Михаил Воронов - Братки

Потапов, видя колебания Валерии, взял ее руку в свою и твердым голосом произнес:

- Лера, вы должны мне назвать этого человека, я не могу вести бой с тенью, мы проиграем оба - и вы и я.

- Это Альберт Дадамян, - собравшись с духом, ответила Валерия, именно его больше всего опасался Дмитрий, и именно он угрожал нам.

Валерия кивнула на бандитов и сказала:

- Эти сволочи между собой называют его "папой".

- Дура ты, - неожиданно протянул меланхоличным голосом Антон Грибанов, почти не глядя на Стрижакову, - лучше бы ты молчала, меньше было бы проблем.

Титов ударил его по лицу рукояткой пистолета. Антон, схватившись за лицо, откинулся на спинку дивана.

- Заткнись, скотина, - произнес Титов, - тебе слова не давали.

В этот момент в кабинет не спеша вошел Горчаков. Он снял с головы фуражку и, вытерев платком пот со лба, сказал:

- Ну давайте рассказывайте, ребята, что у вас тут произошло.

Потапов коротко изложил ему суть дела. Горчаков, выслушав Потапова, взглянул на Грибановых и со вздохом произнес:

- Ну ладно, дело ясное, захват заложника, вымогательство, незаконное хранение оружия, будем брать.

Горчаков выглянул в коридор и крикнул одному из своих подчиненных:

- Петренко, зови сюда пэпээсников и вызывай "воронок", здесь есть кого грузить! - Он посмотрел на Потапова и произнес:

- Вам надо тоже проехать с нами, необходимо взять показания у потерпевшей, а также ваши показания.

Если все пойдет нормально, мы этих ребят надолго засадим.

В следующий момент в коридоре послышался какой-то шум и в кабинет вошел, к удивлению всех присутствующих, подполковник Левченко из отдела по борьбе с организованной преступностью.

Он посмотрел на Горчакова и спросил:

- Что случилось, майор? Нам тут позвонили из администрации клуба и сказали, что на втором этаже клуба происходит бандитская разборка со стрельбой.

Следом за Левченко в кабинет ввалились несколько одетых в камуфляж автоматчиков, лица которых были скрыты масками.

- Да все нормально, подполковник, - произнес Горчаков, - мы уже разобрались. Сейчас везем эту братву, - он кивнул на Грибановых, - к нам в "криминалку" и оформляем по всем статьям.

Левченко бросил хмурый взгляд на Титова с Пастуховым.

- А эти что здесь делают?

- Да разобрались мы во всем, не беспокойся, подполковник.

- Ни в чем мы не разобрались, - вскричал вдруг Грибанов и, вскочив, обратился к Левченко:

- Это они на нас напали, угрожали оружием, избивали, вот видите, у меня ссадина на скуле.

Левченко также хмуро посмотрел на Грибановых и, помолчав, произнес:

- Так, в общем, их всех надо вязать!

Отвезем их в отдел и там разберемся, кто на кого напал.

- Подожди, Левченко, - Горчаков удивленно взглянул на своего коллегу, - не гони волну, я же тебе сказал, что во всем разобрался. Ты что, мне не веришь?

Обоповец с грустью усмехнулся и произнес:

- Я никому не верю.

Левченко кивнул своим людям, те обезоружили Титова и Пастухова и вывели всех из кабинета.

Глава 7

Илья Монин во сне вскрикнул и, вскочив, сел на кровати. Его рука почти автоматически выхватила из-под подушки пистолет, а большой палец также рефлекторно снял его с предохранителя.

Несколько секунд Илья сидел, тупо уставившись перед собой в пространство, на лбу у него выступила испарина.

Наконец, окончательно проснувшись, он устало вздохнул. Кисть правой руки, державшая пистолет, немного расслабилась.

- Черт, - выругался Монин, - опять этот дурацкий сон.

Он повернул голову и посмотрел на лежащую рядом с ним Надю - она не спала. Голова ее лежала на подушке, и она молча наблюдала за Ильей.

- Что, испугал я тебя? - спросил он у девушки.

- Нет, я привыкла, - ответила Надежда, - в последнее время ты часто так просыпаешься. Что тебе приснилось на этот раз?

- Все тот же дурацкий сон, - хмуро ответил Монин. - Он снится мне последнее время постоянно. Как будто я сижу на точке и жду очередного клиента весь в напряжении, готовый в любой момент выстрелить. И вот, когда этот клиент наконец появляется, я беру его в перекрестье прицела, веду несколько шагов и, когда я уже готов спустить курок, вдруг слышу за спиной какой-то скрип или шорох и явственно ощущаю, что там, сзади меня, кто-то находится.

Я оборачиваюсь, но там никого нет...

- Ты просто сильно устал, - произнесла Надя, она протянула к нему тонкую белокожую руку и добавила:

- Иди ко мне.., ложись...

Монин улыбнулся, поставил пистолет на предохранитель и, положив его под подушку, лег рядом с девушкой.

Они лежали, повернувшись друг к другу.

- Скажи, только честно, ты устала жить со мной? Тебе, наверно, это тяжело дается? - спросил Надю Илья.

- Нет, - твердо сказала она, - мне нравится быть с тобой, хотя это действительно тяжело дается.

Она помолчала, затем продолжила:

- Каждая женщина выбирает себе мужчину сама. У каждой из нас есть свой идеал. Недавно я поняла, что мой идеал - это ты... Ты сильный и мужественный, ты всегда начеку и всегда готов защитить себя и своих друзей. Я никогда не видела, чтобы ты предавался унынию. Но ты живешь опасной жизнью, и это не может не сказаться на тебе и на твоей психике. Тебе надо больше отдыхать. Мы почти никогда не отдыхали с тобой вместе.

Илья улыбнулся и, обняв Надю, прижал ее к себе.

- Не волнуйся, у нас все будет, и очень скоро, осталось сделать еще несколько дел, и мы с братвой добьемся многого из того, что хотели. И тогда мы с тобой уедем в круиз, может быть, даже кругосветный... Не волнуйся, денег у нас хватит, у нас будет много денег.

- У нас и сейчас есть деньги, - произнесла Надя.

Илья снисходительно улыбнулся.

- Это разве деньги, глупышка, это копейки по сравнению с тем, сколько у нас их будет.

Неожиданно Надя спросила:

- А сколько тебе надо денег, чтобы ты остановился? Мы ведь можем жить совсем другой жизнью.

Реакция Ильи была довольно прохладной - он отстранился от Нади и лег на спину.

- Выйти из этого дела, Наденька, мне никто не даст, - холодно проговорил он, - это поезд, из которого можно выпрыгнуть только на ходу, рискуя сломать себе шею.

Надя ласково положила руку ему на грудь. От этого жеста Монин смягчился и снова заговорил:

- Да и не хочу я никуда уходить, я профессионал, и меня в этом деле уважают и боятся. Я знаю, я точно знаю, что боятся, - с энтузиазмом добавил он. - А те, кто не уважает, долго не живут.

- Скажи, а тебе хоть когда-нибудь бывает их жалко, я имею в виду...

Надя не договорила, Монин и так понял, о чем она хотела спросить.

- Никогда, - холодно ответил он, - с этим чувством в моей профессии делать нечего... Да и кого жалеть, этих козлов, которые поделили все вокруг нас, захватив себе все лакомые кусочки большого пирога и живут себе в довольстве, желая, чтобы мы всю жизнь питались оставшимися крохами? Нет, никого из них мне не жалко, я их валю и буду валить дальше.