Владимир Яценко - Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира [Антология]

— Видимо, шаман был не единственным.

Дела…

— Яго так и молчит?

— Нет, недавно вышел на связь. Его немного повело, когда он через правду продирался. Говорит, угодил прямо в какую-то странную лужу, теперь от него серой прет, что глаза слезятся, — улыбается Ким. Вот поганец, веселится над товарищем. С другой стороны, нечего по лужам всяким лазить. — Вот. А, когда вылезал, ногу ушиб — теперь хромает.

— А с пропагандой-то что?

Ким почесывает затылок:

— Кажется, все в порядке. В городе его побаивались, но вроде поверили предсказаниям. Запугал их, наверное, он это Умеет. Говорит, что собираются в погоню за нашими.

— Вот и хорошо. До их прихода постарайся разнести в клочья идола и серьезно пожурить этих грешников. Не нервничай. Притащится Яго с подкреплением — будет веселее.

Ким благодарит и рвет контакт. А ведь я ему толком ничего и не сказал. Главное — сохранить спокойствие в критической ситуации. Чем хладнокровнее ты, тем твое решение ближе к идеальному. Хотя, кстати, идол мог бы и заставить меня понервничать. Хоть чуть-чуть. Ага… Вот в чем дело. Секундное раздумье, прихожу к выводу, что это все-таки должно помочь. А затем бью себя с размаху в ухо. Голова дергается, слышу легкий свист в другом ухе, но мне плевать, потому что ОЧЕНЬ БОЛЬНО! Вот зараза! Зачем же в ухо-то, а? Боль постепенно затихает, прислушиваюсь к ощущениям. Злость на самого себя за такой сильный удар в нежное место быстро исчезает. Надо срочно будить эмоции, пока не поздно.

— Чертова планета!

Не помогает. Чем планета-то виновата? Зайдем с другой стороны:

— Ох и навалилось же на меня, бедного, столько! Как же жить-то теперь?!

Не помогает и это. Не могу жалеть себя, особенно когда сам, в общем-то, виноват. Монтаж мы ведь делали. Ударить, что ли, себя еще раз?! Хватаюсь, образно говоря, обеими руками за ощущение возникшего протеста и страха. Угрожать самому себе — такого еще не было. Все что угодно ради эмоций. Только они помогут преодолеть последний слой — спокойствие. Ловлю момент и бью еще раз туда же. Удар становится сюрпризом для меня самого.

— Твою ж мать! Чертов мазохист!

Не даю эмоциям уйти, концентрируюсь на них и, резко разогнавшись на волне праведного гнева, прорезаю слой со скоростью падающей звезды. Практически несусь через порядок. Этой планетке сегодня трижды удается меня подловить. Но теперь — все, испытания закончились. Ощущаю законную гордость. Нет, ну какой же я все-таки молодец! Радость переходит в ликование. Мне для счастья много не нужно — всего лишь прорваться через правды сумасшедшей планеты. Широко улыбаюсь. Надо было во второй раз себя по другому уху бахнуть — для симметрии. Было бы забавно.

Порядок кончается очень резко, я не успеваю среагировать, поэтому даже не выхожу из него, а выскакиваю. Трава. Поле. Я на месте.

Щупаю нить, тяну на себя — ядро где-то неподалеку. Иду по полю, надеюсь, в верном направлении. Гляжу по сторонам. И настроение становится еще лучше. Лето, хорошо! Солнышко, зелень, теплый ветерок. В прошлый раз тут была зима, волки и ни разу не уютно.

Залюбовавшись, не сразу соображаю, что ядро уже прямо передо мной. Невидимый для жителей сгусток порядка. Его легко принять за обычный туман, если только не задаваться вопросом, откуда днем прямо посреди поля взялось облачко тумана. Нить в руке искрится и потрескивает, будто ей не терпится начать. Глубоко вздыхаю. Теперь ничто не мешает увидеть все происходящее воочию. Посмотрим, что не так с «тушением».

Вздыхаю еще раз и ныряю в поле. На мгновение эйфория захлестывает, лицо так и норовит разодрать радостная улыбка — борюсь. Концентрированная вера опасна, особенно в ядре. Она, как яд, отравляет бессмысленными надеждами и мечтами.

На мгновение в душе поселяется странное предчувствие, что я что-то упускаю.

С трудом стряхиваю наваждение, тянусь к ядру. Активирую шлейф душ, система посылает запрос, врубаю инициатор. Воцаряется тишина. Как обычно в таких случаях, кажется, что ничего не заработает, что нить шлейфа оборвана. Но нет, она натягивается, мелко вибрирует, и я чувствую обратную связь: команда прошла. Сейчас. И в следующий же миг начинается преставление.

Зрелище греет душу ничуть не хуже, чем «солнце-травка-ветерок». Голубое небо становится кроваво-красным, облака приобретают угрожающие оттенки и формы. Тени удлиняются, начинают двигаться сами по себе. Любопытный эффект, интересно, кто его сделал? Ревут трубы, и вслед за этим распахиваются огненные Врата прямо в земле. Огромный всадник на коне совсем уж невероятных размеров вырывается из пламени. Он угрожающе оглядывается, как бы размышляя, залить здесь все кровью прямо сейчас или отложить на потом. Будто с сожалением великан отказывается от этой замечательной идеи и, быстро разгоняясь, начинает движение. Путь его лежит на запад. Как стрела, он мчится к своей цели, не оглядываясь. Впереди его ждет бой. Там, где ступают копыта монструозного скакуна, как бы это банально ни звучало, остаются выжженные следы, намекающие на то, что с урожаем в этом мире могут быть большие проблемы. Хотя кто об этом будет думать, если апокалипсис уже на пороге? Формирую несколько панелей для наблюдения — не бежать же мне за всадником! Горящие глаза, низкий лоб, волочащийся за ним призрачный шлейф грешных душ. Да, мы постарались на славу. Хоть это было и необязательно, но «пожар» выглядит действительно жутко.

Сбоку появляется новая панель и показывает, как немного дальше к западу разверзаются небеса, и в сиянии спускается существо с точеными чертами лица, то ли мужскими, то ли женскими. Да, это свои — система «пожаротушения» запустилась. Сейчас они устроят здесь сражение, которое научит местных жителей боженьку любить. Всадник и ангел устремляются навстречу друг другу, невидимые, но очень громкие трубы наигрывают что-то боевое и задорное. Все готово.

Но друг до друга противники не добираются. Буквально ниоткуда выскакивает группа копейщиков. Я не успеваю их толком рассмотреть, они не стоят на месте, сразу принимаются за дело. Длинные копья пронзают коня вместе с всадником. На панели хорошо видно его удивленное лицо. Оглядываюсь на ангела. Но там тоже не все ладно. Толстое древко торчит у него из груди. Он морщится, тянется вытащить, но в следующую секунду голова слетает с плеч. Ни куда она делась, ни того, кто ударил, я не вижу, панели не поспевают. Два тела падают. Сначала одно, потом другое, вместе с конем. И исчезают. Копейщики так же оперативно, как и появились, разбегаются.

«Пожар» нейтрализован. «Тушение» тоже. Не могу поверить.

Молча, снимаю тревогу, рев замолкает, а небо приобретает нормальный оттенок. Теперь единственное, что напоминает об очередном неудачном апокалипсисе, — это огромные следы подков на траве.