Джек Чалкер - Властелины Срединной Тьмы

– Вы говорите как психиатр, но я не сумасшедшая! Вы губите тех, кто способен достичь того, на что вы сами никогда не сможете надеяться!

– Ну, об этом я судить не берусь. Но сумасшествие, видите ли, это всего лишь отклонение от общепринятых норм, а они изменчивы. Кое-где одно лишь утверждение, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца, может послужить явным признаком душевного нездоровья. Быть в своем уме – не обязательно значит быть правым, скорее это означает соответствовать образцу, выработанному преобладающей культурой. С точки зрения Центра, вы вполне нормальны, но вступаете в опасную область и вас невозможно остановить без таких мер, которые сделают вас бесполезной в данной обстановке. Другими словами, вас следует сделать нормальной с точки зрения культуры вашего народа.

Теперь он стоял позади нее и настраивал какие-то приборы, которые опустились сверху и теперь находились по обе стороны ее головы; другие приборы касались обеих рук.

– Мы могли бы использовать компьютеры и провести все это без человеческого вмешательства, – говорил Ван, – но тогда это действительно было бы гибельно, поскольку каждый выходящий попадает в данные машинной статистики. Мы, однако, не имеем права привлекать внимание Главной Системы, за исключением относительно поздних стадий, потому что, говоря откровенно, в вашей прелестной головке содержится много такого, о чем Главная Система не должна подозревать. В этой комнате нет ни одного прибора, напрямую соединенного с Главной Системой. Она будет знать только то, что мы ей сообщим, а не то, что произойдет в действительности. Я уверен, вы и раньше были знакомы с этой игрой.

– Да, – угрюмо буркнула она. "Не подсоединено напрямую". То, что нужно, да только она никак не может этим воспользоваться!

– Ну вот, а теперь давайте приглядимся к вам попристальнее…

Раздался щелчок, и перед ней постепенно обрисовалось объемное изображение бесформенной массы.

– Это та часть мозга, с которой мы начнем, – пояснил доктор Ван. – Это вы. Теперь подстроим кое-что…

Изображение начало меняться, некоторые его части пропадали, другие увеличивались, и наконец в поле зрения остался единственный небольшой участок, ограниченный оранжевыми линиями. В его нижней части было великое множество отверстий, закрытых чем-то плотным, разноцветным, похожим на части картинки-головоломки.

– Внутри вашего мозга имеются многие тысячи рецепторов, – продолжал доктор Ван, – и все они сейчас отслеживаются компьютером. Перед вами только поперечный срез оснований, но то, что мы увидим здесь, может сказать и о том, что происходит в остальной части. Вот, например, у вас высокий уровень гормональной активности, в то время как психосексуальный уровень довольно низок. Другими словами, ваш пол не имеет для вас особого значения. И вот, поскольку энергия должна иметь какой-то выход, она преобразуется в агрессию, в желание работать, добиваясь высоких результатов, и тому подобное. В человеке все взаимосвязано, и это ясно видно здесь, на моем мониторе. Вы – ваше сознательное я" – результат сочетания вашей биохимической структуры с памятью и опытом. Вообще человек гораздо менее свободен, чем полагает. В основе нашей личности лежит биохимия мозга; это именно она создает большую часть наших способностей и интересов. Прежде чем начать работать с памятью, необходимо заняться биохимией. Любой другой путь был бы методом проб и ошибок.

Сон Чин как зачарованная уставилась на изображение.

– Вы говорите так, словно мы всего лишь машины… Значит, то, что я сейчас вижу, это моя Главная Система, ядро моей собственной программы, определенной моими генами…

– В определенном смысле – да. Однако помимо них мы наделены сложными органами чувств и еще более сложным набором социальных и культурных взаимосвязей. Ключом ко всему являются центры боли и наслаждения. В обычном случае, например, нам бы не понадобилось элиминировать ваши познания в компьютерной области. Путем блокирования определенных рецепторов мы можем создать личность, которая знает о компьютерах все, но нимало ими не интересуется, потому что эта работа вызывает у нее отвращение, в то время как сидеть за ткацким станком может быть истинным наслаждением. В древние времена похожих результатов иногда добивались с помощью лишения и принуждения, но это был грубый способ, очень ненадежный и, я бы сказал, неряшливый. Наш способ оставляет человека таким, как он есть, и обеспечивает стабильность и совершенство.

– И это.., это то, что вы делаете сейчас?

– Да, но это только начало. Биохимия – великая вещь. Можно заставить вас рыдать и чувствовать себя несчастной в счастливейший момент вашей жизни или истерически хохотать на похоронах лучшего друга. Отчасти это похоже на опиум. Опиум воздействует на центры удовольствия, однако это постороннее вещество, и в конце концов оно покидает тело, а вам хочется удержать прежние ощущения. Так возникает наркотическое влечение. Когда мы найдем подходящую комбинацию стимуляторов и блокаторов, то сможем заставить ваше тело производить необходимые гормоны. Что же касается генетически обусловленной их комбинации, которая определяет вас, такую, как вы есть сейчас, мы применим блокировку, предотвращающую попадание нежелательных гормонов на соответствующие рецепторы, в то время как стимулированные нами вещества туда попадут. В течение довольно короткого времени ваше тело перестроится и привыкнет к новому порядку, причем это состояние будет постоянным и самоподдерживающимся. Это настолько сложный процесс, что только компьютер способен выделить нужные рецепторы и составить соответствующую смесь, но желаемую цель определяю я. Ну вот…

К ее правому плечу что-то прижалось, и она почувствовала укол.

– Не волнуйтесь. Это всего лишь небольшой тест, – ободрил он ее успокаивающим тоном. – Чисто временный. Сегодня мы не будем делать ничего сложного.

Напуганная до полусмерти, она, затаив дыхание, следила за изображением. Кусочки головоломки постоянно перемещались, заменяясь другими, но общий рисунок оставался приблизительно прежним.

Внезапно появилось несколько новых кусочков, по цвету отличных от остальных. Некоторые были угольно-черными, другие – желтыми или серыми. Кое-какие проплывали мимо, но другие устремлялись к рецепторам с такой уверенностью, словно шли на радиомаяк. Несколько черных кусочков пристали к стенкам кровеносного сосуда, словно в ожидании, и, когда один из голубых кусочков отплыл в сторонку, ринулись на его место. Приплывали новые голубые кусочки, наверное, естественные вещества, но, так как их места были уже заняты, они, словно живые, помедлив немного, снова начинали двигаться и пропадали из вида.