Дорога из пепла и стекла (СИ) - Екатерина Витальевна Белецкая
И — Лийга. С этой её мастерской, с травами, с керамикой, с лепешками и кин-кинни, с мёдом, вареньем, тайными лесными тропками, косичками, цветами, и прочими атрибутами жизни, именно жизни, причем в одном из наилучших её проявлений.
Но в то же время…
«Не впутывай меня во всё это», вспомнил Ит. Нет, сам он эти её слова не слышал. Зато слышал Скрипач, и, если Ит правильно понял, произнесены они были тогда с какой-то особой, равнодушной, циничной жестокостью и отстраненностью. «Хоронить приду. Помогать — нет». Это уже потом, после их первого появления в мастерской, она превратилась в доброжелательную, веселую, заботливую, немолодую, но весьма бодрую Лийгу, в чистеньком скибе, подбитым мехом вельша; в гостеприимную Лийгу, с лепешками и кин-кинни, и с вареньем, которое она щедро добавляла в лхус.
Почему так? Одно из её двух лиц было на самом деле маской, и что-то подсказывает, что первое лицо — настоящее, а вот второе…
Гипотетически. Исключительно гипотетически, не более того, но всё же. Можно попробовать предположить, что Лийга всё-таки имеет большее отношение к Контролю, чем им сейчас кажется. Как? В каком качестве? Неясно. Женщина. Не может быть. Такого не бывает.
— Но гицера тоже не бывает белой, — сказал Ит беззвучно. — Гицера всегда лиловая, верно? Она лиловая, и только лиловая. Эндемик миров рауф. На всех гербах высоких родов есть этот цветок. Лиловый. Один закон уже нарушен, так почему бы и другим тоже не оказаться в результате не у дел?
Метод исключения, подумалось ему. Мне не оставили другого пути, я сейчас могу действовать только методом исключения, и остается у меня в результате только Лийга. Одна Лийга, и никого, кроме Лийги, живущей в мастерской, стоящей на пологом склоне, на поляне, посреди живописного леса… неожиданно налетело воспоминание, как тогда, с косичками, давнее, тоже полузабытое — он усмехнулся, удивившись случайной игре слов. Конечно, случайной, этой смычки на самом деле не существовало, потому что не могло существовать. Языки разные, поэтому такая игра в слова лишена смысла. Девчонки, которым на тот момент было девять и десять лет, увидели у кого-то лего, и стали просить. Да, школа, в которой они учились, была хорошей, да, дети туда ходили из весьма обеспеченных семей, и поэтому ничего удивительного не было в том, что кто-то из одноклассников Веры и Даши принес в класс разноцветные детали головоломки.
— Лего, конструктор, головоломка, — Ит покачал головой. — Лего. Лийга. Пусть совпадение, но забавное. Ведь и правда головоломка. Чего только в мире не бывает…
Ит снова взял ветку, и опять принялся чертить на мелком гравии едва различимые фигуры. Первый круг. Допустим, вот это будет фрагмент Б, ставший для нас переходным. Мы миновали что-то, и очутились во фрагменте С. Вот когда так визуализируешь, вроде бы прекрасно получается, но, когда дело доходит до практической части…
— А если принять за аксиому утверждение, что вся эта сигнатура является измененной? — спросил Ит в пустоту. — Мы измененные. Архэ, но измененные, это доказано много раз. В том мире общение с наблюдателями тоже можно назвать измененным, оно, собственно, и было таковым, потому что они даже живыми, по сути, уже не являлись. И сейчас…
Системная ошибка, которая будет нарастать кратно количеству совершенных действий, ведь так? Одна ошибка порождает другую, начинается каскадный процесс. Мы сами, носители этой ошибки, внедрились в систему, в которую не должны были попасть, и система принялась нас отрабатывать вместе со своей программой, наращивая количество ошибок. Такое может быть? Два вопроса: на каком этапе Слепой Стрелок вырубит этот ошибочный запуск, и чем это грозит нам? Хорошо бы, конечно, успеть соскочить. Потому что нельзя пока что умирать. Никак нельзя. Рано. Наши волнуются, наверное.
— Стоп, — произнес Ит, едва не выпустив из рук ветку. — Стоп-стоп-стоп. Система отрабатывает нас, так? В таком случае, как нам известно, она должна отрабатывать конкурента, верно? Ну, не конкурента, а вторую часть программы. Барда. Система работает, и что это может означать для нас с рыжим? Вероятно, то, что он тоже уже включен в систему каким-то образом и в каком-то качестве. Ведь так?
Один кружок, с надписью Б внутри. Второй кружок, с надписью Б1. Еще один кружок, разделенный надвое вертикальной полосой, в котором надписей уже две.
С и С1.
— Они ведь впервые встретились с Бардом на Орине, — сказал Ит. Сказал, и кивнул, словно соглашаясь сам с собой. — Да, верно, встреча была короткой, но она произошла именно там, когда, кажется, и его, и их двоих не пропустила куда-то Транспортная служба. Они не прошли карантин, а он был под какими-то препаратами, и в результате они втроем ушли пить водку в терминал, изрядно там всех перебаламутив. Пятому влетело тогда от Ренни. Если это действительно мир С, как мы считаем, наша встреча с Ри должна произойти здесь. Так?
Ответить ему было некому. Пустой двор, полуденное солнце, свежий весенний ветерок, и, вдалеке, шум моря, спокойный, размеренный, приглушенный.
— Бедный Рифат, — прошептал Ит. — Бедные все, кто тем или иным образом оказался связан с этой махиной, которую мы назвали Слепым Стрелком. Мы ведь этого избежали, а вот он похоронил своих детей. Погибших просто потому, что они оказались на пути у силы, которая знает, как должна работать Вселенная, но при этом не знает, насколько бывает больно тем, кто оказался причастен, не имея об этом ни малейшего понятия.
* * *
Случай поговорить вдвоем им выдался только через несколько дней, и случаю этому предшествовало одно событие, которое сильно их встревожило. Рифат, вернувшийся домой после своего путешествия к реке, сообщил, что вода почти ушла, и брод скоро откроется. Дней через шесть, ну семь, нужно будет отправиться в путь, потому что в город надо