Восьмой район - Алиса Аве
Из дома разрешили выйти после первого триместра. Гадина Саманта не смыкала искусственных глаз, бдела, вдруг я выпрыгну из окна, или приму слишком горячую ванну, или разорву набухающий живот голыми руками.
Калеб говорил о том, как меня любит. Напоминал, что его новая должность открыла нам большие возможности. Любовь и эти возможности обретали очертания дома в три этажа, с садом и бассейном, в благодатной тиши элитного района.
Калеб обнимал меня и разглагольствовал о пользе свежего воздуха для детей, пока мы стояли напротив колбы искусственной матки. Наша девочка походила на инопланетного червячка. С хвостом и щелями жабр. Удивительно, как мы не похожи на людей, когда начинаем путь к жизни. Что еще удивительнее, мне так хочется касаться теплого, округлого живота, где сидит навязанный мне чужак. Но совсем не тянет положить руку на стекло, за которым алеет мой родной ребенок.
– Я ненавижу тебя, Калеб.
Планшет ушел в режим энергосбережения. Я пялилась в темноту, слова сыпались на меня с высокого потолка падающими звездами. Я стала Карен и даже через выключенный экран знала ее чувства.
Не стоило так обращаться с Кью. Мы все здесь в плену, нужно не забывать об этом…
Глава 7
Свидание
Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем.
Вивиан Грин
С Кью я не поговорила. Она старательно игнорировала меня, ее примеру последовали многие. С ужасом я осознала, что не знаю не то что имен – кодов большинства из них. Я спала с ними в одной спальне, ходила по коридорам, занималась и ела в столовой, но не обращала на них внимания. Очертила границу Эн, Магдой, Ди и Кью. Теперь границы сузились. У меня оставались Эн, Магда, которая все еще отлеживалась в медицинском отсеке, и полувыдуманная Карен. Кроме того, я волновалась еще за двоих – Зенона и человека с балкона Старшего Стирателя. Надежда, что это Филипп, придавала мне сил.
С Зеноном я расслаблялась, по телу пробегали искры, я с радостью хватала его за руку и исчезала в прохладной пелене невидимости. Иногда ловила за хвост мысль, что Филипп-не-Филипп заботит меня меньше, чем Зенон. Ковырялась в детских воспоминаниях, находила редкие встречи с братом Ханы и убеждала себя, что старые друзья важнее. Балансировала между ними и думала об обоих разом.
– Его держат на верхних ярусах. Туда хода нет. – Зенон запускал пятерню в густую шевелюру, размежеванную шрамом. Он не любил, когда я заводила речь о Филиппе, насупливался, кусал губы.
– Тебя же не засекает система?
– Мой предел – третий уровень. Наверху не терпят невидимок, там установлены датчики тепла.
– Но до третьего ты поднимался? Что там?
– Ярус Стирателей, наблюдательный отсек. Стиратели, кстати, тоже выше не поднимаются без приказа. Система контроля верхних ярусов устроена иначе.
– Мне бы твои возможности, никакие датчики тепла не остановили бы. Ну неужели ты ни разу не пробовал?
– Ты что, хочешь умереть?
Я не обратила внимания на последний вопрос и принялась терзать его дальше.
– Вы общались с Филиппом после операции?
– Не помню, – ответил Зенон.
Он отвечал так на любые расспросы об их совместном пребывании в лаборатории.
– Ты что, ревнуешь? – спросила я однажды.
После этого он не приходил неделю. Ревновал он или нет, но без него я сходила с ума. Мысленно извинялась, обещала больше не вспоминать о Филиппе. Зенон придавал моему дневному одиночеству смысл. Я ждала ночных вылазок и ускоренного биения сердца, которое я искренне принимала за волнение. Вдруг его невидимость однажды не сработает и нас поймают!
– Я тебе кое-что расскажу, – выпалила я, когда он пришел.
Меня раздирало, я больше не могла открывать Карен в одиночку. Я бы все рассказала Магде, но у меня сейчас только Зенон. Мы сидели возле шлюза в блоке бытовых отходов, Зенон морщился, тер нос, но интерес проявил.
– Папка «Декоративные дети», помнишь? Она появилась после того, как я погрузила в планшет шар, который принес кто-то, но не ты.
– Я думал, мы закрыли этот вопрос.
– Подожди! Файл с текстом периодически обновляется! Там женщина рассказывает о своей беременности.
– Оу… – Зенон отвел взгляд. – Странно.
– Согласна, жуть. Зато у них полный холодильник еды. Он сохраняет пищу свежей. И весь дом умный! Представляешь, дом сам контролирует температуру воздуха, включает приборы, плиту там, духовку. Духовка – такой шкаф, чтобы еду готовить. По коридору идешь, дом тебе свет включает, в туалете воду спускает. У нее помощница-робот! Настоящая девушка с кожей, глазами, ресницами, но робот. А детей вынашивает колба.
– Ты же говорила, она беременная?
– Ну там какой-то эксперимент, я никак не разберусь, не суть. По улицам ездят на круглых штуках, они приподняты над дорогой и сами знают, куда ехать. Огромный город! Белый, сверкает, кругом деревья! Ты видел деревья вживую?
– У нас в поселении росли деревья и цветы, я жил у подножия гор. Порой выпадал снег, не белый, конечно, просто холодный пепел. Деревья тогда походили на призраков.
– А мы жили на выжженном поле, я траву видела только коричневую, дунешь – она в пыль превращается. – Я упомянула дом вскользь, тут же переключившись на куда более интересный город из папки. – У них есть магазины, где продают одежду, сладости и всякое другое. Но и это еще не все! Там никто не болеет!
Зенон отчего-то выглядел страшно недовольным.
– Откуда… – Он подбирал слова. – Слушай, я бы такое точно никогда не принес. Я вообще представить не могу, кто на Ковчеге может хранить подобное. Может, это фильм?
– Что?
– Фильм, движущиеся картинки. Их раньше делали, для развлечения. Выдумка, чтобы люди не скучали.
О чем он говорит? Я ему об огромном городе и умном доме, а он про какие-то выдуманные картинки.
– Говорю же, в файле текст, ничего там не двигается.
– В планшетах не должно быть ничего подобного. Почему шар со всем этим принесли одной тебе, не задумывалась?
– Не знаю. Неважно! – отмахнулась я. – Она чуть себя не убила! Вроде взрослая женщина, а мозгов нет. Придумала имена девочкам, у нее двое их будет – Кассандра и Анита.
Зенон хмурился:
– В средней группе планшеты забирают, а пока лучше не читай. Сделай вид, что файла нет.
– Еще чего!
Я не просто читала открывающиеся главы
