Филип Фармер - Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

Среди прочих вещей, прошедших проверку, ему отдали письмо. Женский голос из динамика сообщил, что ему пришло еще одно письмо — с Земли от Мкуки. Кэрмоди осмотрел конверт со своими именем и адресом и обнаружил внизу подпись — «Р. Располд». Но читать не стал, а сунул оба письма в сумочку на поясе.

К этому времени его паспорт и другие документы прошли проверку и были признаны подлинными и законными. Потом Кэрмоди подписал официальную бумагу, чем освободил правительства Вайлденвули и Федерации от ответственности в случае его гибели или несчастного случая на Кэрине. Он также получил страховой полис за полет к Трамплину и написал завещание. Половина его имущества причиталась ордену, четверть дочери (родившейся за два года до того, как он стал священником) и четверть правительственному агентству, которое координировало развитие резервации разумных, но еще примитивных аборигенов на Вайлденвули.

Все эти формальности были закончены за несколько минут до объявления посадки на звездолет «Белый мул», небольшой лайнер частной компании «Межзвездные линии Сэксвелла». Так что времени на разглядывание соседей у Кэрмоди почти не осталось. Он успел лишь заметить, что их четверо и трое высадятся не на Кэрине, а на промежуточных планетах. Единственным пассажиром, который тоже летел на Кэрин, оказался Рафаэль Абду. Это был человек среднего роста, около двух метров, и среднего телосложения с несуразно большими ступнями и кистями. Широкое мясистое лицо, темная кожа, волнистые каштановые волосы и слабо выраженный эпикант свидетельствовали о том, что среди предков Абду были монголы. Согласно записям, он родился на Земле и пробыл на Вайлденвули несколько недель. Его бизнесом были экспорт и импорт, а эти два слова могли означать все что угодно.

Голос из динамика попросил отлетающих сесть в кресла. Через минуту помещение, в котором находились пассажиры, переместилось из здания космопорта и примкнуло к шлюзу «Белого мула». Лайнер представлял собой полусферу, плоская часть которой стояла на гравиевой посадочной площадке. Белая оболочка из непроницаемого для радиации пластика сверкала в лучах вечернего солнца Вайлденвули. Когда передвижная капсула присоединилась к лайнеру, оболочка «Белого мула» раскрылась у основания, и появился шлюз. Капсула мягко въехала в отверстие, и ее передняя дверь раскрылась сама собой. На пороге возник офицер в зеленой форме «Сэксвелла» и поприветствовал пассажиров.

Их провели в небольшое помещение, единственным элементом обстановки которого являлся зеленый ковер, а затем в большую комнату. Это была кают-компания, но торговые автоматы для заказа коктейлей еще не работали. Потом пассажиры прошли в другое помещение, где каждому вручили по небольшому документу. Кэрмоди взглянул на листок и небрежно сунул его в карман. Ничего нового в бумажке не значилось — он уже наизусть знал краткую историю «Линий Сэксвелла» и перечень процедур и требований для пассажиров.

На корабле находились три пассажирские палубы: первого, второго и третьего классов. Кэрмоди получил билет в третий класс — этого требовала экономия средств, которую практиковал его орден. Салон третьего класса представлял собой огромное помещение, похожее на зрительный зал, экран которого в этот момент демонстрировал вид снаружи корабля. Места располагались по два ряда, между каждой парой рядов шел проход. Большинство из восьмисот кресел оказалось занято, и в зале было шумно от болтовни и криков. На миг Кэрмоди пожалел, что не летит первым классом, где он имел бы персональную каюту. Но, поскольку сожаления были бесполезными, он уселся в одно из свободных кресел.

К нему сразу же подошла стюардесса и, убедившись, что пассажир пристегнулся ремнем, спросила, читал ли он правила. Не хочет ли принять космическую таблетку? «Нет, — ответил Кэрмоди. — Мне ничего не требуется».

Девушка улыбнулась и перешла к следующему пассажиру. Кэрмоди услышал, как тот попросил таблетку.

На экране появилось улыбающееся лицо пилота. Он поприветствовал пассажиров на борту «Белого мула» — «прекрасного корабля, который не имел ни одной аварии и за десять лет ни разу не выбился из графика полетов» — и предупредил, что взлет займет около пяти минут, после чего вновь повторил просьбу стюардессы покрепче пристегнуть ремни и, сказав пару слов о месте следующей посадки, отключился.

Экран потемнел, а через секунду в воздухе перед ним образовалась трехмерная проекция Джека Уэнека, популярного комика. Слушать его Кэрмоди не захотел, а потому не стал нажимать на кнопку, которая подала бы остроты Уэнека к наушникам. Однако он чувствовал потребность как-то отвлечься. Но ему было необходимо нечто иное, чем развлечение, что-то такое, от чего горе предстало бы перед ним в другом свете. Чтобы успокоить душевную боль, он нуждался в ощущении беспредельности, благоговения и какого-то чуда.

Сунув руку под сиденье, Кэрмоди взял с подставки устройство, похожее на шлем с козырьком-экраном, и, надев его на голову, опустил панель экрана. В наушниках тут же послышался голос офицера «Белого мула»:

«…обеспечивает индивидуальный просмотр таким образом, что соседние пассажиры не увидят того, что им не требуется. Некоторые люди, используя этот прибор в первый раз, впадают в состояние истерии или шока…»

Внутренняя сторона экрана в шлеме засветилась, и Кэрмоди увидел космопорт — белое здание с настенной живописью, озаренное заходящим солнцем. Люди смотрели в окна и махали руками стоявшему на взлетной площадке «Белому мулу».

«…Ежедневно из этого космопорта вылетает более десятка кораблей. И ежедневно такое зрелище, как это, привлекает внимание сотен и даже тысяч обитателей каждой планеты Федерации. Впрочем, остальных планет тоже, поскольку гуманоиды так же любопытны, как земляне. Даже опытные путешественники, служащие портов и экипажи других кораблей не перестают любоваться этой завораживающей картиной…»

Кэрмоди нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла: он слышал такие преамбулы уже тысячу раз.

— С вами все в порядке, сэр? — послышался откуда-то сбоку другой голос.

— Что? — встрепенулся Кэрмоди, но тут же смущенно засмеялся и ответил: — Да-да, все в порядке. Просто мне уже надоела эта лекция. Я сделал больше сотни прыжков.

— Тогда понятно, сэр. Извините, что побеспокоил вас.

Кэрмоди усилием воли заставил себя успокоиться и, откинувшись на спинку кресла, принялся следить за происходящим на экране.

В наушниках вновь раздался голос офицера:

«…Три, два, один, старт!»

Зная, что сейчас произойдет, Кэрмоди постарался не моргать. Космопорт исчез. Планеты Вайлденвули и ее яркого светила тоже не стало. Над черным столом повисли бокалы с терпким вином: красные, зеленые, белые, голубые и фиолетовые. Из темноты свирепо таращились одноглазые чудовища космических джунглей.