Blackfighter - Черный истребитель

Часов в восемь в дверь позвонили. Танька удивилась. Она никого не приглашала. Маршал всегда предупреждал о своем приезде звонком. Накануне он приехал, поздравил ее, завез очередной пакет, который можно было отвезти и числа седьмого-восьмого. Извинился, что завтра заехать не сможет — уезжает по делам. Танька поглядела в глазок новой железной двери, поставленной по совету Маршала. В коридоре у двери топтался ее бывший муж. Танька помедлила, но открыла.

В руках у Андрея был большой букет нелюбимых Танькой роз. «Ну да, конечно. Мы знаем, что дорого, но не знаем, что я люблю…» Танька предпочла бы одну лилию или хризантему всему этому багровому великолепию.

— Зашел тебя поздравить… — произнес Андрей, и Танька поняла, что он сильно пьян. Это было что-то новенькое, за два года их совместной жизни Андрей пил настолько в меру, что даже рядом со своими столь же благоразумными друзьями выглядел особенным трезвенником.

— Заходи.

Андрей принес с собой бутылку шампанского и бутылку дорогого джина. Танька равно ненавидела и то, и другое. Достав бокалы и бутылку красного вина для себя, Танька убрала со стоящего посреди комнаты стола всякий разный хлам, оставшийся от распаковки компьютера, поставила на стол букет. Получилось в меру симпатично, хотя и не на Танькин вкус.

Андрей налил себе в стакан джина и долил чуть-чуть тоника.

— Ну, за твой день рождения! — и выхлебал стакан залпом.

— И давно ты начал так пить? — поинтересовалась Танька.

Андрей не ответил, наливая себе еще.

Танька повторила вопрос.

— С такой стервой свяжешься — так и сопьешься…

— Отметили день рождения… — как бы про себя сказала Танька. — Ну, скажи, Андрей, чем ты недоволен? Я тебя ограбила, все отняла? Ты свои вещи все никак не заберешь, хотя я уже сто раз просила! Я тебя из твоей квартиры выселила? Я с тебя алиментов требую на мое содержание?

— Да ты же меня просто кинула!

— Интересно, как? — развеселилась Танька, допивая вино и наливая еще.

— Женила на себе, попользовала и выгнала.

— Женила? — взахлеб смеясь, еле выговорила Танька. — Да ты же просто хотел от родителей уехать не в отдельную квартиру, а под крылышко взамен родительского.

— Ну-ну… под твоим крылышком впору и по родителям заскучать. Ты ж без пинка и по дому ничего сделать не могла. Перед друзьями стыдно.

— Ну, если я была такой плохой женой, то в чем же драма? Найди другую. Молодой, зарабатывающий…

— Да я теперь никому не верю! А все из-за тебя, стерва…

Второе оскорбление подряд Танька сочла излишним.

— Вот что, Андрей. Иди отсюда, — она встала из-за стола.

— Еще чего…

— Андрей, уходи.

Танька сделала ошибку, слегка наклонившись к сидящему за столом Андрею. И он, привстав, схватил ее за рукава рубашки. Танька рванулась, но пьяная хватка оказалась крепкой. Она уперлась руками в край стола и попыталась вырваться еще раз. Рубашка затрещала, и Танька выскользнула, стул из-под Андрея выскочил, и он упал вперед, грудью на стол, продолжая тянуть к ней руки.

— Су-ука… — заорал он.

У Таньки в голове что-то щелкнуло, мир окрасился в черно-белый цвет, а тело стало невесомым.

Она схватила бывшего мужа за погоны на кожаной жилетке и с силой дернула его на себя и вниз. Соскользнув с полированной поверхности, он упал и ударился макушкой. Голова его подогнулась. Раздался короткий хруст, потом гораздо более громкий шум падения тела: тело упало грудью вперед, окончательно соскользнув со стола.

Танька отшатнулась и замерла.

Прошла минута, другая — Андрей не шевелился. Танька осторожно подошла к нему вплотную и попробовала прислушаться. Он не дышал. Медицински грамотная Танька — фармацевт-заочник — не удовольствовалась этим, а взяла с полки зеркало и поднесла его к лицу бывшего супруга. Зеркало оставалось чистым.

Только после этой манипуляции в голове оформилась первая четкая мысль: «Это труп».

Танька остолбенела. Если до этого она могла еще что-то делать, то после мысли руки и ноги налились свинцом, и отказались слушаться. Танька сосчитала про себя до ста, встряхнула головой. Взяв со стола стакан вина, она налила себе до краев, выпила и задумалась.

В голове было удивительно ясно. Она прекрасно понимала, что и как нужно делать.

Танька заперла входную дверь. Нашла у зеркала в коридоре старые ключи, оставленные Андреем при уходе. Взяла их старой шерстяной перчаткой, прицепила к ним ключ от новой двери. Вернулась в комнату и подсунула под руку Андрея, нет, уже — трупа, приподняв эту руку карандашом, взятым со стола. Потом отнесла ключи обратно и бросила в карман куртки Андрея, висевшей в коридоре. Надела вторую перчатку и, с трудом приподнимая ставшее непомерно тяжелым тело, стащила с него жилетку. Отнесла жилетку в ванную, вымыла с мылом ту ее часть, которой касалась и повесила сушиться. Потом она наклонилась и под краном тщательно вымылась до пояса хозяйственным мылом и мочалкой.

Вернулась в комнату, взяла со стола свой стакан, спрятала обратно в холодильник недопитую бутылку вина, поставила рядом с двумя такими же полупустыми бутылками. Стакан вымыла обычным средством для посуды и поставила на сушилку рядом с остальными.

«Что еще?» — спокойно подумала Танька. «Мои отпечатки в квартире — это нормально. Ах, да, цветы и ваза…»

Ваза была вымыта и отправлена в шкаф. Пленка от цветов скомкана и запихнута в карман андреевской жилетки. Цветы при помощи все тех же перчаток безжалостно сломаны пополам и помещены в пластиковый мешок. Туда же отправилась порванная рубашка.

Танька прошла к шкафу, переоделась, кидая домашние штаны и майку на кресло — все должно быть как обычно. Надела теплые колготки, джинсы на подкладке, теплые носки. Майка, водолазка, свитер. Все то, что наденет девушка, отправляясь в промозглом ноябре погулять по улице пару часов. В кожаный рюкзачок — кошелек, в него — деньги, двести долларов оставить на прежнем месте, под бельем. «Обычная такая заначка…» Еще в рюкзак — пару книг, плеер, расческу. «Не переборщить, просто прогулка. Книги читать в метро, плеер слушать по дороге. Деньги есть. Все нужное можно купить. Ах да, мобильник. Все. На выход».

Поверх свитера Танька надела жилетку покойника. Сверху — осенняя куртка, ботинки. Перчатки. «Не те, шерстяные, их — в мешок, к прочему „мусору“. Дверь не закрывать. Жалко, компьютер сопрут. Новый. Но что ж тут поделать…»

Танька вышла, неся в одной руке рюкзак, в другой — пакет. Про папку с документами Маршала она начисто забыла.

На улице она зашла в подъезд соседнего дома, код на двери которого знала, потому что там жила ее дальняя знакомая. Выбросила рукой в перчатке в мусоропровод пленку и цветы. Вышла из подъезда, пошла вдоль по улице к остановке, запихивая в рюкзак пакет с рубашкой. Рубашку из пакета она выбросила в мусорный бак уже на автовокзале, сам пакет — следя, чтобы не коснуться его голыми руками — в картонную коробку с мусором у ларька, торговавшего пивом и закусками.