Кейт Лаумер - Галактическая одиссея

— Не беспокойтесь, я сам их заберу, — сказал я, вставая.

— Вы готовы пренебречь церемониями Договора, Честного Соглашения и Взаимного Удовлетворения? — Хруба явно был шокирован.

Я поспешил его успокоить, и дворецкий приказал слугам нести подобающую случаю утварь и припасы.

— Срэт, отправляйся на корабль. Проследишь за передачей товара, примешь людей на борт. Эврику прихвати.

— Хозяин, бедный Срэт боится идти один. И Срэт боится за хозяина…

— Пошевеливайся, не то они успеют раньше тебя! Срэт печально пискнул и заспешил к яхте.

— Вот и второй раб, — указал рукой дворецкий.

Из ниши на другой стороне дворика, в сопровождении слуги, появилась стройная фигура в серой юбке того же покроя, что килт у Хьювиля.

— Вы сказали — человек? — пробормотал я глупо.

— То есть вы сомневаетесь? — чопорно осведомился Хруба. — Честность его величия подвергают сомнению в его собственном дворце — Дворце совершенной гармонии? Такое бывает нечасто!

— Приношу извинения. — Я все пытался прийти в себя. — Это вопрос терминологии… Не ожидал увидеть женщину.

— Человек женского пола, — согласился Хруба. — Именно человек, и прекрасный работник. Мельче другого, быть может, но трудолюбивый и усердный. Его величие не хотел бы оставить у вас дурного впечатления. Сделка ни в коем случае не должна казаться сомнительной…

Хруба замолчал, глядя, как я слежу за девушкой, которую слуга вел мимо футах в двадцати. Под ребрами у нее был рубец, точно как у Хьювиля. Рядом с серо-зеленой природной кирасой дратианина девичья грудь выглядела бесконечно уязвимой. Когда рабыня повернула голову в мою сторону, я узнал леди Рейр.

На долгое, долгое мгновение время остановилось. Леди Рейр прошла мимо, не заметив меня в тени полотняного навеса. Я замычал и осекся, сообразив, что невольно вскочил со стула.

— Этот раб вам особенно интересен?

Судя по голосу, коммерческий инстинкт подсказал дворецкому, что он где-то просчитался.

— Нет, — прохрипел я, садясь. — Шрамы… откуда шрамы?

— Можете ничего не опасаться. Туда вживлен стимулятор. Помогает управляться с рабами… Но не следует ли мне взять обратно предложение его величия? Если дар недостаточно хорош, щедрость триарха может быть поставлена под сомнение…

— Ни в коем случае! Оплошность с моей стороны, не более того.

Сердце бешено стучало о ребра; мне казалось, будто судьба Вселенной висит на волоске. Одно лишнее слово — и сделка не состоится.

Слуги принесли церемониальные сосуды, и беседа прекратилась, пока дворецкий отведывал множество сортов спиртного и расставлял на столе глубокие чаши. До чего же душно… Господи, как оно там — на корабле?

Предложив тост, дратианин вылакал чашу до дна. Я лишь приложил чашу к губам, но хозяин возмутился, гримасничая:

— Вы не пьете? Не отдаете должного Честному Соглашению? Пришлось выпить. Аромат был скорее приятным, но во рту остался вкус железных опилок. За первым тостом последовал второй; под внимательным взглядом хозяина пришлось пить снова. Как напиток повлияет на пищеварение, я старался не задумываться. Вместо того я вспоминал лицо, промелькнувшее мимо несколько минут назад; лицо, которое за четыре года не постарело ни на один день; представлял себе гладкую загорелую кожу и ужасный шрам…

Хозяин произнес нараспев сложную церемониальную формулу и переменил чаши. Мы выпили еще раз. Срэт, наверное, показывает леди Рейр ее каюту. Нормальная, мягкая человеческая постель, ковер под босыми ногами, кожу пощипывает от ионного душа — впервые за четыре года…

— …так выпьем же еще! — провозгласил Хруба.

Его лингва франка сделался почти непонятным; выпивка действовала неотвратимо, и на меня тоже. Голова гудела, в желудке будто жарили яичницу, а руки налились свинцом. От приторного пойла сводило скулы. Очередную чашу я твердо отодвинул в сторону.

— Больше не могу. — Язык ворочался плохо; с немалым трудом я встал, оттолкнув кресло.

Поднялся на ноги и Хруба. Его тоже качало — а может, это у меня плыло в глазах.

— Не могу не выразить удивления, о человек! — воскликнул он. — Твое усердие в делах чести превосходит даже мое собственное! Мой мозг плавает в океане освященного вина!

Протянув руку, он принял от слуги небольшую шкатулку.

— Это устройство позволяет управлять твоими новыми приобретениями, — пояснил Хруба, передавая мне коробочку. Непослушный палец сам собой наткнулся на защелку, и крышка откинулась. Внутри, на мягкой подкладке, лежало небольшое пластиковое яйцо.

— Эт… эт-то что?

— А, так ты не знаком с дратианской техникой! Выхватив яйцо из шкатулки, Хруба сунул его мне под нос.

— Вот, кольцо с насечкой: первая риска — напоминание, вторая… — Хруба повернул кольцо до щелчка, — приступ острой боли. Согнется пополам. Третья риска… Третью мы пробовать не будем. Тебе ведь не нужен раб с обугленной дырой в груди? Термитный заряд вживлен прямо в сердце! — Хруба вернул яйцо в шкатулку и сел, едва не промахнувшись мимо кресла. — Контроллер женщины у сопровождающего; он передаст его твоему слуге. Никаких проблем… — Дворецкий икнул, совсем как человек. — А этот… который я покрутил… верни на ноль. Если раб не особо выносливый, он может уже… того.

Я наклонил шкатулку, и яйцо выкатилось на землю. Растоптать его оказалось очень просто, совсем как настоящее яйцо.

— Что ты делаешь? — Хруба вскочил на ноги, глядя то на раздавленное яйцо, то на меня. С ужасом, наверное. — Ты потерял рассудок?

— Мне пора, — сообщил я, направляясь к выходу. Туда, откуда пришел целую вечность назад. Хруба что-то прокричал на местном наречии, и слуга попытался заступить мне дорогу. Я взмахнул пистолетом; слуга исчез.

На улице было темно, и мокрая мостовая блестела в свете желтовато-зеленых фонарей, развешанных по стенам домов. Мне казалось, что я сейчас сдохну. Улица ушла из-под ног, и пришлось ухватиться за стену. В животе будто заворочался острый нож. Не обращая внимания, я двинулся в сторону космопорта, но через полквартала меня скрутило окончательно. Когда я выпрямился, вытирая рукавом блевотину, вокруг собралось полдюжины любопытных дратиан. Боясь, что от вида их лиц мне станет еще хуже, я что-то крикнул; аборигены рассеялись.

Без большого труда, как ни странно, я отыскал улицу, по который мы вместе со Срэтом и Эврикой попали на базарную площадь — туда, где нашелся клочок зеридской ткани. Вот только подъем оказался чересчур крутым. Ноги разъезжались, я упал раз и другой. Живот болел, пустой желудок по-прежнему выворачивало; вставать с каждым разом становилось все труднее. Легкие горели, голова раскалывалась, будто от ударов парового молота. Спотыкаясь, я брел среди двоящихся стен; двухголовые дратиане освобождали мне дорогу.