Сара Андерсон - Целуй меня в ответ

Филипп, сердито глядя на него, спросил:

– Ну что, поехали? Или ты собираешься раскритиковать и Чедвика?

Что ж, Мэтью заслужил его недовольство.

Чедвик, уже направлявшийся к двери, остановился и поинтересовался:

– Какие-то проблемы?

– Сам справлюсь, – поспешил заверить Мэтью.

Он справится. Его влечение к Уитни – лишь легкое неудобство. Да, восхитительное, возбуждающее, но преодолимое. Нужно собраться. У него всегда это получалось.

Чедвик кивнул в ответ. То, что он поверил Мэтью на слово, должно было, по идее, принести удовлетворение. Ведь заслужить доверие старшего брата было так нелегко. Это настоящая победа.

Но при этом Мэтью понимал, что своими действиями подрывает оказанное ему Чедвиком доверие.

«Я справлюсь!» – заверил он себя, надеясь на это всем сердцем.

Глава 14

Пока Мэтью вез брата на ферму, в машине почти всю дорогу царило напряженное молчание. Наконец кипящий от злости Филипп, сидящий рядом, бросил:

– После свадьбы нам с тобой надо поговорить по душам.

– Ладно.

– Я тебя не понимаю, – продолжил Филипп, и Мэтью подумал, что было бы лучше просто подраться друг с другом, а потом забыть про эту ссору. – Если ты хотел приехать на ферму, чтобы повидаться с Уитни, взял бы и приехал. Почему ты выставил все так, словно я постоянно тянусь к бутылке? Ведь это неправда.

– Потому.

– Что за идиотский ответ?

Чувствуя на себе взгляд брата, Мэтью демонстративно промолчал и подумал: «Ну да, я немного слукавил. Так ведь именно этим я и занимаюсь постоянно. И вообще, я так часто выручал Филиппа из беды, что уже сбился со счета».

Но брат не отставал:

– Тебе вовсе не нужно скрывать свою связь с Уитни от нас. Не от меня – уж точно. Я ведь все равно в курсе, что происходит.

Это замечание все только испортило, вызвав у Мэтью раздражение.

– Я ничего не скрываю.

– Черта с два! А как прикажешь понимать мини-спектакль, который только что разыграл на мальчишнике? И откуда у Байрона фингал? Можешь привирать про Уитни перед репортерами, защищая ее. Но, черт возьми, нет ничего плохого в том, чтобы проводить время с нравящейся тебе женщиной. Думаешь, я хочу свести с тобой какие-то старые счеты?

– Раньше ты так и поступал.

– Да брось ты! Есть проблема. Здесь и сейчас. Ты так озабочен тем, что было год назад, пять лет назад, тридцать пять лет назад, что упускаешь сегодняшний день. Все меняется, в том числе и люди. А я-то думал, что ты поймешь это, общаясь с Уитни.

Мэтью нечего было возразить ни на один из доводов брата, а Филипп окончательно добил его:

– Даже Чедвик поймет тебя, если ты решишь сделать что-то для себя самого. Ты не обязан думать о репутации нашей семьи каждую минуту. Определись, кто ты, если ты не Боумант.

Мэтью отрывисто рассмеялся:

– Забавно, что об этом говоришь мне ты!

«„Если ты не Боумант“? Не дождетесь»! – подумал он. Слишком много усилий приложено к тому, чтобы получить право считаться частью этой семьи. Не хватало еще пустить все эти усилия коту под хвост ради того, чтобы «выяснить, кто он есть»! И так понятно: он – Мэтью Боумант. И хватит дискуссий!

– Как хочешь, приятель. Но если в следующий раз захочешь спрятать от всех свои делишки, не используй в качестве прикрытия меня.

– Ладно.

– Вот и отлично.

Остаток пути оба снова промолчали.

Мэтью злился на Филиппа, сам не зная почему. Может, оттого, что нелицеприятные вещи, высказанные братом, и в самом деле казались правдой. И тут еще Байрон с этим проклятым фингалом – ведь это он, Мэтью, попросил младшего брата устроить какой-нибудь скандал.

А еще брало зло на Уитни. Ведь это из-за нее он поцапался с Филиппом – из-за Уитни Мэддокс. Ну почему она так не похожа на самовлюбленную знаменитость? Уж с такими людьми Мэтью умел управляться и знал, как держаться от них на расстоянии. Ну почему Уитни такая добрая и нежная, а еще кажется такой невинной? Пусть бы она была потасканной, бесчувственной, озлобленной. Тогда бы он ее не полюбил.

И он вовсе не скрывает свою связь с Уитни, черт возьми!

Подъехав к ферме, Мэтью вошел в дом по-хозяйски, словно им владел. В конце концов, это собственность Боумантов, так что это и его дом тоже!

Он нашел Джо и Уитни сидящими на диване и смотрящими мультик про красноносого олененка Рудольфа из упряжки Санта-Клауса. Мэтью видел этот фильм давно, еще в детстве. Уитни поглаживала за ушами свернувшуюся рядом смешную ослицу Бетти.

Ну почему он не может больше чувствовать себя нормально? Зачем подпустил к себе эту женщину так близко, что она сумела его изменить?

– Привет! – удивленно подняла на него глаза Уитни. – У тебя все в порядке?

– Мне нужно с тобой поговорить. – Не дожидаясь ответа и даже не подождав, пока она встанет, он отодвинул Бетти и поднял Уитни на ноги.

– Ты… Ой!

Мэтью поднял ее на руки и понес вверх по лестнице, перепрыгивая через ступени, даже не оглянувшись на Филиппа и на ослицу, которые, без сомнения, глазели ему вслед.

Уитни обняла Мэтью за шею.

– У тебя все нормально?

– Да. Абсолютно. – Он солгал. Все было не так, и причиной тому была она, Уитни. Но она же – единственный известный ему способ все поправить.

– Мальчишник прошел хорошо? – спросила она, когда Мэтью открыл пинком дверь в ее комнату.

– Да. Отлично. – Он бросил свою ношу на постель и сорвал с шеи галстук.

Глаза Уитни широко распахнулись.

– Мэтью?

– Я… я соскучился по тебе. – Почему эти слова показались ему признанием в неудаче? Он не скучал по людям, потому что не привязывался к ним настолько, чтобы скучать по ним.

Но эти два дня он тосковал по Уитни. И это ослабило его.

Она встала в кровати на колени, и ее лицо оказалось почти на одном уровне с его лицом.

– Я тоже по тебе соскучилась.

– Правда?

Она кивнула и коснулась его щеки.

– Я… Мне так хотелось просыпаться рядом с тобой.

От этого прикосновения – мягкого, нежного, невинного – внутри словно лопнула какая-то пружина.

Нужно было одернуть Уитни и ради собственного здравомыслия держаться от нее подальше. Но Мэтью не мог сделать это, пока она так нежно прикасалась к нему.

– Я не хочу разговоров.

Уитни удивленно подняла бровь, и Мэтью запоздало вспомнил, что принес ее сюда именно для того, чтобы поговорить.

Но, ничего не сказав, Уитни встала на ноги и сняла пижамную рубашку, затем штаны и опустилась перед ним на колени.

Мэтью молчал и не шевелился, мысленно твердя себе, что не отдаст ей себя целиком, как раньше никогда не отдавал другим женщинам. И никто, даже он сам, не узнает, что Уитни для него значит.

Он опрокинул ее на спину, но не было сил смотреть в эти распахнутые глаза. Невыносимо было видеть, как много он для нее значит. Нельзя, чтобы и она увидела, как важна для него. Поэтому Мэтью перевернул Уитни на живот, надел презерватив и вошел в нее.