Андрей Васильев - Файролл. Слово и сталь

– Не то слово – вздохнул я – И сверлит, и сверлит…

– Ты на балу давай поосторожней – предупредил меня Азов – Вежлева уже там, а у нее есть на тебя виды. Вике вся эта нервотрепка ни к чему.

– Какие виды? – махнул я рукой – Где я, где она…

– А скальп? – Азов развел руками – И у ног ее ты еще не валялся, а это непорядок. Это у нее сейчас времени на тебя нет просто, только потому ты и гуляшь свободно.

– И Ядвига там – покачал головой я – Как бы не отравила.

– Не посмеет – отмахнулся Азов – Она, конечно, редкая стерва, но на глазах у Старика, на новогоднем балу устраивать скандал? Да ну, прекрати.

– Ваши бы слова… – сомнения у меня все равно оставались.

– Ладно, не терзайся. Вокруг тебя вон – два с половиной десятка бойцов будет, что мы тебя, у одной полячки не отобьем?

Азов свистнул, и к нам подбежало человек семь крепких парней.

– Батька – кивнул мне один из них.

– Так, собирайте всех, сейчас его нагримируют, оденут и выступаем наверх – скомандовал Азов – Петро, Михась – заряжайте оружие. Каждый патрон проверить еще раз, самолично, потому как если чего, то всё.

Дальше я слушать не стал, отправившись вслед за Викой. Не мое это дело – патроны проверять. Вот лопата – это да, это по моей воинской специальности.

Вика уже сидела перед зеркалом, стоящим на огромном столе, за которым, надо полагать, обычно располагался Азов, и в данный момент Наташка какими-то хитрыми булавками пришпандоривала ей длинную русую косу.

Кабинет был большой и очень аскетичный, не любил, видно, Илья Палыч помпезности. Упомянутый мной стол, пара шкафов обычных, пара металлических, огромный сейф совершенно неподъемного вида, два кресла и журнальный столик – вот и вся обстановка.

– Так, Киф, давай сразу переодевайся – скомандовала Наташка, завидев меня – Вон твои вещи на кресле лежат, только тебя и ждем.

Вика уже была одета соответствующим образом – когда только успела? На ней была белая сорочка, кожаная юбка и хромовые сапожки, кожаная же куртка, ремень и портупея с кобурой висели на спинке кресла, на котором она сидела.

– Ты чего, застеснялся что ли? – Наташка была невероятно деловита – Давай, давай, чего мы там не видели?

Вика грозно засопела, наморщив лоб, и нацелилась что-то сказать, но тут Наташка рявкнула на нее –

– Не вертись! – и Вика затихла.

Стесняться и впрямь было нечего, поскольку Леночку, подругу Наташки, я знал, равно как знал и то, что ничего нового для себя она не увидит.

Я быстро скинул свои вещи, влез в штаны, серый френч с нашитыми на него «бранденбурами», накинул на себя портупею с кобурой маузера.

– На кресло садись – скомандовала Леночка, встряхивая в руке длинноволосый парик.

– Никогда парики не носил – сказал я ей – Поди, вспотею я под ним?

– С чего бы? – Леночка стала производить над моей головой какие-то манипуляции – Радуйся, что только парик. Вот, кабы усы, или, не приведи господь, борода…

– Радуюсь – согласился я с ней – А он с головы не слетит?

– Не слетит, не слетит – ответила мне Наташка – Не мешай человеку работать. Лен, ты с лицом особо не мудри, он и так уже не мальчик, вон, пошарпанный весь, и некоторое сходство у него с оригиналом природное есть. Тончик кинь – да и все.

– Сама ты! – не выдержала Вика – Уж кто бы говорил!

Она встала с кресла, надела кожанку, подхватила ремень с кобурой, перекинула косу на плечо.

– Ничего он не пошарпанный – зло сказала она удивленной Наташке – У тебя и такого нет, по тебе видно.

Вика бросила на стол тысячную купюру, добытую из сумки, добавила к этому –

– Сдачи не надо – и вышла из кабинета.

– Это чего было? – непонимающе спросила Наташка, беря со стола купюру – А?

– Моя жена – не могу сказать, что поступок Вики был красив, но с другой стороны… Приятно – Она такая, она может.

– Предупреждать надо – Наташка убрала купюру в карман штанов – А если бы она не денежку мне дала, а ручку в глаз воткнула?

Через пять минут я вышел из кабинета и был приятно ошарашен видом толпы безопасников «Радеона», которые сейчас выглядели как самые обычные степные бандиты.

– О, а вот и батька – Азов с одобрением осмотрел меня – Как есть Нестор Иванович.

– А «максим» где? – обвел я глазами свое воинство – А?

– Передумал я насчет «максима» – Азов сдвинул папаху у меня на голове чуть назад – Вот так надо носить. Что до «максима» – не смотрится он. Мы же войдем, очередь в потолок сразу засадить надо. И как ты это себе представляешь? Поэтому будет у нас вот, «льюис».

Безопасники расступились, и за ними я увидел прислоненный к стене толстодульный пулемет с диском посередине.

– Вещь! – сообщил мне Азов – Боевые характеристики не очень, но смотреться будет… Мы из него уже постреляли – ух, как долбит!

– Ну, чего ждем? – я поискал глазами Вику, она оказалась совсем рядом, у меня за спиной. Стройная, перетянутая ремнями, с высокой грудью, которую подчеркивала кожанка, она была воплощением той грозной эпохи, пропахшей ковылем, порохом и кровью – Пошли в лифт.

– Не забывай смягчать окончания слов – поучал меня Азов – Говори доброжелательно и негромко. Не шепчи, но и не кричи, он говорил именно так. Это уже потом его истериком стали изображать, что, мол, вопил постоянно, чуть ли не пену из рта пускал, а оно было совсем не так.

– Я понял – внимательно выслушал я Азова – Еще что?

– Держись с достоинством – Азов поправил гранаты – Они все – кто коммунисты, кто буржуазия. А мы – анархисты. Над нами власти нет. И ничего нет.

– Да я знаю – отстегнул я крышку кобуры – Анархия – это дело такое, беспокойное. А что, достоверность – это так важно? Мы же не в театре вроде как?

– Старик любит, чтобы все было правдоподобно – Азов достал из кобуры маузер – Реализм, так сказать, любит.

– Ну, у вас и традиции тут – я тоже достал увесистый пистолет – Вот в других корпорациях все незамысловато – икра, рыба вкусная, шашлыки, пара замшелых западных эстрадных звезд, пяток отечественных и все под это дело тихонько напиваются.

– Так и мы не просто корпорация – двери лифта раскрылись, мы услышали звуки какого-то лихого танца двадцатых годов, звон бокалов, шум голосов – Ты про это забыл, приятель? Да, тут я твою подружку прихмахершу завернул. Она с нами хотела, но получила мое четкое балтийское «нет». Ты не в претензии?

– Только спасибо скажу – заверил я его – Ее на такие мероприятия вообще пускать нельзя.

Раздался шум открывающихся дверей второго лифта, оттуда вывалась вторая часть нашей армии.