Сергей Синякин - Младенцы Медника

– Вы сказали «отрабатывал», Дмитрий Степанович? - довольно невежливо перебил Примус.

– Да, - ученый сел в кресло. - Внезапно он заявил о своем нежелании работать над этим направлением. Представляете, под это выделены государственные деньги, составлены институтские планы, определены сроки, и вдруг Медник заявляет, что ему, видите ли, неинтересно заниматься данными исследованиями. А хочется ему заниматься проблемами рождаемости и лечением бесплодия, на что его натолкнули некоторые полученные им результаты.

Разумеется, никто не мог ему позволить этого, мы ведь не можем менять направления работ без согласования с Академией наук. Все не так просто, нельзя же уподобить себя капризному ребенку и поставить под удар коллектив! А у нас работает не один десяток сотрудников.

Директор так ему и сказал. И нате вам - Медник встает в позу, ругается со всеми, причем безобразно ругается, просто невозможно простить, а в довершение ко всему швыряет на стол директора заявление об уходе. Да скатертью дорога!

– А чем он хотел заниматься? Ну, ведь чего-то он хотел, верно?

Хвощев пренебрежительно хмыкнул.

– Хотел! - недовольно сказал он. - Лечение бесплодия путем внесения в клетки спермы ДНК донора. Создание здоровых и жизнеспособных модификаций зародышей.

– Именно поэтому он начал работать в Первой больнице?

– Ну да - поэтому! - со злостью сказал Хвощев. - Просто там главврачом его приятель работал, а он в свое время с живым Пророком Гонтарем в одном институте и даже в одной группе учился. У того денег куры не клюют, он Первую больницу в порядке спонсорской помощи так оборудовал, любому московскому институту не снилось. Так что Илья Николаевич знал, куда он уходит! Он все просчитал!

– Да разве это плохо? - удивился Примус. - Ну, не сошелся он с вами характерами, так в больнице он своим любимым делом мог заняться, не так?

Хвощев ехидно засмеялся.

– К деньгам он побежал, а не к науке, - сказал он. - Запомните, молодой человек, чистая наука от абортариев далека, там не открытия, а аборты делают. За деньги, между прочим!

Помолчал немного и почти мечтательно добавил:

– За хорошие деньги!

Глава четвертая

– Мужика опознали, - доложил Примус. - Ну, того, которого рядом с домом Редигер нашли. Саенко Мыкола Степанович, гражданин Украины. В свое время он был подрывником в дагестанском отряде «Защитники Веры», пять лет отсидел за покушение на министра Дагестана, а потом вроде помер. И вот воскрес. Пальчики его в картотеке ОСО ГНИИЦУИ сохранились, слава Богу, не вычистили. И надо же - пригодились.

– Надо соседям о наших открытиях сообщить, - сказал Нечаев. - Ты бы взялся, Рома. Это ведь серьезно - в послушниках у Пророков церкви Единого Бога террористы ходят и преступные авторитеты. Вообще, церковь эта всегда насилие отвергала, у них даже эмблемой голубя с веточкой мирры в клювике выбрали. А теперь получается, что ребятки-то на многое способны, боюсь, как бы чего хлеще не натворили.

– Сделаем, Сергей Иванович, - сказал Калгин. - Только я думаю, мы опять уперлись куда-то не туда. Рыли, рыли, а до чего-то полезного так и не докопались. Наблюдение с мамаш не сняли?

– Пока не сняли, - сказал Нечаев. - Но ты не думай, что это долго продлится, начальство уже ворчит. Вот если бы им из министерства приказали. Тогда они сразу руку к козырьку кинут!

– Я шефу позвоню, - сказал Калгин. - Доложу обстановку, он распорядится. Пусть он не министр, а авторитет у него достаточный, чтобы ваших начальников приструнить. И вот еще… Пора с Гнатюком встретиться. Глядишь, он нам что-то расскажет. Может, он объяснит нам, что такое «святой король».

– Я тут насчет татуировок выяснил, - сказал Нечаев. - Кленовым листком себя послушники Земного Братства метят.

– Опять Земное Братство, - заметил Калгин. - Это уже случайностью не назовешь. Ростовчане оказались членами братства, огнеметчик этот… И Гонтарь опять же, он деньги на больницу давал…

– Кстати, о Гонтаре. Я тут немного по гостиницам посмотрел, и вот что выяснилось, - оживился Примус. - Начальник службы личной охраны второго Пророка господин Постников был в Царицыне два раза - первый раз десять месяцев назад, а второй - незадолго до убийства Медника. Если точнее - за неделю до него. В обоих случаях прилетал на личном самолете Пророка и жил в частной гостинице на проспекте Жукова.

– Связь, - уныло сказал Калгин. Зазвонил телефон.

Нечаев взял трубку и долго внимательно слушал невидимого собеседника. На лице его появилось выражение обреченности.

– Хорошо, хорошо, - сказал он. - Сейчас будем. Положил трубку, оглядел сидящих за столом товарищей и пожал плечами.

– Собирайтесь, в дом Новиковых гранату бросили. Она - из списка.

– Никто не пострадал? - моментально отреагировал Примус.

– Пока не знаю, - сказал Нечаев. - Но об одном трупе точно уже известно - того, кто гранату в окно бросил.

– Черт! - не выдержал Калгин. - Если дела так пойдут, мне у вас до пенсии сидеть.

– Ну и что? - невозмутимо сказал Нечаев, запирая сейф. - Город у нас неплохой, народ доброжелательный, квартиру тебе выделят, в свободные дни на рыбалку ездить будем.

Семья Новиковых жила на первом этаже, поэтому подобраться к квартире было легко. Конечно, два сержанта, дежуривших в «гражданке» неподалеку, ничего не могли поделать - слишком быстро все произошло. Шел по улице ничем не примечательный гражданин с полиэтиленовым кульком в руках, поравнялся с открытым окном квартиры и баскетбольным движением забросил в окно квартиры гранату.

– А потом он побежал, - сказал старший наряда. - Сделал несколько шагов, за горло схватился, мы подбежали, смотрим, а он уже не дышит.

Покойник лежал под деревом, накрытый куском черной полиэтиленовой пленки.

На месте окна зиял проем с торчащими в разные стороны кусками древесины, еще недавно бывшими рамой. Асфальт под окном был усеян битым стеклом. Пахло жженой пластмассой.

– Вы его накрыли? - спросил Нечаев.

– Так точно, - сказал старший наряда. - Чтобы внимания не привлекать и обеспечить сохранность всех возможных вещдоков до прибытия следователя прокуратуры.

– А дальше?

– А дальше мы разделились. Фалеев, - сержант кивнул на напарника, - остался труп охранять, а я в квартиру побежал. Он ведь, гад, гранату в детскую комнату швырнул. Хозяйка на кухне была, она не пострадала. Муж - на работе. Дверь детской тоже вынесло, настенный шкаф в коридоре разнесло. Стоим с ней и боимся в комнату заглянуть. Потом слышим, ребенок заплакал. У меня от сердца отлегло - повезло, значит, пацану, живым остался. Мы с хозяйкой в комнату вошли, смотрим, кроватка в щепки, а пацан в конвертике невредимый лежит и пузыри пускает…