Антон Орлов - Контора Игрек

– Командир, эти твари на нас тоже напали, – прохрипел он, пытаясь схватить гинтийца за руку. – Нам из-за них так дерьмово! Надо уходить.

– Как? – Зойг оттолкнул его и прислонился к стене.

– Как угодно! Давайте лодку найдем.

– Поль, теперь-то в чем дело? – спросил Лиргисо.

– Я уронил «торпеду», – тоска в голосе Лагайма усилилась, словно он наконец-то почувствовал свою обреченность. – Не вижу, где она… Нет, не надо мне вайги. Это я не тебе. Пальцы совсем онемели, и ощущение такое, как будто из меня кровь вытекает.

– Борись за свою жизнь, мерзавец! – Саймону показалось, что Живущий-в-Прохладе вот-вот начнет говорить все те слова, которые ему чуть раньше пришлось услышать от Намме, Гнаса и Зойга, но «мерзавцем» дело ограничилось. – Наглухо закройся и ничего не отдавай им. И поскорее найди «торпеду»! Поль, ты меня слышишь?

– Я не могу…

Саймону передалась тоска Лагайма, он улегся на пол у стены и свернулся калачиком. Зойг пнул его так, что загудела броня.

– Встать! Ищем плавсредства! Клисс, выполняй приказ!

Саймон вспомнил о своей Тайне, о фильме – эта мысль заставила его подняться на четвереньки и поползти вперед. Надо найти плавсредство и уплыть отсюда, иначе фильма не будет.

– Найди «торпеду» и нажми на кнопку. На это у тебя должно хватить сил. Или пусть это сделает кто-нибудь другой.

Пол в этой комнате местами застлан крашеными циновками, а там, где их нет, зияют дыры и трещины, обрамленные лохмами плесени. Множество пустот, словно кто-то их прогрыз, и попробуй угадай, куда закатилась «торпеда». Может, провалилась на нижний этаж… Он снова оттолкнул флягу, которую совал ему в лицо Хельмут, решивший, что сейчас самое время угостить его вайгой. Рука бессильно упала.

Треугольники окружали его сплошным живым облаком, их царапающее свечение вызывало резь в глазах, хотя видел он их не глазами. И вдобавок каждый из них вращался вокруг собственной оси – одни быстро, другие медленно. Пока в нем теплится жизнь, они не отстанут, это он знал точно.

– Поль, я жду. Прошу тебя, найди и включи «торпеду»!

Как будто он сидит возле запертой двери, а Лиргисо ломится с той стороны… Его колотила дрожь. Он понимал, что умирает.

За вратами смерти нет ни полного небытия, ни рая, ни ада – есть бездна, лишенная пределов, зев бесконечности. Когда трапеза треугольников закончится, он туда соскользнет и вернуться назад уже не сможет. У тех, кто туда уходит, рвутся все контакты с живыми.

– Поль, ты должен найти «торпеду» и прислать мне картинку!

Здесь, на краю бездны, даже вражда потеряла прежнее значение. Он привык думать о Лиргисо как о враге, но сейчас тот был едва ли не единственным связующим звеном с жизнью, которая постепенно сдвигалась, словно подхваченный оползнем пласт земли вместе с людьми, зданиями, деревьями, машинами и дорогами, в область навсегда утраченного.

– Не отключайся, пока я в сознании, – попросил Поль. – Поговори со мной, хоть о чем…

– Ты не умрешь, если наконец-то меня послушаешься! Делай то же самое, что делают треугольники, – восстанавливай силы за счет тех, кто находится около тебя. Ты ведь там не один?

– Да пей же, твою мать! – Хельмут опять поднес к губам Поля фляжку. – Сгоришь ведь! Стахо, подержи ему голову…

У него не было сил для борьбы. Кто-то зажал ему нос, и в рот хлынула обжигающая горькая жидкость с рыбным привкусом. Поль зашелся в судорожном кашле, а когда приступ миновал, процедуру повторили, и он все-таки хлебнул жгучей дряни.

– Эй ты, парень на том конце! – услышал он, как будто издалека, голос Хельмута. – Не боись, теперь все в порядке, мы его вайгой напоили!

– Если он умрет, вы все умрете.

– Не, не, теперь не умрет, мы как лучше сделали! Его чертова трясучка прихватила, это во время Зимпесовой бури обычное дело, а вайга от нее лечит. Мы даже грудных детей с ложки поим, водичкой для них разбавляем. Погоди малость, он очнется и что-нибудь скажет.

Поль приоткрыл глаза. Он был очень слаб и находился в сидячем положении только потому, что кто-то его поддерживал. Боль в обожженном спиртом горле до сих пор не утихла, зато озноб прошел. Было тепло, словно его закутали в толстое невидимое одеяло. А треугольники потеряли к нему интерес и кружили на расстоянии, как будто находились в аквариуме из мутного стекла. Или это он в аквариуме?..

– Скажи что-нибудь своему другану, – шепнул Хельмут, державший Поля за руку с пристегнутым передатчиком. – А то злой он очень, угрожает.

– Я живой. Треугольники меня больше не трогают. Вайга от них каким-то образом защищает, а я сначала не врубился, – приходилось выговаривать слова медленно, с усилием. – Мы скоро будем у берега? Надо, чтобы домберг не завалился набок на мелководье.

– С каким удовольствием я бы утопил этот флассов домберг вместе с тобой! – вздохнул Лиргисо. Правда, на этот раз в его голосе звучало не раздражение, а облегчение. – Подойдем к скалам, там достаточно глубоко. Не забудь найти «торпеду».

– Во, слышал? – Хельмут склонился над передатчиком. – Он пока слабый, но скоро поправится, мы его напоили вовремя.

– Если кто-нибудь из вас воспользуется его беспомощным состоянием, я всех поубиваю, – Лиргисо умел говорить с жутковатыми интонациями. – Надеюсь, вы не пропустите это предупреждение мимо ушей.

– Не, за кого ты нас держишь, мы ничего у него не украдем! – заверил старик. – И приборчик найдем, который он потерял. Парни, живо все ищите эту штуку!

– Тебе кажется, что все вокруг такие же чокнутые, как ты, но тебе это только кажется, – сказал Поль по-манокарски.

– У тебя есть аптечка? Прими витамины и саренохлоцин, это помогает восстановить силы после таких воздействий. И маленькая личная просьба… Ты не сумеешь стащить у них немного вайги? Меня интересует химический состав этого чудодейственного напитка.

– Тащить-то зачем? Думаю, если я попрошу, мне дадут.

– Ну, тем лучше, – снисходительно бросил Живущий-в-Прохладе. – Только смотри, не забудь. К скалам подойдем минут через сорок.

– Во, это? – Чья-то грязная рука с обломанными ногтями протянула Полю небольшой металлический цилиндр.

– Это. Спасибо.

Поль непослушными пальцами взял «торпеду», после нескольких неудачных попыток запихнул в кармашек на поясе. Тускло освещенную полость он видел, будто в тумане, но, когда из лаза в дальнем углу выдвинулась голова в шлеме, потянулся за арбалетом. Оружие чуть не выпало из рук, вдобавок он не мог разобрать, сразу двое охотников лезут из дыры – или это в глазах у него после вайги двоится?

– Я пьяный, в трех шагах ни в кого не попаду… – пробормотал он невнятно.

– А я попаду, – Хельмут вскинул арбалет и спустил тетиву. – Попал!