Александр Казанцев - Иномиры (сборник)

И еще она отлично помнила, что у того «похитителя» уши были человеческие, разве что побольше, а у этого они были заостренными кверху, напоминая ей Бемса, но у того они были подрезаны еще в щенячьем возрасте. А вот у волков…

Сеткой прижимали лесное чудовище четверо дюжих мужчин.

И тут произошло нечто необъяснимое.

Собственно. Танела однажды уже видела это, только ей никто не поверил. А теперь видели все, кроме Билла, так и не сумевшего снять это «необыкновенное явление».

Охотники тупо смотрели на накрытую сеткой яму, где только что находилось, казалось, уже пойманное чудовище.

— Сквозь земля ушел, — сказал Чингиз.

— Это невероятно! — воскликнул Том. — Я этого не видел.

— А куда ж ему еще уйти? — спросил Алеша. — Ясно, сквозь землю. Вроде бы провалился.

— Провал! Провал экспедиции! — воскликнул в отчаянии Сафронов. — Что-то мы сделали не так. Я же говорил…

А что он говорил, он и сам бы не вспомнил. Танела была в восторге.

Стоящий рядом с нею, чтобы оберегать ее, Сеня-очкарик сказал:

— Я могу внести ясность.

— Ясность? Во что? — поинтересовался Болотов.

— Во все то, что мы ищем и что вы в Памире искали, а мы на Кавказе.

— Что тут можно придумать? Что?! — с горечью воскликнул Сафронов.

— Я предлагаю привлечь вековые народные наблюдения. И позволю себе процитировать запомнившиеся мне места из книги Сергея Максимова, изучавшего русский народный эпос.

— У Сени компьютерная память, — сказала Танела Тому.

Подошел, хромая, обескураженный толстый Билл, пока ничего не понимавший в том, что произошло.

Сеня цитировал наизусть, а Том переводил Биллу. Все мрачно слушали.

— «Нечистая, неведомая и крестная сила», то есть от которой только крестным знамением можно избавиться. А дальше еще интереснее: «Идет лесом и ростом равняется с самыми высокими деревьями». У страха-то глаза велики! И еще: «Носится с необычайной быстротой». Ну, кое-кто из нас видел это своими глазами. «Востроголовый, как все черти» — это соответствует нашим наблюдениям, в особенности Танелиным. «У него все навыворот и наизнанку». Здесь, очевидно, имеется в виду далеко выступающая пяточная кость на следе, создающая впечатление, что «он» идет задом наперед. И, наконец, самое главное для нас сейчас: «…указано лешим пропадать или замирать… проваливаться сквозь землю, чтобы появиться на ней вновь…»

— Как вы изволили процитировать? Кому указано проваливаться сквозь землю? — сердито спросил Сафронов.

— Лешим, лешим. Именно к этому выводу я и пришел.

— Мы не за призраками гонялись! Призраки следов не оставляют! — протестовал Сафронов. — Как и любая другая чертовщина!

— А какие есть основания утверждать, что леший призрак? Вовсе нет! Прочитайте Даля. Он говорит о нем, как о вполне реальном существе. Очевидно, оно лишь появляется, но отнюдь не обитает, в самых разных местах: и на Гималаях, и на Кавказе, даже в Ленинградской области… И мы зовем его то снежным человеком, то «человеком пещерным», йетти или приматом, гоминоидом…

— Откуда же «он» появился, нигде не обитая, по вашим словам? — продолжал спорить Сафронов.

— То, что «он» лишь появляется, а не обитает, ясно из того, что «он» еще никогда не умирал в нашем мире.

— Что ж, «он» из другого мира, что ли?

— Скорее всего, так. Притом из параллельного мира, расположенного в другом измерении. И эти «первобытные существа» обладают утраченным нами вместе с приобретением цивилизации свойством проникать из одного мира в другой, преодолевая разделяющее их измерение, подобно тому, как мы для воображаемых двухмерных существ, обитающих на плоскости, непостижимо легко можем переходить с одной плоскости на другую, параллельную. Только эти параллельные плоскости соседних миров трехмерны.

— Мы здесь не для того, уважаемый эрудит, чтобы леших, водяных или домовых в народном фольклоре изучать, а чтобы вернуться, отловив редкое животное.

— Я позволю вставлять одно слово, — вступил Том. Сафронов сердито посмотрел на него.

— Мне кажется уместным дополнить мистера Коганчука ссылкой на западные мифы, которые давали пищу воображению поэтов. Например, лесной бог Пан. Разве не похож этот античный персонаж на русского лешего? И не означает ли это, что он появлялся там тысячи лет назад?

— Меня интересуют не литературные реминисценции, а задание Общества криптозоологов добыть экземпляр редкого животного, даже если он проникает к нам из другого измерения — это не помеха. Нужно просто изменить приемы охоты. Чингиз, почему не стрелял, когда «он» уходил?

Киргиз замотал головой:

— Сетка не помогал. Жакан не помогать. Сафронов сел на поваленное дерево. Болотов подошел к нему:

— Что вы намерены предпринять?

Танела прислушалась, уверенная, что начальник хочет убить примата. Сеня успокаивал ее:

— Я убежден, что это леший. И он достаточно разумен, чтобы не попасться нам. И кроме того, он гуманнее нас…

— Это верно, — согласилась Танела.

— Может быть, и верно, но не изобретательнее нас. Где не помогает сеть, поможет цепь, — непонятно отозвался начальник.

И Сафронов неожиданно объявил о завершении экспедиции, к немалой радости замученных американцев, которые решили скорее добраться до какого-нибудь центра, откуда можно будет вернуться домой цивилизованным способом.

Том утешал удрученного Билла:

— Не огорчайся. Все будет «окки-докки»! Я назову свою статью «Русский леший в калифорнийском лесу», а ты смонтируешь старую ленту с заснятым началом облавы. Былой интерес к нашей «Лесной леди», оказавшейся «Русским лешим», возрастет. Будет толк, уверяю тебя.

— О'кей! — согласился Билл и повеселел.

Глава 6

ПРИМАТ НА ЦЕПИ

Незнание природы является корнем тех неизвестных сил, перед которыми так долго трепетал человеческий род.

Танела знала, что весной Сафронов решил организовать повторную экспедицию для поимки выходящего из спячки примата. Вместе с Сеней еще в марте они приехали в Петергоф и явились на Библиотечную улицу, 2 в «Общество криптозоологии».

Владимир Алексеевич встретил их более чем холодно.

— Видите ли, — начал он, когда речь зашла о новой экспедиции, — не мне вам говорить о «достижениях» и о плачевном положении дел в стране демократов!

— Почему «достижениях» демократов? — возмутилась Танела.

— Я не склонен вступать в дискуссию, — решительно заявил Сафронов. — Я лишь хочу объяснить: ассигнования на науку в соответствии с общими веяниями сокращены. И, поскольку наши искания в условиях рынка прибыли не сулят и ни один банк не станет нас субсидировать, то ресурсы наши в этом году убавились. И я вынужден обойтись на этот раз без повара.