Мюррей Лейнстер - Туннель времени

Дуг вздрогнул.

— Но мы не можем этого сделать! Не имеем права! Мы — из другого времени! Мы…

— Спроси сенатора Кларка, — холодно посоветовал Тони, Дуг заколебался. Затем он протянул перочинный нож. Никто не обращал на них внимания. К ним уже привыкли, и они ни у кого не вызывали любопытства. Охотники на бизонов о чём-то оживлённо разговаривали, прихлёбывая виски, Но на них виски действовало совсем не так, как на индейцев. Они пили и часто напивались допьяна, но никогда до такой степени, чтобы не протрезветь при приближении малейшей опасности. Когда же индеец пьян, то он отравлен безнадёжно.

Тони, в поте лица, работал над пулей, которую он извлёк из ружья Шайдлера. Он прорезал в ней бороздку за полчаса. Это была медленная и тяжёлая работа. Голоса в комнате начали стихать. Люди постепенно укладывались спать, гасили свечи, доставали свои постельные принадлежности, некоторые — укладывались прямо на обёрнутое заготовленное бизонье мясо, запах которого был далеко не из приятных. Не спали только Тони и Филипс, и Тони упорно вырезал вторую бороздку в первой пуле и первую во второй. Когда он окончил работу, все уже спали, и горела — только одна свеча. Несколько часов тянулись, как годы.

— Самое время, Дуг, — сказал наконец Тони. — В Джонстауне нам было ясно доказано, что настоящее основано на том, что произошло в прошлом. Сейчас нам останется только доказать, что это настоящее может существовать именно потому, что мы что-то сделали в прошлом для его существования. Короче говоря, мы сделаем то, о чём в истории уже записано,

Дуг нахмурился. Тони Ньюмен взял в руки заряженное ружьё. Оно было очень тяжёлым. Он указал рукой на нужное место покосившейся балки. На ней, как мишень, темнело грязное пятно, вероятно в том месте, где проходил сучок. К тому же, перекос здесь был наиболее сильным.

Вокруг них раздавался храп. Тони выбрал опору для своего ружья, то же сделал и Дуг.

— Раз, два, три! — аккуратно отсчитал Тони.

Они выстрелили одновременно. В толстенном доме это прозвучало, как взрыв, как пушечный выстрел. Две пули с глубокими бороздками ударили по балке в том месте, где она более всего перекосилась. Она свисла почти до самого пола.

Раздались крики. Люди повскакивали с мест. Никто ничего не понимал. Затем Тони крикнул, что это просто сломалась балка.

Две пули с бороздками и сотня грамм пороха в каждом заряде сделали своё дело, сдвинув с места прогнутую под собственной тяжестью балку. Она провисла и, казалось, грозила упасть каждую минуту.

Но охотники в те времена были исключительно практичны. И дом был построен так, что крыша всё равно не могла рухнуть. Может быть, значительно позже, но не сейчас.

Мужчины выбрались наружу прямо в нижнем белье, скоро вернулись с бревном. Оно оказалось как раз нужной длины. Каждый, включая и зачинщиков переполоха, принялись возиться, прилаживая балку так, чтобы она больше не провисла. Подперев её, им удалось даже чуть-чуть приподнять её.

К тому времени все уже проснулись. Опять ложиться никому не хотелось. Кто-то разжёг огонь. Скоро для всех будет сварен кофе. Охотники уселись в кружок, разговорившись о подобных же известных случаях, когда все вскакивали по тревоге. Закипел кофе. Он был исключительно крепок. Каждый выпил по одной-две большие кружки.

— Может быть, она бы и сама сломалась, — прошептал Тони на ухо Дугу, — но ведь никто так и не узнал, что виновники мы с тобой. Ну, а сейчас нам остаётся только сидеть и ждать событий.

Но ничего не происходило. Дело близилось к рассвету. Тони подошёл к окну и выглянул. Ничего. Он попытался рассмотреть Канадскую реку, окружённую деревьями. Ничего. Наступил ложный рассвет, когда небо светлело перед тем, как окончательно потемнеть. Ньюмен взглянул на ближайший дом. Там жила девушка Елена. Дом выглядел угловатым, тёмным пятном. В горле у него пересохло от нервного напряжения. Это было самое время для атаки индейцев, Им пришлось бы спешиваться и подкрадываться пешком. Фактория, безусловно, уже окружена. В любой момент…

Затем Тони увидел нечто, от чего кровь застыла в жилах. Он не закрыл за собой дверь. Если бы Тони увидел их вовремя, то постарался бы остановить любой ценой. Но они уже вышли из магазина. Тони подбежал к двери и закричал, чтобы они возвращались. Они отошли уже ярдов на пятьдесят. Одного из них, согласно историческим сведениям, звали Билли Огг, другого — Вильям Тайлер.

Когда Ньюмен закричал, Билли Огг оглянулся и крикнул, спрашивая в чём дело. Тайлер пробурчал что-то непонятное и продолжал идти к краалю. Ничего особенного не было слышно. Трава была мокрой от росы.

Внезапно неподалёку прогремел выстрел. И тишина разорвалась. Она разлетелась на тысячу кусков. Раздался такой громкий крик тысячи воинов, что он отразился эхом от холмов и прокатился обратно. Кустарник неподалёку от реки ожил. Он как бы поднялся на ноги и, стрелял, помчался к зданиям. Билли Огг в первую секунду недоумённо смотрел на эту движущуюся волну убийства. Затем он огромными прыжками понесся обратно к магазину Харнаана. Тёмные тела с воплем мчались за ним. Выстрелили где-то рядом с ухом Тони. Пули индейцев вгрызались в брёвна неподалёку от него. Огг добежал до двери и нырнул в дом. Кто-то оттащил Ньюмена от окна. А дверь уже заперли и забаррикадировали бревном. Тони сел прямо на пол. Он с фотографической чёткостью вспомнил внутреннее помещение магазина Харнаана: бревенчатые стены, к которым были прислонены тюки с мясом бизонов и вдоль которых стояли бочонки с виски.

Когда Тони поднялся на ноги, в комнате оставалось всего десять человек, двое стреляли из окна, такого узкого, что оттуда мог стрелять только один человек. Ещё трое искали своё оружие. Огромный, высокий человек с бакенбардами пытался взобраться на крышу. На его поясе висело два револьвера. Ещё двое занимались тем, что устраивали у дверей баррикаду.

Затем атакующая волна нахлынула на здания. Тони, казалось, чувствовал их тела, с силой прижатые к брёвнам. Он взял в руки одно из ружей, то самое, из которого он уже стрелял раньше. Открыл коробку с патронами и наполнил ими свои карманы. В окно влетела пуля, чуть не задев его. Какой-то мужчина отскочил от окна, проклиная опустевший магазин своего ружья. На его место встал другой. Потом выстрелы послышались сверху. Мужчина с бакенбардами забрался, наконец, на крышу и оттуда палил вниз в смутные очертания фигур индейцев. Пули чавкали, ударяясь и застревая в брёвнах. И время от времени в шум битвы вплетался дикий победный крик краснокожих.

В этот день сражались индейцы четырёх племён под руководством Гвана Паркера, сражались за то, за что обычно сражаются люди. Белые же сражались за свои жизни, и это был их стиль сражения, стиль белых людей, не имеющий никакого смысла.