Александр Громов - Ребус-фактор

Пить двадцатилетний коньяк из помятых жестяных кружек мне еще не приходилось, но другой посуды у Рамона не имелось. Кой черт – так было даже интереснее!

– Имеешь, что мне передать? – как бы между делом спросил Рамон, скручивая пробку с пузатой бутылки.

– Один привет и один пакет.

– К чертям привет. Где остальное?

– В коробке пошарь.

Пока он читал письмо, я завладел бутылкой и налил янтарной жидкости себе и ему. Красиво все же жили люди на Земле в старину, а кое-кто еще и сейчас пытается. Взять хоть эту бутылку, ведь настоящее стекло, урони ее на мостовую – разобьется, а каким золотом играет в ней жидкость! Нет, правда, красиво. И баснословно дорого. Не для нас, твердиан, за исключением единиц. Да и не для большинства землян, наверное.

Дочитав, Рамон сунул письмо в карман. Я и не подумал спрашивать, что такое написал Рамону дядя Варлам; если сам Рамон не скажет, то и выпытывать бесполезно. Тем более мне не пришло в голову прочесть письмо по дороге в лесничество – я не то чтобы знал, но догадывался, что таких, как я, необстрелянных новичков подпольщики проверяют всякими хитрыми способами. Во всяком случае, я бы на месте руководителей подполья делал это регулярно, причем уделяя особое внимание тем, кто считается испытанным борцом и вне всяких подозрений.

– Что ж так мало налил? – спросил Рамон, покрутив носом над кружкой.

– Так ведь арманьяк, а не сивуха. Его смаковать надо.

– А-а. Ну давай посмакуем за твою поездку. Везунчик ты, Ларс! М-м… И сколько такая бутылка стоит?

– На Земле или у нас?

– У нас.

– Не скажу. С табуретки упадешь.

Рамон выпил, поцокал языком, закатил глаза и вдруг хмыкнул.

– С того места, где я, еще ниже упасть трудно. А вот ты, кажется, в гору лезешь. На Землю вон собрался… Надолго?

– На полгода. Стажировка там, стажировка сям, ну и вообще… посмотреть. Для кругозора.

– За что ж такие блага?

– За успехи в учебе, – объявил я не без гордости. – Кое-кто считает, что у меня светлая голова, хотя на самом деле она просто крепкая. Использую мнеморедуктор – и до сих пор не шизик.

– Ну, тогда у тебя еще все впереди, – с ухмылкой заявил Рамон. – А кем ты станешь-то, когда выучишься?

– Инженером широкого профиля. От механики до электроники, от строительного дела до кварковой энергетики и гипертранспорта. Ну и так далее. Сейчас вникаю в химическое машиностроение.

– Всего понемногу, значит?

– Наоборот, всего помногу. На Земле инженеров пруд пруди, там у них узкая специализация, они могут себе это позволить, а у нас инженеров кот наплакал, приходится быть универсалами. Считается, что пороха мы не изобретем, но толково применить уже придуманное вполне можем. Еще нам дают экономику плюс кое-что по мелочи для общего развития.

– А что студенты – не съезжают с катушек?

– Некоторые не без этого. Хотя кто может съехать, у тех программы изначально попроще.

– А ты, значит, в элиту попал, да?

– Ну я же говорю – голова крепкая…

– Испытать, что ли? – Рамон еще раз хмыкнул и поискал взглядом по углам. – Пошли на двор, там у меня дрын хороший лежит.

– Э! Э! Я не о черепных костях говорил!

Вскочил в показном ужасе. Мы посмеялись и выпили еще по граммульке. Вообще-то чувство юмора у Рамона примитивное, и было время, когда меня оно раздражало, но теперь я ему подыгрывал. Почему бы не доставить удовольствие хорошему человеку, если это тебе ничего не стоит? Природа, как и человек, редко упускает случай сделать что-нибудь неправильно, если имеется такая возможность. Вот и Рамон – надежнейший товарищ, отличный мужик, умница, а шутки у него пещерные.

Кстати, о пещерах…

– Слыхал, – спросил я, – на Северном материке университетская экспедиция нашла наскальные рисунки?

– Слыхал, – отозвался Рамон. – И что?

– Смешно, вот что. Даже странно, что не нашли скелет питекантропа.

– Может, еще найдут…

– Вот-вот! А датировка тех наскальных изображений определена в пятнадцать тысяч лет. Каково? – Я засмеялся.

Рамон только пожал плечами – ну и что тут, мол, такого. Я не стал развивать тему, хотя про себя еще подхихикивал. Какие могут быть пятнадцать тысячелетий, если еще триста лет назад на Тверди не было ни одного человека? Не знаю, какой троглодит оставил в пещере росписи, но только не древний. Чудаки люди, честное слово. Если уж кого интересует настенная живопись, то проще обойти общественные уборные в Новом Пекине и переулки рабочих окраин – там этих рисунков… И надписей полно, причем каждая вторая касается интимной жизни премьер-губернатора. Вот поле для изучения!

– Ты, значит, не веришь, что нашей цивилизации десятки тысяч лет? – спросил вдруг Рамон.

Я хрюкнул в кулак.

– Откуда десятки тысяч? Вообще-то дата переселения на Твердь первой партии колонистов известна с точностью до часа…

– Если только это была первая партия, – спокойно заметил Рамон.

Я помолчал несколько секунд. Мысль была интересная. Если я правильно запомнил, галактическая экспансия человечества началась за сто семнадцать земных лет до колонизации Тверди.

– Если даже земляне начали бы колонизацию Галактики с Тверди, то все равно…

– А если не земляне? – перебил Рамон. – Вспомни-ка Врата в джунглях, а я налью, пока ты будешь вспоминать.

Мне не пришлось копаться в памяти, да и как можно забыть такое? Пять лет назад я честно поведал Рамону историю о Вратах у Одинокой горы. Не сразу, разумеется, а поняв сначала две вещи: во-первых, Рамон – человек стоящий, а во-вторых, я не Майлз Залесски, а чужие Врата не месторождение скандия, так что дивидендов мне с них не получить. Да еще останусь ли жив? Ведь дураку было понятно: чужаки каким-то образом засекли меня, когда я увидел Врата в первый раз, и, пытаясь убрать нежелательного свидетеля, выследили нас, только застрелили не меня, а Джафара. Глупая случайность. Это мои мозги должны были растечься по дядиной подушке. Чужаки ни в коем случае не стремились привлечь к себе наше внимание. Не знаю, что они делали на нашей планете, но, судя по их методам, ничего хорошего для нас.

Зато радовало, что они не всесильны. Я узнал о существовании чужаков, убил одного из них, а сам остался жив – вот лучшее тому доказательство. Пусть они могущественны, пусть настроены враждебно к нам – наше положение не безнадежно. На практике доказано: чужаков можно убить. Чужаки могут быть нерасторопны, могут совершить глупость, могут попросту струсить, как струсил тот, что опрометью метнулся от меня во Врата. Правда, по-прежнему оставался нерешенным вопрос, кто они такие и откуда. Пять лет назад, как только я объявил Рамону, что полностью здоров, он, сбросив дела по лесничеству на помощника, лично доставил меня на хутор к маме, но не объездной дорогой. И не кратчайшим путем через Дикую территорию. Дав крюк, мы наведались к Одинокой горе, причем Рамон взял с собой двух вооруженных лесорубов – угрюмых типов самого бандитского вида. Может, у них и были в прошлом нелады с законом, поскольку стреляли они без промаха и эмоций.