Роберт Асприн - Иначе — это МИФ

— Сделай милость, стерва, учи меня только магии, ладно? Оставь свое чувство юмора при себе. У меня и так хватает врагов.

— Нам все еще требуется цель, — напомнил я ей, слегка обиженный.

— Как насчет той? Она выглядит поддающейся ломке.

Я посмотрел, куда она кивнула, и согласился.

— Подходит. Дай мне фору, сосчитав до двадцати. Если она не под защитой, я вернусь. Если не увидишь меня через двадцать секунд, она — законная добыча. Сделай все, на что способна. Самое худшее.

— Знаешь, — улыбнулась она, потирая руки. — Это может быть забавным.

— Только вспомни, что и я буду там, прежде чем решить, что именно сегодня “самое худшее”.

Выбранная ею цель была небольшой трехсторонней палаткой с полосатым верхом. Ее перечеркивали полки, заставленные массой заткнутых бутылок всех размеров и цветов. Войдя, я заметил, что в каждой из бутылок что-то есть — дымчатое вещество, шевелящееся, словно живое.

— Чем могу служить, сударь? — спросил девол-продавец, скаля зубы в том, что, несомненно, считал обаятельной улыбкой.

— Да я просто шатаюсь, смотрю, — зевнул я. — На самом-то деле, ищу, где бы укрыться от сплетен. Все до одного только и говорят об этой стае громил, продающих свою страховку.

Лицо девола потемнело и он сплюнул за дверь.

— Страховку. Я называю это вымогательством. Они разгромили два моих сокровища, прежде чем я сумел остановить их на такой срок, чтобы подписаться на их услуги. Мрачный это был день, когда они впервые появились на Базаре.

С деланным безразличием я приподнял одну бутылочку не больше чем на высоту ладони и присмотрелся к ее содержимому. Мой взгляд уловил неясные движения и смутную искорку.

— Осторожней, — предостерег продавец. — Если выпустить джина, его можно обуздать, только обратившись к нему по имени.

— Джина?

Девол окинул меня расчетливым взглядом. Поскольку я тяжелой работой не занимался, то личины не надел и выглядел… ну, собой…

— На Пенте, по-моему, их называют гениями.

— А. У вас здесь очень приличная коллекция.

Девол просиял от этой похвалы.

— Пусть вас не обманывает величина подборки в моей бедной лавочке, юноша, они крайне редки. Я лично прочесал дальние пределы всех измерений… с большими личными расходами, могу добавить… чтобы найти эти немногие образчики, заслуживающие…

Я гадал, когда же Маша намерена выйти на сцену. Ну, она вышла. Ну, и вышла же она. Прямо сквозь стену палатки.

Чуть ли не с музыкальным хором полки вдоль той стены опрокинулись, сваливая на пол бутылки. Поднялось облако выпущенных джинов и хлынуло в открытую сторону палатки, визжа на лету от нечеловеческой радости.

Девол, понятное дело, расстроился.

— Идиот, — завопил он. — Что ты делаешь?

— Очень хилые полки, — пробасила Маша.

— Хилые полки?

— Разумеется. Я хочу сказать, я ведь всего лишь сделал вот такой…

Она пихнула одну из оставшихся двух полок, и та послушно опрокинулась на последний стенд с товарами.

На этот раз джины даже не потрудились воспользоваться дверью. Они устремились в небо, прихватив с собой верх палатки, когда, вопя, пролагали себе дорогу к свободе.

— Мой товар, моя палатка! Кто за это заплатит?

— Я — Хтоэт, а не Ктоза это, — огрызнулась Маша. — И платить я, конечно, не буду. У меня нет денег.

— Нет денег? — ахнул продавец.

— Нет. Я просто зашел сюда укрыться от дождя.

— От дождя, от дождя. Но никакого дождя нет.

— Неужели? — моргнула моя ученица. — Тогда до свидания.

С этими словами она вышла вперевалку, проделав по выходе дыру в стене, еще не тронутой стороне палатки.

Девол бессильно опустился на разбитые остатки товаров и закрыл лицо руками.

— Я разорен, — простонал он. — Разорен.

— Извините, что спрашиваю в такую минуту, — обратился я к нему. — Но почему вы не назвали их по именам и не обуздали их?

— Назвать их по именам? Да не могу же я помнить имена всех джинов в своей коллекции. Каждый раз, когда я продаю бутылку с джином, мне требуется смотреть их в списке.

— Ну, по крайней мере, эта проблема теперь у вас позади.

Это снова завело его.

— Разорен, — повторил без надобности он. — Что мне придется теперь делать?

— Я, в общем-то не понимаю, чего вы так расстраиваетесь, — заметил я. — Разве вы мне только что не говорили, будто застраховались?

— Застраховался?

Девол медленно поднял голову.

— Конечно. Вы платите за гарантию того, что ничего подобного не произошло, не так ли? Ну, оно произошло. Мне кажется, что кто бы там не защищал вашу лавку, обязаны дать вам объяснения, не говоря уже о немалой сумме денег.

— Совершенно верно, — теперь продавец улыбался. — Больше последнего, чем первого, но вы правы.

Теперь я его настрополил. Все что осталось сделать, это куп де грас.[2]

— Вот что я вам скажу. Просто, чтобы этот день не был для вас сплошным разочарованием, я возьму вот это. Теперь вам не потребуется оставлять лавку открытой со всего лишь одним джином на полке.

Я кинул ему самую мелкую монету, какая только нашлась в моей сумке. Верный своему наследию, он оскалился даже, выхватывая ее на лету.

— Неужели это всерьез? — возмутился он. — Это? За джина? Это не покрывает даже стоимости бутылки.

— Да бросьте, бросьте, дорогой, — возразил я. — Мы с вами оба люди, повидавшие свет… или измерения. Мы оба знаем, что это чистая прибыль.

— Да, — нахмурился он.

— Конечно, — я показал на усеявшее пол стекло. — Никто же не сможет определить, сколько бутылок сейчас разбили. Я знаю, что вы просто включите это в список утраченного товара и сполна получите по своей страховке в ДОБАВОК к тому, что я только что дал, фактически, если вы ощущаете настоящую алчность, то вероятно, можете добавить пять—шесть бутылок к общему числу.

— Это верно, — задумчиво произнес девол. — Эй, спасибо. Возможно, в конце концов это дело обернется не таким уж плохим.

— Не стоит благодарности, — пожал я плечами, изучая бутылочку в своей руке. — Хотя, раз мы теперь пришли к согласию насчет цены, не могли бы вы посмотреть в книге имя моего джина?

— Мне этого не требуется. Этот достаточно новый, чтобы я мог вспомнить. Его зовут Кальвин.

— Кальвин?

— Эй, не смейтесь. Это последняя новинка среди джинов.

ГЛАВА 17 

“Самые лучшие планы часто выходят боком”.

— Ну, за исключением этого, как идут дела?

— За исключением этого? — недоверчиво переспросил Шайк-стер. — За исключением этого? За исключением этого дела идут скверно. Весь этот проект — катастрофа.