Антон Никитин - Амнезия

- Не знаю...

До вечера я сидел на кухне, пробовал привыкнуть к запаху и вкусу водки. Хотелось выжечь из своей головы воспоминание о багровом цвете шестерни. Город по-прежнему стоял в моих мозгах, гремел уличными пробками, не отпускал.

Водка не помогала - возбуждала, а не отупляла. Никчемное питье.

Пытаясь заснуть - а я так и не смог - я увидел все прошедшее, как отражение какой-то давней и очень важной традиции, что-то очевидное, но отчего-то непостижимое. Мне почти что снились гораздо более простые и величественные города, без суеты, без шума, наполненные солнцем. Я понял, что уже никогда ничего не сумею построить - это было противно, не нужно никому.

Потом я увидел трон, целиком золотой, как коронка на больном зубе шофера. Он сам сидел на этом троне, улыбаясь. В руке его был змееподобный жезл.

- Вот, - сказал он, - я теперь посвящен. Совсем посвящен. Не то что ты, недомерок. Мне стало страшно от его слов, и я выстрелил. Шофер рассмеялся, опуская жезл, и увидел, как в его абсолютно прозрачной груди вращается багровая от крови шестерня.

Остаток ночи, до рассвета, я ходил по квартире из комнаты в комнату, не давая себе заснуть.

Наступило утро.

Нужно было что-то делать. Я нехотя собрался, посмотрел в зеркало бриться не хотелось, решил, что щеки могут отдохнуть денек.

Мне не хотелось оставаться в этом доме ни одной минуты, и я поехал в Министерство.

В вестибюле на мраморной колонне было скотчем приклеено объявление:

?Коллектив министерства с прискорбием сообщает о трагической гибели сотрудника министерства Николая Дитриховича Зарринг...?

С траурной фотографии на меня весело смотрел мой вчерашний водитель, Коля.

Не послушался, значит.

Я услышал, как двое сотрудников обсуждают траурную тему:

- И что, сгорел?

- Начисто сгорел! Только по номерам машины и опознали.

- А может, это и не он вовсе. Он, может, давно в Лондоне...

Я поднялся в свой кабинет, сел за стол. Было скучно.

Попробовал разгадать кроссворд в министерской газете. Не получилось. Что-то элементарное, типа ?древний Бог? из четырех букв, первая ?О?. Осирис не подходил, остальное не шло в голову.

Нет, так больше не может продолжаться.

Зачем я его убил, в конце концов?.. Что он мог???

Нет, мешала мне эта шестеренка! Но и без нее механизм разваливается... Что мне мучится теперь! Ну да, случилось... Ну правила такие.

В конце концов, без этого я не смог бы начать новой жизни. И если я не чувствую в себе этой возможности, так это уже мои проблемы. Нужно знать, где эти резервы искать. А я не знаю.

И тут я увидел в себе это место. Я понял, что новая жизнь уже возможна, что последнее препятствие устранено. Оказывается, достаточно было просто отмести все второстепенное, сосредоточившись на главном, на цели. Мой невидимый двойник был уже рядом. Он был во мне.

?Ну вот, все и в сборе?, - подумал я, и набрал номер генерала.

- Алло, - генерал отвечал довольно сухо.

- Это я.

- Слушаю Вас, - голос его напрягся.

- Пора. Я назначаю Вас канцлером. Когда нам можно идти?

- Это в Народном Доме, мы можем ехать прямо сейчас.

- Церемониал?

- Никакого. Вы занимаете Его кабинет и начинаете исполнять Его обязанности. Если здесь есть смысл говорить об обязанностях.

- Тогда сообщите от моего имени в Министерство строительства, что мы сносим Триумфальную Арку и приходите.

- Триумфальную Арку Мира?

- А что же еще? Теперь все будет совсем по-другому.

Генерал хотел что-то возразить, но не успел - я положил трубку.

Он появился у меня в кабинете через полчаса, подтянутый, в какой-то новой форме, без погон.

- Машина ждет.

- Ну поехали.

На улице начинался ливень. Масляно блестел асфальт, прохожие прятались в подъездах.

Когда мы проезжали под Аркой мира, я увидел, что полицейские уже натягивают желтые ленты, ограничивающие движение, огораживают арку.

Мы подъехали к Народному Дому, и я понял, куда идти дальше. Охрана на входе безмолвно пропустила нас.

Я шел по коридору, уверенно выбирая повороты и лестницы, что-то вело меня, я не мог заблудиться. Наконец, я остановился перед дверью, обитой дубовым шпоном. Нам было нужно именно туда.

Я вошел в кабинет.

Фараон поднялся мне навстречу, склоняясь точно по древнему ритуалу. Он освобождал свой трон. Собака у подножья кресла проводила его взглядом. Черная шерсть пса была ухожена и блестела.

Я сразу узнал и пса, и его хозяина, это меня совсем не удивило.

- Папа, - я обнял Фараона, поглаживая седой пух на его голове, - не надо, что ты вскочил, садись, мы пока все оставим все как есть. Мне этот кабинет будет не нужен. Я все равно перенесу столицу на Запад. Хватит. У нас и так достаточно пограничных городов. Мне здесь жить не нравится.

- Господин, а что же будет с Городом? - канцлер усердно стенографировал каждое мое слово, следуя за мной. Я уже не замечал его, как не замечаешь часть собственного тела.

- С Городом? - я подошел к окну и увидел вдалеке величественный монумент Триумфальной Арки Мира. Я знал, что у подножья уродливого колосса, под дождем, уже копаются строители, исполняя приказ о подготовке Арки к сносу.

Тысячи таких же арок по всей стране, сотни пирамид, скрипящие в свете расплавленного по всему небу Солнца, блоки, строительный камень, поднимающийся на свитых вручную канатах. Передо мной вновь открылся туннель в изведанное Ничто. Повтор. Снова Повтор. Захотелось пить.

- С Городом? - едва ворочая сухим языком, переспросил я, - Я думаю, что Город придется затопить.

- Сынок, как же так, прости, но это же было уже, не раз было... - отец подошел ко мне, все еще склоняясь в ритуальном поклоне.

- Когда? Я не помню ничего, это не важно, не нужно так говорить... перед моими глазами снова всплыла сбитая граммофонная пластинка, игла скакала по ее поверхности, варьируя хрипы, но повторяя основу мелодии.

Канцлер отложил в сторону свою папку, и с легкой улыбкой расстегнул кобуру, и у него в руках появился продолговатый и черный, как голова Анубиса, браунинг.

Из глубины невыносимого света, из самой ее сердцевины, ко мне навстречу поднялся ослепительный, вычурный, похожий на древнего зверя, протуберанец. Он приближался медленно, обдавая жаром, все больше искривляя свой неровный хребет, и, наконец, слизнул меня, как каплю воды со стекла.

Кончено. Эпилог

Прямо надо мной, на потолке, невероятной красоты тени то сплетались, то расплетались, образовывая загадочные узоры неведомой еще жизни. Я повернул голову. Тени были от ветки дерева, шуршащей зелеными листами прямо напротив больничного окна. Видимо, где-то внизу лежал большой лист стекла, или что-то еще, столь же блестящее, и от этого на потолке и был блик. За окном были слышны возбужденные голоса рабочих. Видимо, этажом ниже шел ремонт.