Майкл Крайтон - Восходящее солнце

Мы направились вниз по ступенькам.

«Надеюсь, вы понимаете, что делаете», сказал я.

«Именно так», ответил Коннор.

«Потому что мне он кажется чертовски виновным.»

«Может быть.»

«Если интересуетесь моим мнением, то лучше бы взять его. Безопаснее.»

«Может быть.»

«Хотите, вернемся и заберем его?»

Он покачал головой: «Нет. Мое даи рокки говорит нет.» Я знал эти слова, они означали – шестое чувство. Японцы сильны на интуицию. Я сказал: «Ладно, хорошо, надеюсь, вы правы.» Мы продолжали спускаться по ступенькам в темноте.

«Во всяком случае», сказал Коннор, «я его должник.»

«В чем именно?»

«Было время, несколько лет назад, когда мне понадобилась кое-какая информация. Помнишь дело с отравлением рыбой фугу? Ну, в общем, никто из японской общины не хотел откровенничать со мной. Как каменная стена. А мне надо было знать. Это было… ну, важно. И Эдди мне рассказал. Ему было страшно это делать и он не хотел, чтобы об этом кто-либо знал. Но он это сделал. Наверное, я обязан ему собственной жизнью.» Мы дошли по ступенькам до конца.

«И он вам об этом напомнил?»

«Он никогда об этом не напомнит. Это мое дело – помнить.» Я сказал: «Прекрасно, капитан. Все эти обязательства прекрасны и благородны. И я полностью стою за межрасовую гармонию. Но тем не менее, он, возможно, убил ее, украл ленты и вычистил квартиру. Эдди Сакамура кажется мне спущенным мячом. Он ведет себя как подозреваемый. А мы просто-напросто уходим. Позволяя ему гулять.»

«Верно.»

Мы продолжали идти. Я размышлял и все более тревожился. Я сказал:

«Знаете, а ведь официально – это мое расследование.»

«Официально – это расследование Грэма.»

«Ладно, окей. Но мы будем выглядеть глупо, если обернется, что это сделал все-таки он.»

Коннор вздохнул, словно теряя терпение. «Окей. Давай пройдемся по цепочке того, что ты думаешь могло случиться. Допустим, Эдди убил девушку, правильно?»

«Правильно.»

«Он мог бы видеться с ней в любое время, но тем не менее решил трахнуть ее на столе заседаний, а потом ее убил. Потом спустился в вестибюль и притворился сотрудником Накамото – хотя самое последнее дело: представить Эдди Сакамура в роли сотрудника. Но предположим, что это сошло. Он ухитрился отпустить охранника и забрал ленты. Он ушел именно тогда, когда появился Филипс. Потом он поехал в квартиру Черил, чтобы все вычистить, но при этом зачем-то засунул собственные снимки в зеркало Черил. Потом он отправился в „Бора-Бора“ и сказал всем, что едет на вечеринку в Голливуд. Где мы его и нашли в зале без мебели, спокойно болтающего с рыжухой. Вечер кажется тебе именно таким?»

Я не ответил. Когда он все так изложил, смысла оказалось маловато. С другой стороны…

«Я просто надеюсь, что он этого не делал.»

«Я тоже надеюсь.»

Мы спустились на уровень улицы. Служитель побежал, чтобы подогнать нашу машину.

«Знаете», сказал я, «он так грубо рассказывал всякое, вроде надевания пакета на голову, это просто отвратительно.»

«Ну, это ничего на значит», возразил Коннор. «Вспомни-ка, Япония не приняла ни Фрейда, ни христианства. Они не испытывают ни вины, ни смущения по поводу секса. Никаких проблем с гомосексуальностью, никаких проблем с причудливым сексом. Всего лишь проза жизни. Некоторым нравится так, некоторым – иначе, наплевать. Японцы не могут понять, почему мы так озабочены честной телесной функцией. Им кажется, что на почве секса мы слегка сдвинуты. И у них есть основания так думать.» Коннор посмотрел на часы.

Подкатила машина охраны. Высунулся человек в форме. «Эй, ребята, есть ли проблемы на вечеринке там, наверху?»

«Вроде каких?»

«Пара типов устроила драку. Что там за драка? Нам сообщили по телефону.»

«Не знаю», сказал Коннор. «Наверное, лучше подняться и проверить.» Охранник выбрался из машины, подобрал здоровенное брюхо и пошел вверх по ступенькам. Коннор оглянулся на высокие стены. «Знаешь, что у нас сейчас частной охраны больше, чем полиции? Все строят стены и нанимают охранников. А в Японии можно в полночь прогуляться в парке, посидеть там на скамейке, и ничего с тобой не случится. Ты в полной безопасности – и днем, и ночью. Можешь ходить куда угодно. Тебя не ограбят, не побьют и не убьют. Не надо вечно оглядываться, не надо ни о чем тревожиться. Не нужны ни стены, ни телохранители. Твоя безопасность – это безопасность всего общества. Ты свободен. Это чудесное ощущение. Здесь нам всем надо запираться. Запри дверь. Запри машину. Люди проводят всю жизнь взаперти, как в тюрьме. Это безумие. Это угнетает. Однако американцы уже очень давно забыли, что это такое – чувствовать подлинную безопасность. Где угодно. Ну, вот и наша машина. Поехали в отделение.»

Мы покатили вниз по улице, когда позвонила операторша штаб-квартиры даунтауна. «Лейтенант Смит», сказала она, «мы получили запрос на специальную службу.»

«Я ужасно занят», ответил я. «Это нельзя отложить?» «Лейтенант Смит, патрульные офицеры требуют специальную службу для важняка в девятнадцатом районе.»

Проблемы была с важным визитером. «Понял», сказал я, «но я уже выехал на другое дело. Отдайте это запасному.»

«Но дело на шоссе к бульвару Сансет», сказала она. «Разве вы не находитесь рядом с…»

«Хорошо», сказал я. Теперь я понял, почему она столь настойчива. Вызов с места, которое всего в нескольких блоках отсюда. «Окей», сказал я. «А в чем проблема?»

«Важняк ВНВ, уровень G плюс один. Фамилия – Роу.»

«Окей», сказал я, «мы едем.» Я положил трубку и развернул машину. «Интересно», сказал Коннор. «Уровень G плюс один – это американское правительство?»

«Да», ответил я.

«Значит, это сенатор Роу?»

«Похоже на то», ответил я. «Вождение в нетрезвом виде.»

Черный Линкольн-седан стоял на лужайке дома на Сансет-Плаза Драйв. Две черно-белые машины полиции приткнулись на обочине, сверкая красными мигалками. Выше них на лужайке возле Линкольна стояло с полдюжины людей. Мужчина в купальном халате скрестил руки на груди. Пара девушек в коротких, сверкающих блестками платьях, очень красивый светловолосый мужчина под сорок в такседо, и молодой человек в голубом костюме, в котором я сразу узнал помощника, вошедшего в лифт вместе с сенатором Роу. Патрульный вытащил видеокамеру и ярко освещал сенатора Роу. Тот прислонился к передней решетке Линкольна и закрывал лицо руками от света. Когда подошли мы с Коннором, он громко ругался. Человек в купальном халате подошел к нам и сказал: «Я хочу знать, кто за это заплатит?»

«Подождите минуту, сэр.» Я продолжал идти.

«Он не может так вот просто испортить мне лужайку. За нее должно быть заплачено.»

«Просто дайте мне минуту, сэр.»

«До ужаса напугал мою жену, а у нее рак.»