Вадим Охотников - Наследники лаборанта Синявина

- И все-таки может не дать, - сомневался Ваня.

- Я объясню ей, что буду вести дневник с описанием всех выдающихся событий, связанных с изобретением, - заявил Валя. - Этот дневник... В будущем, конечно... Может быть, удастся опубликовать в каком-нибудь историческом журнале, и ее имя прославится на всю страну. Думаю, что на это она, конечно, пойдет...

- В крайнем случае, - сказал Петя грозно, - явимся к ней как-нибудь вечером, когда она будет одна! Дома, в черных масках и потребуем... - он стукнул кулаком по столу, отчего стопка железных пластинок, лежавшая на краю, с грохотом свалилась на пол.

Дверь открылась, и на пороге появилась разгневанпая Вероника Аркадьевна.

- Почему такой ужасный шум? - строго спросила она. - Что это за кузница в приличной квартире?!

Ваня торопливо снял со стола принесенную им связку серых палочек.

В этот момент в дверях неожиданно появилась Маша, по-прежнему в красном платьице. За ней робко жался к дверям "адмирал Витька", пустивший по речке бумажную флотилию из исторических документов. Маша держала в руке хорошо знакомый измятый лист , из которого, судя по следам сгибов, делалась лодка.

ГЛАВА ВТОРАЯ Трагедия эгоиста

Сергей сииявин проснулся очень рано. Ручные часы, лежавшие рядом на стуле, показывали половину шестого. Несмотря на это, Сергей тотчас же принялся одеваться.

Слабый утренний свет с трудом пробивался сквозь белые занавески, и в комнате царили полумрак и тишина. Слышно было только сонное дыхание Вали. Одевшись, Сергей подошел на цыпочках к письменному столу, постоял возле него в нерешительности несколько секунд, затем приблизился к кровати брата. Отсюда лучше всего был виден портрет Александра Пафнутьевича, выделявшийся темным прямоугольником на фоне светлой стены.

С самого раннего детства Сергей мечтал стать ученым и обязательно совершить какое-нибудь выдающееся открытие. Каким именно ученым он станет ив какой области науки будет сделано открытие, он не знал, но почему-то представлял, что произойдет это неожиданно для него самого.

Подобному представлению о работе ученых и изобретателей очень способствовала старинная книжка, попавшая как-то Сергею в руки. Автор книги с упоением говорил о "счастливцах", которым в жизни "повезло" сделать изобретение или научное открытие, и сравнивал их даже с удачливыми искателями кладов.

Позже Сергей, конечно, понял, что случайность в научной и изобретательской работе играет очень маленькую роль. Понял, что тут, как и во всяком деле, на первом месте стоит упорный и самоотверженный труд. Но книга, прочитанная в детстве, оставила в его душе заметный след. Иногда он спрашивал себя: "нахожусь ли я в числе счастливых людей, которым удастся сделать в жизни какое-нибудь большое научное открытие или изобретение? Посчастливится ли мне стать знаменитым изобретателем, или я буду рядовым инженером, когда окончу институт?" Сергей сердился, когда ловил себя на подобных мыслях, однако они нет-нет, да лезли в голову, особенно при каких-нибудь временных неудачах.

Стоя перед портретом прадеда, Сергей думал о странной, но по всем признакам "счастливой" случайности, выпавшей на его долю. Действительно, термобатарея работает от какого-то воздействия со стороны точно так, как об этом намекалось в записях Александра Пафнутьевича. Теперь он, Сергей, студент второго курса, стоит на пороге открытия, имеющего мировое значение. И разве можно считать день, потраченный на изготовление маленькой модели термобатареи по указаниям записей прадеда, за какой-нибудь тяжелый и упорный труд? Конечно, случайность подтолкнула его к славе.

"Хотя нет, не только случайность, - думал Сергей, стараясь разглядеть в полумраке знакомые черты своего прадеда. - Тут еще сыграло роль и мое упорство. Ведь никто не отнесся серьезно к найденным записям! Только я один добивался того, чтобы воспроизвести опыт. Теперь я подлинный наследник изобретения не только на правах родственника, но и по заслугам..."

Сергей долго стоял перед портретом... Он представлял себе экстренное заседание Академии наук, созванное в чрезвычайном порядке по поводу нового, необыкновенного открытия в электротехнике.

Вот он, скромный студент, поднимается по лестнице к массивной кафедре. В зале седовласые старцы и еще молодые, но все без исключения знаменитые ученые, хорошо известные всей стране. Он смущается и не знает, с чего начать. Быть может, для того чтобы быть скромным и честным до конца, надо прежде всего сказать следующее:

"Уважаемые товарищи академики! Моя заслуга тут маленькая. Я не ставил себе цель найти способ преобразования тепловой энергии в электрическую, не работал упорно и целеустремленно над этой проблемой и не тратил никаких сил. Заслуга моя лишь в том, что я настоял повторить опыт своего прадеда, который почти все считали сомнительным, и случайно, по счастливому стечению обстоятельств, получилось то, о чем вы, вероятно, уже все знаете. Мы установили, что простая и, в сущности, давно всем известная термобатарея, обычно перерабатывающая ничтожный процент тепловой энергии в электричество, вдруг начинает работать совершенно иначе в том случае, если..."

На этом мечта Сергея резко оборвалась. Отчего несложная термобатарея иногда замечательно работает, а иногда не работает, он пока еще не знает.

- Сегодня займусь как следует и не уйду из лаборатории, пока не выясню причины, - тихо проговорил Сергей и оглянулся, чтобы убедиться, не разбудил ли брата.

* * *

Придя в лабораторию, Сергей, прежде чем приняться за работу, самым тщательным образом закрыл за собой дверь на ключ.

Сергею казалось, что одиночество ему необходимо, как воздух. Он мечтал, как будет приятно наконец остаться в лаборатории наедине со своим прибором, совершенно без посторонних.

Он работал с утроенной энергией. Но все было тщетно: термобатарея по-прежнему давала слабый электрический ток.

Провозившись безрезультатно со своей термобатареей несколько часов, Сергей вдруг почувствовал какую-то смутную тоску. Мрачной показалась ему освещенная слабым светом настольной лампы лабораторная комната, а малейший шорох, отчетливо раздающийся среди полной тишины, каким-то необычайно резким.

Постепенно в сознании Сергея начала вырисовываться назойливая мысль, что так работать нельзя, что одному все равно сделать ничего не удастся.

Может быть, позвать все-такй Николая и признаться ему, что во многом он прав?

Дело в том, что в последнее время отношения между Сергеем и Николаем стали портиться.

Началось все со спора о понятии "наследник". Сергей утверждал, что он является наследником прадеда по изобретению не столько в смысле материальной ценности такового, а будто бы он прямой и единственный наследник "по славе и почету". Из его слов выходило, что только ему, Сергею, полагается в первую очередь пользоваться опытом и достижением прадеда и продолжать работу над изобретением. Только ему, правнуку, получившему "в наследство" записи прадеда, надлежит разделить славу изобретения.