - «Если», 1993 № 02

— Куда дальше, Сенатор?

— Он ждет меня в условленном месте через каждые четыре часа. — Сенатор посмотрел на карманные часы. — Осталось менее получаса.

Мы прошли мимо закрытого магазина готового платья с манекенами, одетыми в двубортные пыльные смокинги, мимо кондитерской с засохшими помадками и деревянными корками, мимо аптеки с бутылочками мутных растворов…

На углу я остановился.

— А что если нам изменить маршрут? Просто так, без причины.

— Чепуха. — Он двинулся дальше, но я не пошевельнулся.

— Убедите меня, Сенатор.

— Послушайте, Флорин! Ваша работа выполнять мои приказы, а не запугивать.

— Вношу поправку: я здесь для того, чтобы сохранить вас в живых. И мое дело, как я это выполняю.

Он пристально посмотрел на меня и пожал плечами.

— Хорошо. Два квартала на запад, один на юг.

Мы пошли по темной улице. Пешеходы — все, как один — почему-то оказались на другой стороне, хотя я не видел, чтобы кто-то, избегая нас, переходил дорогу. Удивительно много высоких и стройных женщин, одетых в серое пальто с воротниками из белки. Автомобиль с зеленым верхом медленно проехал по улице. Я повернул за угол. В полуквартале от нас загорелась спичка. Я увидел все тот же зеленый автомобиль: дверц была открыта, фары выключены, мотор работал. Шофер выбросил спичку и сел в машину. Ее фары вспыхнули, ослепляя нас двумя обрамленными в никель шарами, каждый размером с небольшой тазик для стирки.

— Бежим! — выпалил Сенатор.

— Стойте! — заорал я и, успев схватить его за руку, толкнул в подъезд. Машина пронеслась мимо, как из пушки, и свернула за угол.

— Близко, — сказал Сенатор сдавленным голосом. — Быстро соображаете, Флорин!

— Ага, — сказал я. — Фальшивая игра. Они хотели, чтобы мы их увидели. Может, это были ваши приятели?

— На что вы намекаете?

— Ни на что, Сенатор. Просто блуждаю в потемках.

— Вы не перенервничали, Флорин?

Я ответил ему своей самой лучшей, побеждающей смерть улыбкой.

— Все это ерунда, — убежденно сказал Сенатор.

Он хотел выйти из подъезда, но я остановил его.

— Может быть, мне лучше разведать обстановку одному?

— Ради бога, Флорин, скоро вы начнете искать грабителей под кроватью!

— Иногда их там можно обнаружить, Сенатор.

Он презрительно хмыкнул.

— Я сделал ошибку, послав за вами. Вы не тот человек, которому меня убедили довериться…

Он внезапно застыл, словно осознавая только что сказанное.

— Вот-вот, Сенатор, именно так…

— Какого черта, что вы имеете в виду?

— Только то, что я согласился охранять вас, Сенатор. Но вы почему-то не помогаете мне. Почему бы это, а?

Он заскрипел зубами и взглянул на меня.

— Ну-ну, вы можете уволить меня, и я тут же уйду, — сказал я. — Но пока я работаю на вас, вы будете делать то, что я считаю нужным.

— Черт побери, парень, можешь ты… просто идти рядом?

Я бесстрастно смотрел на него.

— Хорошо. Пусть будет по-вашему, — сказал он сквозь зубы.

За моим ухом раздался шепот. Тоненький голосок произнес: «Флорин, произошла небольшая задержка. Вы должны предотвратить встречу. Идите на восток. В ближайшее время получите дополнительные инструкции»

— Ну, — сказал Сенатор.

— Я передумал, — сказал я. — Давайте отложим встречу. Придем сюда через четыре часа.

— И это когда каждый час на счету!

— Считаются только те, когда вы живы, Сенатор.

— Ну, хорошо. Что вы предлагаете?

— Предположим, мы пройдем на восток.

Он подозрительно посмотрел на меня.

— Флорин, вы все мне рассказали?

— Я первый спросил вас о том же.

Он фыркнул и рванул мимо меня на восток, я последовал за ним.

Кварталы выглядели близнецами. Большой автомобиль с зеленым верхом проехал перекресток в полуквартале от нас. Мы продолжали идти.

«Хорошо, Флорин, — прошептал тоненький голос. — Остановитесь на следующем углу и ждите».

Мы приблизились к перекрестку и перешли на другую сторону.

— Ступайте вперед. Я хочу кое-что проверить.

Он бросил на меня негодующий взгляд, отошел на пятьдесят футов и уставился в темную витрину. Я достал сигарету, размял кончик и увидел зеленую машину за углом двумя кварталами впереди. Уронив сигарету, я бросился к Сенатору.

— В аллею! Быстро!

— Зачем? Что такое?

Я толкнул его вперед, в темноту, зловоние и мусор. Послышался глухой рокот мощного двигателя. Машина подъехала ближе и остановилась. Двигатель продолжал работать на холостом ходу. Через минуту автомобиль двинулся, миновав аллею.

— Та же самая машина, — прошептал Сенатор.

— Вы знаете владельца?

— Конечно, нет. Кто это, Флорин?

— Тот, кто предлагает нам игру. Но мне не нравятся ее правила.

— Ради бога, не могли бы вы говорить понятней?

— Только когда мне самому станет ясно. Давайте выбираться отсюда, Сенатор. Этим путем, — я указал вглубь аллеи.

Он заворчал, но последовал за мной. Мы оказав лись на темной улице, которая ничем не отличалась от предыдущей.

— Куда вы меня ведете, Флорин? — спросил Сенатор заметно охрипшим голосом.

— Я играю в эту игру на слух, — сказал я. — Давайте найдем тихий уголок… — это все, что я успел произнести до того, как зеленая машина вырвалась из боковой улицы. Она накренилась на повороте, выпрямилась и с ревом устремилась на нас. Я услышал, как закричал Сенатор и зазвенело стекло, уловил тра-та-та-та тридцатого калибра, увидел выхлоп пламени и почувствовал на щеке жала осколков кирпича.

В это же время я хватал, поворачивал и пригибал Сенатора, а пистолет, поставленный на автоматический огонь, опять захлебнулся в кашле, взревел двигатель, оставив после себя лишь эхо, которое разнеслось по улице и исчезло вдали, наградив нас звенящей тишиной, более пронзительной, чем в кафедральном соборе.

Сенатор сползал по кирпичной стене спиной ко мне, медленно опускаясь на колени.

Я подхватил его и увидел большое пятно, расплывающееся на боку. Кто-то сдавленно крикнул. Послышались звуки шагов. Пора было исчезать. Я закинул руку Сенатора на плечо; его ноги ватно переступали по тротуару, и так мы сделали двадцать пьяных шагов, пока я не увидел дверь в глубокой нише слева. Она не выглядела слишком приветливой, но я двинулся к ней, повернул ручку, и мы ввалились в темную маленькую комнату, полную упакованных коробок, разбросанной стружки, кусочков проволоки и обрывков веревки, едва видимых в грязном свете, проникающем через окно.