Фрэнг Герберт - Создатели небес

— Вы наблюдали за мной, — сказала она. — У этой машины. Келексель знает?

Инвик замерла. Как глупая туземка догадалась задать такой прозорливый вопрос?

Рут почувствовала брешь в броне Инвик, сказала:

— Вы говорите о вечности, об эпопеях, но используете ваш… этот… — она махнула рукой, имея в виду режиссерский корабль, — чтобы снимать… Убийство…

— Это действительно так! — сказала Инвик. — А теперь ты скажешь мне, почему Келексель вызывает меня.

Хрустальные грани над кроватью начали лучиться голубоватым сиянием. Рут почувствовала, как тает ее воля. Она покачала головой:

— Я не…

— Ты скажешь мне! — Лицо женщины-чема было круглой маской гнева, лысая голова отливала влажным серебром.

— Я… не… знаю, — прошептала Рут.

— Он сделал глупость, когда дал тебе пантовив с неограниченным доступом, и мы все тоже сглупили, позволив сделать это, — сказала Инвик. Она провела ладонью по толстым губам. — Что ты поняла из всего этого?

Рут почувствовала, что воздействие ослабевает, сделала глубокий вдох. Ядро ее внутреннего уединения все еще было на месте.

— Это была моя мать, вы убили мою мать, — пробормотала она.

— Мы убили?

— Вы заставляете людей делать то, чего вы хотите, — сказала Рут.

— Людей! — фыркнула Инвик. Ответы Рут свидетельствовали о том, что женщина знала лишь о самом малом из деяний чемов. Однако туземка представляла опасность, так как могла направить интересы Келекселя в неправильное русло.

Инвик наложила руку на живот Рут, взглянула на манипулятор над кроватью. Искрящийся голубой узор изменился, что вызвало улыбку на круглом лице. Бедняжка уже была оплодотворена. Какой странный способ вынашивать отпрысков! Но зато какой восхитительный и изящный способ поймать в ловушку ищейку Главенства.

Факт беременности Рут вселил в душу Инвик странное чувство тревоги. Инопланетянка убрала руку. Ее ноздрей коснулся характерный мускусный запах туземки. Какие огромные молочные железы! И все же щеки туземки запали, точно от недоедания. Рут носила просторное струящееся одеяние, напомнившее Инвик одежды греков. У греков была любопытная культура, только недолгая. Такая недолгая.

«Я должна быть довольна своим открытием, — подумала Инвик. — Почему же оно тревожит меня? Что я упустила?»

В сознании Инвик всплыло четверостишие из застольной песни чемов:

Давным-давно, давным-давно,Когда мы были молодыми,Мы слышали музыку плотиИ пение солнца

Инвик тряхнула головой, стараясь прогнать наваждение. Бессмысленная песня, только ритм хорош, игрушечная последовательность шумов, еще одна забава.

Но что она означала… когда-то?

Над кроватью линзы манипулятора начали плавно изменять цвет, сначала засветившись зеленым, затем разлив по комнате пастельный красный цвет.

— Отдохни, маленькая глупышка, — сказала Инвик. Она положила странно нежную ладонь на обнаженную руку Рут. — Отдохни и восстанови свою красоту к приходу Келекселя.

13

— Просто на нее слишком много навалилось, и она сбежала, — сказал Бонделли. Он взглянул на Энди Турлоу, удивляясь странно изможденному виду доктора.

Они сидели в адвокатской конторе Бонделли, где царили полированное дерево и кожаные переплеты книг, ровной линией стоявших за стеклом книжных полок, где на стенах висели в рамках дипломы и фотографии известных персон с автографами. Было раннее утро солнечного дня.

Турлоу сидел, согнувшись, поставив локти на колени, сцепив побелевшие в костяшках руки.

«Я не осмеливаюсь рассказать о своих подозрениях, не осмеливаюсь… не осмеливаюсь».

— Кому могло понадобиться причинять ей вред или увозить? — спросил Бонделли. — Рут уехала к друзьям, возможно, во Фриско. Ничего сложного. Она даст знать, когда справится со страхом.

— Так думает и полиция, — сказал Турлоу. — Они полностью сняли с нее все подозрения в убийстве Нева… вещественное доказательство…

— Тогда лучшее, что мы можем сделать, это заняться делом Джо. Рут вернется домой, когда будет готова.

Вернется ли? Турлоу не мог отделаться от ощущения, что живет в кошмарном сне. Действительно ли они с Рут гуляли в той роще? Действительно ли Нев погиб в том таинственном несчастном случае? Сбежала ли Рут куда-нибудь? Куда?

— Мы собираемся углубиться в юридическое определение невменяемости, — сказал Бонделли. — Сущность и последствия. Справедливость требует…

— Справедливость? — Турлоу впился взглядом в адвоката. Бонделли повернулся в кресле, демонстрируя профиль, сжатые в тонкую ниточку губы под усами.

— Справедливость, — повторил Бонделли. Крутанулся, на кресле, взглянул на Турлоу. Бонделли гордился умением составлять суждение о людях и теперь изучал Турлоу. Психолог, казалось, начинал выходить из ступора. Разумеется, никаких вопросов, почему парень так потрясен. Все еще влюблен в Рут Мэрфи… Хадсон. Ужасное происшествие, но все уляжется. Так бывает. Единственное, чему учит юриспруденция: все раскрывается в суде.

Турлоу глубоко вздохнул, напомнил себе, что Бонделли никогда не занимался уголовным нравом.

— Нам следовало бы быть более заинтересованными в реализме, — сказал он. В голосе слышался отзвук кислого критицизма. — Справедливость! Юридическое определение невменяемости — полное дерьмо. Общество хочет, чтобы Мэрфи казнили, а наш драгоценный окружной прокурор, мистер Паре, баллотируется на следующий срок.

Бонделли был шокирован.

— Закон выше этого! — Адвокат покачал головой. — И не все общество настроено против Джо. Почему оно должно быть настроено против?

Турлоу, точно разговаривая с непонятливым ребенком, ответил:

— Потому что боятся, естественно.

Бонделли позволил себе взглянуть в окно рядом со столом — знакомые крыши, зелень вдали, небольшие клочья тумана, начавшего затягивать воздух над соседними зданиями. Туман клубился и извивался, образуя причудливый рисунок.

Адвокат вновь переключил внимание на Турлоу.

— Вопрос в том, как невменяемый человек может знать о сущности и последствиях своего деяния? Я хочу от вас, чтобы вы опровергли все это безобразие насчет сущности и последствий.

Турлоу снял очки, поглядел на них, снова надел на нос. В очках все тени казались более четко очерченными.

— Невменяемый человек не думает о последствиях, — сказал он. И подумал, неужели он действительно собирается позволить себе принять участие в безумных планах Бонделли по защите Джо Мэрфи.

— Я придерживаюсь мнения, — сказал Бонделли, — что оригинальные взгляды лорда Коттенхэма поддержат нашу защиту.