Андрей Столяров - Звезды и полосы

Более того, считается, что этот же фактор в значительной мере определяет и политическое устройство страны. Во всяком случае, аналитические исследования, проведенные международными институтами, показывают, что существует зависимость между ценой на нефть и уровнем демократического развития основных нефтедобывающих стран. Эту зависимость можно представить так: чем выше цена, тем менее развита демократия.

В начале двадцать первого века России предстояло сделать исторический выбор. Она могла двинуться по пути дальнейших реформ, стимулируя бизнес и модернизируя производящую экономику – правда, этот путь требовал внедрения реальных свобод, что, конечно, ограничивало всевластие и доходы правящей российской элиты. Или Россия могла свернуть к централизованным формам управления экономикой, при которых власть и государственные доходы остаются в распоряжении небольшого круга людей, но при этом, разумеется, необходимо было, во-первых, поставить под контроль бизнес, который должен был понимать, кто есть кто, а во-вторых, минимизировать критику со стороны политической оппозиции.

Возможно, выбор был сделан в результате ожесточенной борьбы. Возможно, в руководстве России сталкивались разные силы и возникали острейшие противоречия. Мы ничего не знаем об этом. Картина, по-видимому, прояснится опять-таки лишь через много лет, когда будут написаны мемуары и рассекречены соответствующие документы. Однако ретроспективный анализ показывает, что победила вторая, «ресурсная», точка зрения и решающим аргументом здесь, видимо, послужило неожиданное, не предугаданное никем, стремительное повышение мировых цен на нефть. Если в 1999 году баррель нефти стоил всего 11 долларов, то к середине 2008 года его цена достигла уже 140 долларов с лишним. Соответственно выросли и цены на газ. На Россию, основные доходы которой составлял экспорт сырья, хлынул денежный дождь. Выяснилось, что вовсе не нужно осуществлять трудоемкие и рискованные реформы, которые еще неизвестно к чему приведут, проще действительно – поставить «трубу» и качать прибыль оттуда. Тут хватит и на возрастающие запросы элиты, и на социальное умиротворение россиян, которым также необходимо было что-нибудь дать.

Решение выскочило как бы само собой.

Примерно с 2002 года в России началось целенаправленное строительство нового государства.

Прежде всего был поставлен под контроль крупный бизнес. Пользуясь привлекательной для россиян идеологемой о «равноудаленности олигархов», властные структуры России обрушили мощный удар на тех российских предпринимателей, которые пытались играть самостоятельные роли в политике. В результате одни были вынуждены эмигрировать (а принадлежавшие им крупнейшие телевизионные каналы страны перешли под контроль президентской администрации), а другим, глупо упорствующим, были предъявлены разного рода уголовные обвинения. В частности, глава нефтяного концерна «ЮКОС» был признан виновным в присвоении чужого имущества, неуплате налогов и осужден на срок в девять лет. Кстати, основные активы «ЮКОСа» были сразу же приобретены весьма загадочной компанией «Байкал Финанс Групп», представлявшей, как позже выяснилось, интересы «Роснефти», которую, в свою очередь, возглавлял близкий друг и соратник тогдашнего российского президента.

Это была очень показательная демонстрация силы. Эффективный бизнес в России невозможно было вести, не нарушая те или иные законы. Любой бизнесмен, особенно крупный, обязательно был хоть в чем-нибудь да виноват, и потому карающий меч правосудия мог опуститься на каждого. Выводы в бизнес-среде были сделаны незамедлительно. Один из знаковых олигархов безропотно уступил государственному концерну «Газпром» пакет акций принадлежавшей ему нефтяной компании, а другой олигарх, выражая, по-видимому, общее мнение деловых российских кругов, заявил в интервью газете «Financial Times», что готов в любой момент поступить точно так же. «Если государство скажет, что ему это нужно, я это сделаю. Я не отделяю себя от государства. У меня нет других интересов».

Одновременно начал осуществляться и «партийный проект»: построение «партии власти», способной гарантированно победить на выборах. Ядром ее стал огромный массив чиновников, приводящих в движение рычаги российского государственного механизма. А возглавил это политическое объединение человек, лично преданный президенту России.

Опираясь на консолидированное телевидение, высвечивающее отныне лишь определенный ландшафт, на административный ресурс в лице послушных региональных властей, на личную популярность российского президента, которая в тот период достигла невероятных высот, «партия власти» успешно выиграла сначала одни выборы, затем – другие и получила в парламенте устойчивое большинство голосов. Демократические силы России были маргинализованы и вытеснены на периферию, российский законодательный орган превратился в рутинный штемпелевочный механизм, послушно утверждающий любые указы Кремля. Никакая реальная оппозиция там была невозможна. И лидер «партии власти», ставший, разумеется, председателем Государственной Думы, имел все основания заявить, что «парламент – это не место для дискуссий».

Далее были откорректированы законы о выборах, о средствах массовой информации, об общественных организациях, права которых были значительно сокращены, о российских губернаторах, ныне, фактически напрямую, назначаемых из Кремля, и весь этот комплекс политических мер был обозначен как «суверенная демократия».

Вот теперь можно было заняться делом. В России начали возникать гигантские корпорации, бравшие под контроль целые отрасли российского производства: авиастроение, судостроение, коммунальное хозяйство, перспективные инновационные технологии. Причем, в отличие от западных корпораций, которые возникали сами собой и значит вынуждены были существовать в острой конкурентной борьбе, российские корпорации создавались исключительно государством, а потому сразу же наделялись колоссальными привилегиями. Известный петербургский экономист писал: «Образуются эти корпорации примерно так. Берется большой пакет государственных активов, к нему присоединяются частные (покупаются, разумеется, но только попробуй им не продай!), а затем все это объявляется госкорпорацией, которой управляет уже не правительство, а ответственные товарищи, назначаемые лично президентом РФ. За безубыточность эти новообразования не отвечают и банкротству не подлежат. Зато щедро накачиваются бюджетными средствами».

Или, как писал другой известный экономист: «Суть этой модели – в государственном перераспределении ресурсов «своим». Ее главный принцип – приватизация прибылей, национализация убытков: «своим» предоставляются все возможные льготы, «чужим» – налоговые претензии, завышенные требования и ограничения».