Василий Головачев - Контрразведка

«Кажется, я окончательно понял, почему ФАГ не боится рассекретить свою деятельность, – сказал Берестов после обмена новостями. – Он просто проводит разведку боем, проверяя и наши возможности, и реакцию Совета безопасности, и реакцию общества в целом».

«Разведка боем – не твое открытие, мудрец, – хмыкнул Железовский. – Но если догадка верна, ФАГу есть куда отступать. И все же мы не знаем его планов. Даже эфаналитики дают прогноз с пятидесятипроцентным размывом вероятности».

«Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем, – продекламировал Пауль Герцог. – Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится».

«Вот тут ты прав, комиссар».

«Не я, апостол Павел. Но и вы правы: начинается полоса террора против интраморфов – ответственных работников. Я вынужден объявить особый режим их подстраховки, зная, что Совет безопасности получит новый козырь против меня и других инакоживущих. Против нас. Велизар может остаться один. Необходимо ускорить выход на команду ФАГа. Только имея неопровержимые свидетельства просачивания или, как теперь ясно, разведки боем, мы заставим Алсаддана остановиться».

«Алсаддана надо просто убрать», – сказал Железовский.

В бункере повисла тишина. Потом Ратибор Берестов покачал головой:

«А если он не ведает, что творит? Не уподобимся ли мы таким же, как он и те киллеры, что пытали Фергюссона и Аунга?»

«А если он делает это сознательно?»

«Нужны доказательства».

«Согласен. Пауль, как скоро вы их нам представите?»

«Как только отработаю след Шан-Эшталлана».

«Мы можем подключить к вам Ставра Панкратова».

«Не возражал бы, но он начал шуметь возле нагуаля под Владимиром, ему самому скоро понадобится помощь. По данным наблюдений, там пока все тихо, но настораживает один факт: пограничник из обоймы Бувано-Буваны из техцентра некто Хилайя Экосбар Фуфаби… и так далее, у него длинное имя, появляется в тех краях слишком часто и регулярно, что наводит на кое-какие размышления. Мы включили «Аргус» и последим за ним с соблюдением всех мер предосторожности. Но я хочу предупредить вас, патриархи. ФАГ начал свою «фагоразведку» с достаточно низкого уровня, агентурного: исполнители-витсы и люди, но для проверки высшего корпуса паранормов он перейдет на уровни более серьезные, с применением пси-«динго», боевых систем, исполнителей-интраморфов и эгрегорных воздействий».

«Почему же на Баренца и У Тхин Аунга он выпустил всего-навсего опергруппы?»

«Потому что он ведет разведку с глубоким эшелонированием, с перекрытием диапазонов. Для всестороннего анализа и разработки стратегии вмешательства ему нужен максимальный объем данных. Теперь можно с уверенностью говорить о том, что на его стороне есть профессионалы из нашего ведомства, из бюро информ-обеспечения, стратегических исследований и контрразведки. Только этим можно объяснить лаконичность операций, отсутствие следов, безошибочность выбора средств сопровождения, доступ террористов к оружию и высокоинтеллектуальным техническим системам. Судя по масштабу терактов, на ФАГа работает около ста человек, в том числе паранормы. И может быть, кто-то еще, руководители более высокого ранга, о которых мы можем только догадываться. И еще любопытный факт: наметилась некоторая стереотипность в действиях «фагоцитов», то есть Ф-террористов. Они предпочитают устраивать засады в домах жертв, применяя не просто очень хорошие методы маскировки, но императивы типа «привидение» и «хамелеон». Без спецов разведки при этом не обойтись. Я пробую взять этот след».

«Не бери на себя слишком много, эрм, – предостерег Герцога Железовский. – Один ты всех направлений не перекроешь. Предлагаю подключить к расследованию Прохора Панкратова. Он недавно вернулся из Даль-похода и готов помочь. Я с ним уже говорил».

«У нас создаются любопытные структуры, – улыбнулся Берестов, – семейные кланы контрразведчиков. Отцы, деды, внуки и даже бабушки. ФАГ, когда узнает, позеленеет от страха».

Герцог засмеялся, и даже на каменном лице Железовского мелькнула улыбка.

Дом Габриэля Грехова Ставр и Видана отыскали не без труда, хотя и пользовались указаниями деда – Ратибора Берестова.

Грехов жил в отдельном коттедже под Рославлем, на берегу Десны, но с тех пор прошло более полувека, и вокруг дома успел вырасти настоящий сосново-лиственный лес. Особенно красиво смотрелась березовая рощица, подступавшая прямо к крыльцу коттеджа, выстроенного, судя по внешнему виду, из бревен и деревянных брусьев. Однако Ставр подозревал, что впечатление это обманчиво, никакие деревянные здания не могут простоять более столетия, а дому Грехова пошел уже третий век.

В задумчивости Ставр обошел одноэтажное строение с двумя резными башенками на крыше, с окнами, отблескивающими стеклом, прислушался к своим ощущениям. Внутренняя планировка дома была достаточно простой, но некоторые помещения не просматривались даже «третьим глазом» ни в одном из диапазонов электромагнитного и пси-спектра, а два из них таили ощутимо «массивные» запасы энергии. Вероятно, это были реактор и питаемая им станция метро, о которых предупреждал Панкратова дед.

Одетая в сарафан и летние туфельки, подошла Видана, бесшумно ступая по гравию дорожки. Подобным образом ходить мог редкий профессионал, мастер единоборств, и Ставр оценил это по достоинству, хотя, по его мнению, девушки должны ходить так, чтобы у мужчин захватывало дух от восхищения, а не от испуга.

«Внутри никого, но я чую энергетические источники».

Вместо ответа Ставр двинулся дальше, остановился у входа. На двери высветилась надпись: «Личная собственность, охраняется законом. Вход запрещен и опасен». Ставр хмыкнул, оглянулся, шагнул ближе. Надпись исчезла, дверь испытующе смотрела на гостя, хотя где стоят видеокамеры, Панкратов не понял. Но она смотрела! Потом раздался тихий пси-шепот:

«Кто вы?»

«Ставр Панкратов, работник службы безопасности. – Ставр подумал и добавил, как советовал дед: – Внук Ратибора Берестова. Со мной Видана Железовская, внучка Аристарха Железовского. Габриэль дома?»

«Отсутствует, но вы можете войти».

Дверь отворилась бесшумно.

Переглянувшись, гости вошли.

Ставр переступал порог не без внутреннего душевного трепета, слишком уж одиозен был хозяин дома, первый экзоморф, возраст которого к этому моменту подошел к двухвековому порогу, и слишком многое зависело от него, как бы ни утверждали обратное его недоброжелатели, среди которых, к удивлению Ставра, оказалась и жена Железовского Забава Боянова. Интересно, а как относится к Грехову внучка Бояновой?

«Никак, – последовал ответ Виданы, когда Ставр задал вопрос. – Я его не знаю совсем, а рассуждения бабули Забавы не принимаю всерьез».