Василий Головачев - Браконьеры

Задание лететь в Синдор вместо Амурской области Мзилакаури воспринял с философской стойкостью. Поговорил с Фельдманом, изучил имеющиеся по данному делу материалы, собрался и 30 июня к обеду прибыл в аэропорт Сыктывкара, где на краю лётного поля его ждал новенький «Ми-8», который за час доставил его в посёлок Синдор.

Там подполковника из Москвы встретил на джипе «Ссанг йонг» молодой сотрудник местного отделения милиции, гордый тем, что ему доверили сопровождать важного гостя из столицы.

Через час езды по плохой грунтовой дороге Мзилакаури наконец добрался до хутора Синдор, ставшего зоной чрезвычайного происшествия и оказавшегося в центре известных событий с пропажей целой компании охотников в количестве шести человек и пилота. Здесь их охотниками старались не называть, помня закон, по которому сезон охоты в здешних местах начинался не раньше октября, да и генерала Охлина никто не хотел подставлять, называя браконьером, поэтому считалось, что в Синдоре развёрнута операция по поиску группы «отдыхающих».

Джип остановили парни в камуфляже ещё в паре километров от хутора.

Мзилакаури показал удостоверение.

Верзила в серо-зелёном пятнистом комбинезоне козырнул, отступил в сторону:

– Будьте осторожнее, товарищ подполковник, нехорошие дела тут творятся.

– Мне нужна исчерпывающая информация.

– Могу связать вас с командиром.

– Валяй.

Верзила отошёл, придвигая к губам усик рации, начал вызывать «первого». Через минуту вернулся.

– В деревне вас ждёт капитан Посвитлый. Там палатки стоят, машина координации, вертолёт.

– Разберусь.

Джип устремился вперёд, переваливаясь на колдобинах дороги, пересёк путепровод через узкую ленту старой железной дороги и вскоре остановился у лагеря поисково-спасательной экспедиции, разбитого рядом с хутором, на берегу небольшой речушки.

Капитан Посвитлый, одетый в летний гражданский костюм, Мзилакаури не понравился. У него было малоподвижное одутловатое лицо тупого военного служаки, ленивые губы и водянистые глаза без единого проблеска мысли.

– Я вас слушаю, э-э… – сказал он, не протягивая руки.

– Подполковник Мзилакаури, – представился Вахтанг Ираклиевич, также не протягивая руки. – Восьмое управление. Вы должны были встретить тут нашего представителя майора Валишеву.

В пустых глазах капитана Посвитлого мелькнула тень беспокойства.

– Встречали, как же. Майор э-э… отказалась от нашей помощи.

– Где она?

Капитан бросил взгляд на подчинённых:

– Она нам не докладывается. Мы знаем только, что она ищет какого-то фотографа.

– Фотографа?

– Она так сказала и предупредила, что он опасен. Нам он пока… гм, гм, не встретился. С ней был ещё один ваш сотрудник.

– Наш сотрудник? – озадаченно переспросил Мзилакаури, пытаясь понять, о ком идёт речь.

– Она так сказала.

– Что ж, вероятно, у майора есть свои кадры. Мне нужен полный интенсионал по всему комплексу проблем. Кроме того, подскажите, где живёт лесник Николай Пахомович.

– Его сейчас нету дома, – усмехнулся Посвитлый.

– Почему?

– Два часа назад его в лесу встретили мои парни, в паре километров отсюда, и не одного.

– Не говорите загадками, – вежливо попросил Вахтанг Ираклиевич.

Посвитлый снова показал свою рыбью улыбку.

– С ним были четверо парней из более крутого спецназа, чем наш.

Мзилакаури пристально посмотрел в глаза командира отряда ОПОН, но капитан не шутил.

– Конкретнее.

– Главный у них капитан ГРУ, фамилия, кажется, Брызгин… или Брызгалов.

– Не знаю такого.

– Они ушли вместе с лесником в лес.

– Куда именно?

– Ни малейшего понятия. Вряд ли искать пропавших, по моему мнению.

– С чего вы взяли?

– Иначе они сразу пришли бы к нам, выяснили, что происходит, предложили помощь, а то засекретились, как разведчики на немецкой территории, вопросы начали задавать дурацкие, права качать.

В голове началась мысленная метель, поднятая словами капитана, вопрос наплывал на вопрос, гасли и вспыхивали вновь разнообразные предположения, и Мзилакаури пресёк внутреннюю панику решительным:

– Отойдём.

Они отошли от джипа и парней в камуфляже.

– Выкладывайте, что знаете.

Капитан Посвитлый пожевал губами, не спеша делиться оперативной информацией с представителем «конторы», но уловил стальной блеск в глазах офицера ФСБ и заторопился, начиная рассказ.

– Где вы их видели? – выслушал исповедь полицейского Мзилакаури.

Посвитлый повертел головой.

– За узкоколейкой, чуть южнее. Мои ребята могут проводить.

– Хорошо, давайте проводника.

Мзилакаури вернулся к джипу, попрощался с водителем и молоденьким сопровождающим из Синдорского отделения полиции.

– Езжайте, я остаюсь.

– Может, мы вас чем поддержим? – нерешительно предложил сопровождающий.

– Спасибо, помощников у меня будет предостаточно, – отказался подполковник, забирая удобную чёрную сумку, которую можно было носить и как рюкзак. Сумка входила в комплект для спецназа и носила название «хомяк».

Джип уехал.

К Мзилакаури подошёл низкорослый вихрастый опоновец, оба направились к лесу мимо военных палаток, охраняемых двумя полицейскими.

Шли недолго, с полчаса.

– Здесь, – сказал вихрастый, останавливаясь у скрюченной сосны.

– Куда они пошли?

– Туда, – показал рукой опоновец.

– Благодарю. – Мзилакаури двинулся краем болотца по едва заметной тропинке. – Можете отправляться обратно.

– Не заблудитесь? – в спину спросил вихрастый.

– Постараюсь, – ответил Мзилакаури, приглядываясь к следам.

Было видно, что по тропинке прошли несколько человек, мох кое-где под их подошвами ещё не восстановил свою толщину.

Оперативник группы ОПОН проводил его равнодушным взглядом, вынул флягу, сделал пару глотков, крякнул, понюхал тыльную сторону ладони, бросил в рот орешек, вытащенный из кармана, и неторопливо поплёлся назад.

Мзилакаури перестал отвлекаться, сосредоточился на тропинке.

Он родился в горах, главной из которых в его родном селении считалась Нарванхох высотой более трёх тысяч метров, поэтому лес знал не так хорошо, как любимый природный ландшафт. Но из-за специфики работы ему приходилось не раз мыкаться по тайге, пересекать реки, ручьи и болота, вследствие чего он научился читать следы диких животных, изучил все виды флоры и фауны равнинной части России и свободно ориентировался в любом буреломе. В Синдорских лесах он ни разу не был, однако не чувствовал себя лишним, да и следы прошедших здесь людей были видны хорошо. Двигаться по ним можно было с приличной скоростью.

Справа показалось болотце: деревья здесь росли реже, и чёрно-серые стволы их до высоты в пять-шесть метров почти не имели сучьев. Пейзаж был готический, мрачноватый, навевающий меланхолию и тревогу.