Кшиштоф Борунь - Грань бессмертия (сборник)

Мальчик нервно вздохнул, словно перед прыжком в воду.

— Просил… Он просил, чтобы… Марио помог…

— Каким образом помог? Вспомни, мальчик, — мягко сказал да Сильва.

— Я… я… — заикался Игнацио. — Я не знаю. Он чтото говорил… Говорил, что… не может… Чтобы Марио помог. Но я не знаю… не знаю, в чем… — пот выступил у паренька на лбу.

— Не мучайте его, полковник, — вступился Альберди.

Да Сильва искоса взглянул на священника, потом кивнул.

— Пожалуй, вы правы. Ничего больше от него не добьешься. К тому же не так и важно, о чем говорил со своим сыном дух Хозе Браго! — Да Сильва сделал упор на последних словах, и опять было непонятно, шутит он или говорит серьезно.

Хозяин подошел к камину и, вероятно, нажал кнопку, потому что тут же в салон вошел слуга.

— Ты, наверное, голоден? — спросил да Сильва мальчика и, не дожидаясь ответа, приказал слуге: — Проводи его на кухню и накорми. Потом дай бутылку вина для отца, и пусть он возвращается домой.

— Благодарю вас, сеньор полковник! — низко поклонился Игнацио.

— Не выпей по дороге вино! — смеясь предупредил да Сильва. — Это для отца. Скажи ему, что это за то, что он вырастил такого сына! — и, меняя тон, добавил: — А к Барту пока не ходи, не болтайся нигде. Ты можешь еще понадобиться. Если надо будет, я пришлю за тобой.

Слуга и мальчик скрылись за дверью.

— Ну как? Вы довольны строительными материалами? — обратился да Сильва к священнику. — Я приказал дать лучшие бревна и кирпич.

— Благодарю, — лаконично ответил Альберди, не глядя на хозяина. И словно опасаясь дальнейших расспросов, поспешно произнес:

— Вы, сеньор полковник, напрасно забиваете голову бедному мальчику… Все, что вы говорили, он принял всерьез!

Да Сильва усмехнулся.

— Должен признаться, я искренне удивлен. Не думал, что среди жителей Пунто де Виста найдется хоть один, исключая, разумеется вас, падре, — слегка поклонился он Альберди, — кто отважился бы переступить порог института Барта. Ведь я хорошо знаю этих людей…

— Неужели они верят, что в институте бродят привидения? — спросил я, вспоминая предупреждение Альберди во время нашей первой встречи.

Хозяин оживился.

— Да! И должен сказать, услышанное нами от мальчика проливает некоторый свет на источник этих сказок. Правда, существует несколько версий, но все они сходятся на том, что в институте хозяйничает «нечистая сила»…

— Рассказы о духах совпадают по времени со смертью Браго?

Хозяин внимательно взглянул на меня.

— И да и нет, — ответил он, как бы колеблясь. — Впервые слухи о том, будто у Барта бродят привидения, распространились лет восемь или десять назад, то есть за несколько лет до смерти Браго. Быть может, эти слухи распустил сам Боннар, чтобы отучить крестьян из Пунто околачиваться вблизи института. Впрочем, вначале это были весьма примитивные сказки — о духах в образе кошек, собак и даже обезьян. Весь этот призрачный зоосад якобы бродил ночами по коридорам и подвалам дома, мяукая и воя. Я сам говорил с некоторыми «очевидцами». В то время в институте содержали множество подопытных животных, что, по-видимому, и послужило источником измышлений. Во всяком случае, к моменту смерти Браго весь старый персонал разбежался.

— Когда начали говорить о привидениях… людей? — пытался я найти какой-то исходный пункт.

— Я понимаю, к чему вы клоните, — подхватил да Сильва. — Не могу утверждать, что эти разговоры не появились еще до смерти Браго. Во всяком случаю, лишь в последние годы россказни стали в какой-то степени логичными. И если я говорил об удивительном совпадении между этими сказками и тем, что мы сегодня услышали, то я имею, естественно, в виду только некоторые, наиболее осмысленные рассказы. А это совпадение, мне кажется, не может быть случайным…

— Я тоже так думаю, — сказал я, вопросительно посматривая на Альберди, но тот молчал, глядя только на да Сильву, притом скорее подозрительно, нежели с интересом.

— Попытаемся сопоставить факты, — продолжал хозяин. — Из рассказа Игнацио следует, что Марио утверждает, будто его отец, Хозе Браго, находится в подземельях института. Более того, Игнацио был свидетелем разговора Марио с кем-то, кто выдает себя за отца мальчика. А ведь Хозе Браго умер шесть лет назад. Его останки в течение шести лет пролежали на кладбище в Пунто. Кроме того, экспертиза показала, что перед смертью Хозе Браго был подвергнут, мягко выражаясь, недозволенным экспериментам. Давайте подумаем, а не может ли быть, что… — он на секунду остановился для того, чтобы подчеркнуть необычность своего предположения, — что эксперимент продолжается.

— Не понимаю, — прошептала сеньора Долорес, с ужасом глядя в лицо да Сильвы.

— Я не нейрофизиолог и даже не врач, — медленно продолжал хозяин, старательно подбирая слова. — Простите, если я попытаюсь высказать гипотезу, не имеющую под собой твердой почвы. Наше знание фактов весьма ограниченно, а мои научные познания оставляют желать лучшего… Когда-то я читал о некоторых экспериментах, проводимых, правда, только на животных, чаще на кошках или обезьянах. Опыты основывались на изоляции мозга от организма. Это было много лет назад, и, пожалуй, нельзя сомневаться, что в этой области сделан серьезный шаг вперед. Сопоставим это с фактом, обнаруженным профессором Гомецом: за несколько месяцев до смерти у Хозе Браго был извлечен мозг. Следует ли решительно исключить вероятность того, что этот мозг, искусственно питаемый, живет до сих пор? Еще будучи молодым, я читал где-то, что десятки лет искусственно поддерживалась жизнь отделенного от тела сердца курицы. Оно не переставая билось, хотя курицы давно уже не было…

— Чудовищно… — простонала сеньора Долорес.

— Да! Чудовищно! — подхватил да Сильва. — Но именно это лучше всего могло бы объяснить, почему то, что происходит в институте, окружено такой непроницаемой тайной. Быть может, неудачи в исследовании нейродина Боннар пытается восполнить экспериментами над животными и даже… человеком. Обнародование правды неизбежно привело бы господина профессора и его сотрудников на скамью подсудимых.

Я начал подумывать, действительно ли хозяин верит в то, что говорит.

— Вы серьезно допускаете возможность такого эксперимента? Профессор Гомец считает, что мозг у Браго удаляли частями, постепенно, путем многократных операций в течение нескольких месяцев… Уж не говоря о том, что, приняв гипотезу, будто мозг Браго живет, общается с Марио и даже создает новые произведения, мы должны предположить, что Боннар разрешил множество необычайно сложных проблем. Ведь это был бы мозг, снабженный искусственными органами чувств и искусственными исполнительными органами.