Джек Макдевит - Двигатели Бога

– Где ты? – голос Жанет звучал с профессиональным спокойствием, но Хатч поняла, что на самом деле она сердится.

– На плавучем пирсе.

– О’кей. Это не опасно. Но не двигайся, ладно? Ни единого движения. Я сейчас буду.

– Ты?

– А ты хочешь торчать там, пока я не найду кого-нибудь другого?

Изо рта насекомого текла слюна.

– Нет, – ответила Хатч.

Проклятая тварь, кажется, действительно опасна.

Хатч отчетливо слышала пронзительные крики, доносившиеся с берега. Она мертвой хваткой вцепилась в поручни и ни за что не отпустила бы их – ни при каких обстоятельствах. Тварь расслабилась, три глаза исчезли.

От поля Фликингера в такой ситуации толку мало. Оно вряд ли защитит от острых, как бритва, челюстей. Да, это поле ничем не лучше старинного скафандра.

– Если можно, поторопись, – сказала Хатч в микрофон и возненавидела себя за малодушие.

– Это совсем рядом. Я буду через минуту. Ты все правильно делаешь.

Если опасности нет, то почему нельзя двигаться?

Хатч прикинула расстояние до кабины «Альфы». Примерно пятнадцать метров. Люк она сможет открыть, подав команду голосом для системы дистанционного управления. Пожалуй, можно успеть добежать до корабля раньше, чем существо опомнится и догонит ее. Но, чтобы закрылся люк, потребуется не меньше пятнадцати секунд. Вот здесь тварь и наверстает упущенное.

Это чудище затрагивало глубинные первобытные чувства. Она перепугалась бы до смерти, окажись тварь размером в пару дюймов.

– «Альфа», открыть кабину.

Она услышала знакомый хлопок.

Три глаза повернулись на звук.

– Хатч. – Это снова была Жанет. Голос звучал ровно. – Ничего не предпринимай. Жди меня. Просто не двигайся. Ладно?

Существо уставилось на шаттл.

Крики с пляжа прекратились. Она не знала точно, когда это произошло, но не осмеливалась посмотреть в ту сторону. Она немного отдышалась и попробовала встать.

В глазах тварюги вспыхнул интерес.

Челюсти дрогнули. Щупальца развернулись.

Ей хотелось оглянуться. Но она не посмела.

Жанет, где же ты? Хатч мысленно проследила ее путь. Возможно, Жанет дежурила на станции. Это не больше минуты от подлодки. Остановка, чтобы прихватить бластер. Где они хранят нейробластеры? Прошлой ночью дорога от пирса до «Морской точки» заняла восемь или десять минут. Но Карсон не очень спешил. Подлодка, конечно, могла преодолеть это расстояние минут за пять или даже меньше. Скажем, минут семь на все вместе.

Дул ветер, пролетел пеликан.

А ведь много изображений можно получить, если смотреть на мир четырьмя глазами, да к тому же в разных направлениях? Что оно видит?

Почему она вышла без оружия? Она знала правила. Но на нее никогда не нападали. Нигде. Как глупо!

Один глаз приподнялся повыше и посмотрел на что-то за ней.

– Вот и я. – Голос Жанет. – Мы в отличной форме. – Она услышала шум подлодки.

Тварь находилась внутри подковы, от открытого моря ее отделял док.

Подводной лодке почти невозможно всплыть прямо перед ней. Впрочем, это уже не важно. Хатч ждала.

Вместо этого подлодка ударилась прямо о пирс. Глаза на стебле отвернулись от Хатч.

– О’кей. – Тон Жанет изменился, теперь он скорее был похож на команду. – Беги. В шаттл. Скорее.

Хатч побежала. В тот же миг Жанет выпрыгнула из кабины подлодки, размахивая гаечным ключом. Тварь повернулась к ней. Щупальца поднялись, челюсти открылись, глаза втянулись. Жанет – очаровательная, белокурая, такая домашняя Жанет – выскочила навстречу клубку щупалец и опустила гаечный ключ прямо на голову чудовища. Из черепа потекла густая зеленая жидкость, чудовище покачнулось. Они вместе полетели вниз и упали в воду.

Хатч глубоко вдохнула и бросилась на помощь. Вода бурлила. Они выплыли на поверхность. Жанет ухватилась за пирс и еще раз нанесла удар. Тварь развалилась на составные части, и останки поплыли прочь, покачиваясь на волнах.

Хатч опустилась на колени и поддержала Жанет, которая пыталась отдышаться. Когда ей это удалось, она первым делом осведомилась, как чувствует себя Хатч.

Хатч чувствовала себя очень униженной.

– Почему ты не взяла оружие? – спросила она.

– Я взяла. Первое, что попалось под руку.

Теперь наступила очередь Хатч сердиться.

– У вас что, нет бластеров?

Жанет усмехнулась. Она была вся в синяках и все еще тяжело дышала. Волосы свисали на лицо, а из ссадины сочилась кровь. Но Хатч она казалась просто прекрасной.

– Есть где-то. Но мне показалось, что нужна срочная помощь.

Хатч попыталась осмотреть ее, но Жанет уверяла, что с ней все в порядке. Вполне безобидные царапины.

– Спасибо, – сказала Хатч.

Жанет положила ей руку на плечо. Поля Фликингера сверкнули.

– Ты вышла из дома одна, – сказала она. – Никогда больше не делай этого, ладно?

– Неужели это действительно опасно? – спросила Хатч. – Я имею в виду то, что здесь произошло.

Сражение на берегу тоже закончилось. Несколько мохнатых существ наблюдали за морем со скалистого уступа, где они были в полной безопасности.

– Эти твари едят гуляющих по пляжу обезьян, – сказала Жанет. – Думаю, что эта тварь просто не знала, что делать с тобой.

Обитаемые миры – явление очень редкое. Может, потому, что планеты Джовиана тоже не часто встретишь. В Солнечной системе способность Юпитера отклонять кометы уменьшило вероятность их столкновений с Землей до четверти процента от той величины, которая была бы при отсутствии этого фактора. В результате жизнь на Земле стала возможной.

Куракуа – с функционирующей экосистемой, притяжением, близким к земному, огромными запасами воды и отсутствием населения – просто подарок для отчаявшейся земной расы. Попытка создать новую Землю именно здесь была неизбежной. Это можно назвать Вторым Шансом, возможностью все начать с начала, усвоив все горькие земные уроки и попытавшись не повторять былых ошибок. Планета должна стать домом для новой расы людей.

Идеалисты измыслили множество планов, как создать такие условия, чтобы дети Куракуа относились к этому – и другим мирам – с должным уважением. Нельзя экспортировать на Куракуа земной национализм и эксплуатацию человека человеком. На Куракуа не будет нищеты и невежества. Разные народы и разные религии должны гармонично сосуществовать. И там не должно быть питательной среды для идеологий, разделявших людей в былые времена.

Ян Хелм, как и многие другие, поверил бы в это, если бы не видел все собственными глазами.