Георгий Мартынов - Каллистяне

Шестеро каллистян поспешно обернулись. Занятые рассматриванием Синяева, они не заметили, как позади собрались все члены экипажа звездолета. Рядом с Диегонем стоял второй житель Земли, который в первый момент показался им точной копией первого.

– Здравствуйте, друзья! – сказал Широков. – Просим оказать нам гостеприимство на вашей планете.

Женьсиньг первым пришел в себя.

– Приветствуем ваш прилет, – сказал он, поочередно обнимая гостей. – Мы счастливы видеть вас.

Примеру Женьсиньга последовали остальные. Вьег Диегонь был единственным, кто обнял сначала не жителей земли, а своего отца. Но с дочерью он все же поздоровался после них.

Широков и Синяев подумали, что если бы не они, то встреча Диегоня и его спутников была бы совсем иной. Получилось так, что все внимание каллистян сосредоточивалось именно на гостях, а звездоплаватели, вернувшиеся из беспримерного рейса, оставались на втором плане. Им казалось это несправедливым.

Но они безусловно ошибались. Эффект возвращения звездолета был огромен, а их присутствие только подчеркивало успех рейса.

Диегонь и его товарищи нисколько не казались обиженными.

– Вам надо сейчас же выступить перед каллистянами, – сказал Женьсиньг. – Вся планета взволнована вашим прилетом. Я точно знаю, что на ночной половине Каллисто никто не спит.

– Мы готовы, – сказал Диегонь от имени всех.

– На крыше станции установлена бьеньтеси.

– Что установлено? – спросил, видимо удивленный, Диегонь.

– Я забыл, – ответил Женьсиньг, – что бьеньтеси появились недавно. Это разновидность бьеньеты.

– Но что означает «теси»?

– Это долго объяснять. Может быть, отложим?

– Пусть будет так, – согласился Диегонь. – Мы знаем, что на Каллисто нас ждет много нового.

Слово «бьень» означало в переводе на русский язык «передача», а «ета»

– «волна». Таким образом, «бьеньета» означало передачу на волне. Бьеньтеси можно было понять как передачу на теси, но что означало это слово, было неизвестно не только Широкову и Синяеву, но и каллистянам, вернувшимся с Земли. Очевидно, оно было совсем новым словом.

Синяев вспомнил, что такое слово он слышал от Бьесьи, когда она объясняла устройство своего звездолета. Но тогда он не спросил о его значении.

– Едем! – сказал Диегонь. – Мы надеемся, – обратился он к людям, – что вы не откажетесь сказать несколько слов каллистянам.

– Конечно нет, – ответил Широков.

– Ты помнишь, – спросил Синяев по-русски, – как Бьяининь выступал перед микрофоном пятнадцатого августа?

– На Земле, – сказал Широков, и в его голосе прозвучала грусть.

– Я тогда думал, – также по-русски сказал стоявший рядом Бьяининь, – что ваше «радио» – это то же, что наша бьеньета, и считал, что меня видят все жители Земли; и очень удивлялся, что «бьеньета» так мала.

Шутка Бьяининя рассеяла овладевшее было друзьями тоскливое настроение. Земля была далеко; раньше чем через три года они не полетят к ней. Грустить о разлуке не время.

– Садитесь! – сказал Женьсиньг.

Широков повернулся и вздрогнул от неожиданности. Не меньше его были удивлены и все остальные.

Находившаяся перед ними «лодка» висела в воздухе. Было совершенно ясно, что ее поддерживает не реактивная сила. Крупное насекомое, похожее на паука, пробежало под дном аппарата на длинных суставчатых ножках. Очевидно, воздух под лодкой был спокоен.

Широков по привычке посмотрел на Мьеньоня, ожидая объяснений. Но инженер смотрел на странный аппарат с неменьшим удивлением, чем другие.

– Объясните, пожалуйста, – сказал Ньяньиньг, – что это такое? В чем тут дело?

Весь экипаж звездолета повернулся к Женьсиньгу.

Но вместо него, совершенно неожиданно для Широкова, ответил Синяев.

– Антигравитация, – сказал он. – Тот же принцип, что и на звездолетах внутренних рейсов.

– Совершенно правильно, – подтвердил Женьсиньг. – Вероятно, у вас на Земле хорошо известно об антигравитации? – спросил он.

– Теоретически, – улыбнулся Синяев. – Практического применения еще нет.

– Это последнее достижение нашей техники. Олити, – Женьсиньг указал на «лодку», – имеются всюду. Вы с ними еще не раз встретитесь.

– Отложим знакомство, – сказал Диегонь. – Но слово «олити» не ново.

– Название осталось прежним. Изменился только принцип. Да и то не у всех олити. Очень многие из них еще старой конструкции.

Широков и Синяев первыми вошли в «лодку». За ними последовали Женьсиньг, Диегонь и Бьяининь.

Когда кто-нибудь ставил ногу на борт, олити покачивалась, точно под нею находилась вода невидимого озера.

Мьеньонь внимательно следил за посадкой.

– Вес олити увеличился, – сказал он. – Почему это не влияет на ее положение?

– Сила антигравитационного поля изменяется автоматически, – ответил Женьсиньг. – Мы скоро вернемся.

Прозрачный колпак опустился.

Широков и Синяев сильно волновались. С этого момента начиналась их жизнь на Каллисто. Впереди на каждом шагу их ожидало неожиданное и непонятное, неизвестная обстановка, чуждые условия быта. Этот «автомобиль», не подчиняющийся законам тяготения, был первым звеном длинной цепи, которую им предстояло наблюдать в продолжение трех земных лет.

С чувством, похожим на то, которое он испытал, когда за ними закрылась дверь подъемной машины в день старта с Земли, Широков опустился в кресло, сделанное как будто из стекла. Оно мягко поддалось, облегая тело упруго, как жидкость. Он перестал ощущать свой вес. Так бывает, когда погружаешься в воду.

Никто не сел за управление, – его не было.

Как только опустился прозрачный колпак, олити плавно повернулась и двинулась вперед.

Кто же все-таки управляет ею? Неужели она сама выбирала дорогу, с помощью каких-то необычайно совершенных «телеглаз», «электронного мозга» и созданных каллистянами механических «нервов»?

– Я знаю столько же, сколько и вы, – с непривычной сухостью ответил Диегонь на вопрос Синяева.

– Начиная с завтрашнего дня, – сказал Женьсиньг, -вы получите ответ на любой ваш вопрос. А сейчас не отвлекайтесь. Для всей Каллисто сегодня торжественный и радостный день встречи. Потом, в Атилли.

– Что такое Атилли? – все же спросил Широков.

– Хорошо, что хоть на это я могу вам ответить, – улыбнулся Диегонь. – Атилли – это название города. Очевидно, решили поселить вас в нем.

– Именно так, – сказал Женьсиньг. – Мы долго думали, где вам будет лучше, и остановились на Атилли. Это самый далекий от экватора город из всех больших городов Каллисто.

– Это правильно, – сказал Синяев, – но только на первое время.

– Вы можете жить где хотите, – поспешно уверил его Женьсиньг.