Виктория Угрюмова - Пылающий мост (Кахатана - 4)

Одновременно с этой напастью появилась еще одна - странствующие проповедники, возвещавшие конец теперешнего Арнемвенда и всеобщую гибель в очистительном пламени. Спасение обещали только принявшим новый порядок и поддержавшим таинственного повелителя, который грядет на помощь умирающему миру из темноты. Тьма была объявлена в этих проповедях священной, и ссылались адепты нового владыки на то, что и во чреве матери темно, однако же это самое безопасное место для любого человека. Напуганные последними событиями люди были готовы поверить во что угодно - верили и в конец света.

С новой силой воспрянули порождения мрака и тьмы: урахаги, вампиры, сарвохи, мардагайлы - они повылазили из своих укрытий и стали нападать на человеческие поселения. Пока что случаи эти были единичными, и молва только-только стала разноситься по округе, но мудрые люди видели в этих событиях признаки надвигающейся катастрофы.

В среде магов по-прежнему царила смута. Единственное, что еще сдерживало их, - это недоверие, которое они испытывали ко всем на свете и друг к другу соответственно. Недоверие и подозрительность мешали им объединиться, однако этот день и час был недалек - и Нингишзида предвидел серьезные проблемы, которые вскоре возникнут у многих правителей. А главное - у Кахатанны.

Имана бурлила как котел, и только Хартум, Доганджа и Игуэй пока еще не рухнули в пучину войн.

Повсюду шныряли шпионы: но если разведчики сопредельных государств еще не волновали правителей Сонандана, то на слуг Мелькарта велась настоящая охота. Которая, впрочем, не всегда завершалась успехом.

Из восточных провинций Сонандана шли бесконечные отряды воинов под предводительством самых доблестных, мудрых и знатных вельмож. Даже те из них, кто долгие годы не бывал при дворе, живя в отдаленных провинциях и областях, сейчас почли своим долгом прибыть в столицу, дабы защищать Истину.

Нингишзида вспомнил о том, как появились у восточных ворот Салмакиды первые полки скаатов, и невольно рассмеялся своим мыслям: в Сонандане уже успели забыть о том, что жители далекой северо-восточной провинции ездят верхом на мощных гривастых быках и что эта невероятная кавалерия выглядит грозно и внушительно.

Скаатами командовал князь Малан-Тенгри, пятнадцатый в этом славном роду воинов. На его знаменах был изображен красный бык, пригнувший к земле голову и выставивший рога. Его всадники были вооружены длинными пиками, под основным острием которых располагались по три-четыре крюка, кривыми мечами, похожими на меч Жнеца, и шипастыми палицами неимоверной тяжести.

Да и сами скааты весьма походили на своих любимых быков - такие же мощные, мускулистые, почти квадратные. У них были широкие плоские лица с огромными глазами, выступающие надбровные дуги и - у большинства - сплющенные носы с раздувающимися ноздрями. Выглядел этот народ весьма свирепо, и мало кто поверил бы, что именно он дал миру прекрасных композиторов и живописцев, что при дворе Тхагаледжи охотно исполняют музыку, созданную скаатами, и что ценители и коллекционеры соревнуются между собой за право владеть их картинами.

При взгляде на воинов Малана-Тенгри это как-то моментально улетучивалось из памяти.

Они шли колоннами по три: правый ряд составляли латники, ехавшие на черных быках с рогами, выкрашенными в красный цвет. Доспехи этих воинов были из вороненой стали, а рога и гребни на шлемах - алые. Средняя колонна состояла из всадников на желтых быках, доспехи, соответственно, были вызолочены. Рога и гребни сверкали серебром. Третья же - левая - колонна больше напоминала красную ленту: ни одного пятнышка другого цвета не было видно ни на быках, ни на их наездниках.

Любопытно, что юные сангасои, охранявшие ворота, приняли скаатов за врагов и чуть было не объявили тревогу, хорошо еще, что капитан признал сограждан и сделал юнцам строгий выговор за неуважение к собственной истории и невежество.

Малан-Тенгри принес богатые дары Храму Истины, затем посетил татхагатху и в приватной беседе сообщил, что намерен оставаться в окрестностях Салмакиды со своей армией вплоть до того времени, пока великая богиня Кахатанна не отпустит его обратно. Также сиятельный князь поведал, что в скором времени на запад двинутся армии вамалов, саншангов и йаусов.

Тхагаледжа как нельзя более тепло принял своих подданных, понимая, что в любую минуту ему может потребоваться их помощь, а потому высоко оценил их предусмотрительность и верность долгу. Скааты не стали терять времени зря и уже спустя два или три дня после прибытия, скинув свои доспехи, возводили укрепления на берегу Охи, южнее столицы, дабы предотвратить возможность нападения с воды. Фортификационным искусством они владели в совершенстве, к тому же прекрасно поладили с сангасоями. Работа шла быстро.

Именно тогда и появился в храмовом парке странный паломник, не дававший покоя верховному жрецу. Внешностью он больше напоминал скаата, нежели кого-нибудь другого, однако с уверенностью Нингишзида об этом судить не мог. Пришелец оказался сущим докой буквально во всем, практически все умел делать, и в храме было от него столько пользы, что вскоре все прониклись к нему расположением и уже не мыслили жизни без его ловких рук.

Нингишзида же метался между подозрениями и невольной симпатией. Он не мог выбрать нужной линии поведения: была бы здесь Каэ, она бы моментально сказала, друг это или враг, а вот ее жрец мог руководствоваться только интуицией. В Храме Истины действует правило: если уж Ищущий пришел к храму, его отсюда не изгоняют. Также запрещено и заталкивать в храм насильно, в том случае, когда смертный считает себя еще не готовым к этой встрече.

Сейчас жрецу был нужен совет непредвзятого человека, объективный взгляд со стороны, и потому он с особенным нетерпением ожидал появления Агбе, бывшего своего ученика, теперь же - главного помощника и одного из самых близких друзей.

Агбе происходил родом из Тевера, но тридцать сознательных лет своей жизни провел в Сонандане, из них последние десять - в качестве жреца Храма Истины. Он был искренне привязан к Нингишзиде и нередко становился поверенным самых сокровенных тайн своего друга и учителя.

Он появился бесшумно и внезапно - это было его особенным умением - и спросил:

- Ты искал меня?

- По всей Салмакиде, - ответил Нингишзида не оборачиваясь. - У меня проблема, Агбе. Выслушаешь?

- Этого все равно не избежать, мой мудрый учитель. И потому я покоряюсь...

- Ты уже знаком с тем парнем, что явился в храм одновременно или вместе со скаатами - я точно не уверен, - этаким мастером на все руки?

- Если мастер на все руки, то это Аннораттха - больше некому. Он здесь всего несколько дней, а уже починил такое количество вещей, что его просто невозможно не заметить. Хороший человек, спокойный, скромный и с огромным достоинством держится... - Агбе помолчал и продолжил совсем другим тоном: Говори, что тебя тревожит, учитель. Я же понимаю, что верховный жрец храма не станет заниматься пустяками.