А. Дж. Риддл - Эра титанов

Я попыталась мысленно их сравнить: эту женщину и Алису Картер.

Одна была настоящей, другая – плод моего воображения, в лучшем случае сказка на ночь.

Книга об одной могла стать вдохновением для нескольких поколений юных девушек, книга о другой – побыть бестселлером несколько недель, возможно, быть экранизированной (фильм войдет в десятку самых популярных), но затем быстро оказаться погребенной под песками времени и быть забытой, когда выйдет следующий блокбастер. Алису Картер люди забудут, но они будут помнить Сабрину Шредер, потому что она настоящая, и каждая секунда ее борьбы правдива. Ее победа – это вдохновение. И историю ее жизни просто необходимо рассказать.

Этот выбор сделать было легко.

Ну и ну! Такого я не ожидала. Биография Сабрины, видимо, стояла на полке в гостиной, среди тех, что я пропустила, когда пыталась найти книгу про Алису Картер… Я решила поискать ее после того, как закончу с дневником.

После 2019 года записи изменились. Внутренний диалог прекратился, и больше я не описывала никаких своих мыслей или чувств. Мой дневник превратился в отвратительный альманах, в чистой воды статистику – в основном там рассказывалось о количестве проданных экземпляров, а также о биографиях, которые я написала, и датах их выхода в свет. Теперь понятно, почему тетрадка так и осталась полупустой.

И вдруг, совершенно неожиданно, двадцать лет спустя скупо перечисленные факты рассказали мне кое-что новое.

23 декабря 2031 года

Одна. Он тоже. Мне ничего не остается, как только написать, что теперь это мой единственный друг. Мы признались друг другу в наших чувствах. У него есть план. Он такой храбрый. Его план изменит все. Впервые с тех пор, как смертельно заболела моя мама, я вспомнила молитвы. Я так хочу, чтобы все получилось! Другого пути нет. Иначе он недосягаем. Нет, я недосягаема. Я под запретом.

Титаны – наши последние враги. Какая ирония! Сомнительная каббала, которую я продала миру, стала единственным барьером, отделяющим меня от бессмертного счастья.

И всё. На этом записи закончились. «Ты что, издеваешься?» – подумала я. Должен быть еще дневник. Я уже собралась перерыть всю квартиру, когда распахнулась дверь спальни и вошел Ник.

– Эй… – Он прищурился, увидев, что я лежу на кровати с дневниками в руках и с грустью на лице. – Все в порядке?

О, да, конечно, все было в полном порядке! Просто я узнала, что предала свою мечту и превратилась в старую деву, которая потратила последние годы жизни на то, чтобы заполучить недоступного мужчину.

– Я отдыхаю, – соврала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос меня не выдал.

Впрочем, мне не удалось обмануть Ника. Похоже, за прошедшие несколько дней он хорошо меня узнал. Или умение разбираться в людях и понимать их чувства и мысли – это часть его работы? Уж не знаю, чем он там занимался по жизни…

Стоун вошел, закрыл за собой дверь и сел рядом. Сердце быстрее забилось у меня в груди – казалось, что в воздух, точно пламя только что разожженного костра, взвилось множество бабочек. «Господи, я превратилась в двенадцатилетнюю дурочку! Да, мне самое место в психушке», – подумала я.

– В чем дело? – спросил Ник.

Я помахала в воздухе дневником:

– Изучала некоторые решения, которые принимала в жизни.

– И как?

– Вначале все выглядело просто замечательно… но потом не слишком.

– Для той, кто это писал.

– Ее прошлое – это мое будущее.

– Не обязательно. Мне кажется, мы нарушили порядок вещей. Тут есть музей, который, возможно, расскажет нам, что здесь случилось. Юл и Сабрина согласились с нами там поговорить.

– Музей?

– Он называется «Зал Титанов».

Дорога в «Зал Титанов» показалась мне бесконечной, хотя на самом деле он находился всего в четырех кварталах от моей квартиры.

Сабрина и Юл шли впереди, Грейсон шагал один посередине, а мы с Ником замыкали шествие.

Ради собственной безопасности мы молчали, но у меня сложилось впечатление, что все были погружены в глубокие размышления о странном, пустом Лондоне будущего – и ждали ответов на свои многочисленные вопросы.

«Зал Титанов» занимал целый квартал и стоял посреди огромного парка, когда-то великолепного, но теперь заросшего и дикого. Я подумала, что он похож на центр, из которого природа начала захват Лондона, на место, где рождаются сорняки, ползучие растения и деревья, медленно уничтожающие все свидетельства существования людей.

В центре парка стояло простое каменное здание, практически невидимое в тусклом лунном свете из-за поглотившей его буйной растительности. Вестибюль поражал своими скромными размерами и убранством, и контраст между этим зданием и окружавшим его великолепием Лондона производил невероятно сильное впечатление. Я не сомневалась, что для того, чтобы добиться подобного эффекта, были потрачены немалые деньги. Я знала этот квартал: раньше его занимали офисные здания и большие жилые дома, каждый из которых стоил целое состояние.

Мы пробирались по заросшему парку, перелезая через упавшие деревья и сражаясь с преграждавшими нам путь густыми зарослями. Потом Ник распахнул деревянные двойные двери, и мы увидели маленькую приемную со стоявшим на возвышении столом. Мы прошли мимо него и оказались в комнате с двенадцатью дверями, очень похожей на площадку перед аттракционами в парке развлечений. Судя по всему, здесь дожидались своей очереди посетители.

К моему несказанному удивлению, на полу загорелись зеленые стрелки, которые указывали на первую дверь.

– Они, наверное, работают от солнечной батареи, как в Стоунхендже, – предположил Ник.

Мы прошли по стрелкам в комнату, которая оказалась значительно больше, чем я ожидала, с полом, выложенным темным камнем. Она была пустой, но из окутанного тенями дальнего конца послышались шаги. Сначала они были едва различимыми, но потом стали громче – это был стук каблуков по каменному полу.

Ник и Грейсон вытащили пистолеты и встали перед Сабриной, Юлом и мною, приготовившись встретить того, кто появится перед нами. Мы стали настоящими параноиками, и не без причины.

Женщина, вышедшая из тени, похоже, не обратила ни малейшего внимания на пистолеты. Она была одета в традиционный для всех времен костюм: черное платье с ниткой жемчуга на шее. Ее волосы, доходившие до плеч, как и у меня, отливали серебром. Глядя на ее худое с несколькими морщинами лицо, я решила, что ей лет шестьдесят.

Она спокойно посмотрела на нас и сказала:

– Привет, я Харпер Лейн.

Глава 23

Ник

Рядом со мной стояла тридцатилетняя Харпер Лейн, которая в ужасе смотрела на свою версию, возможно, на тридцать лет старше, хотя сказать наверняка было сложно – выглядела седая женщина прекрасно. Харпер из будущего никак на нас не реагировала, что, учитывая два пистолета, направленных на нее, говорило о том, что тут что-то не так.

Прежде чем кто-то из нас успел заговорить, она продолжила:

– Я куратор «Зала Титанов» и официальный биограф «Фонда Титанов». Я приглашаю вас в начало нашей экскурсии, где вы познакомитесь с историей Фонда с момента его создания и до появления четырех Чудес Титанов, а также узнаете, как они навсегда изменили нашу цивилизацию. После короткого вступления вам будет предоставлена возможность детально изучить историю Титанов, выбрав тему, интересующую вас больше всего. Итак, приготовьтесь: мы расскажем вам о появлении «Фонда Титанов», организации, которая дала нам так много.

Я сделал шаг вперед, вытянул перед собой руку, и она прошла сквозь будущую Харпер Лейн, которая оказалась голограммой. Однако это открытие не произвело никакого впечатления на настоящую Харпер: та продолжала стоять, не шевелясь и будучи явно не в силах справиться с потрясением. Я понимал, что дело не только в проекции – мисс Лейн также очень смутили и расстроили дневники из ее квартиры. Она увидела, во что превратился ее город, узнала, как она распорядилась своей жизнью, а в довершение всего оказалась лицом к лицу с собою из будущего, совсем как живой, да еще разговаривающей – переварить такое любому было бы не под силу.

Но и это не всё. Мне показалось, что сильнее всего мою спутницу вывел из равновесия контраст между нею нынешней и Харпер Лейн из будущего. Еще в самолете, увидев ее впервые, я обратил внимание на ее глаза, невероятно живые, с искорками шаловливого веселья. Глаза же Будущей Харпер, выглядевшей чрезвычайно официально, были лишены света и каких-либо чувств, и причина этого заключалась не только в возрасте. Она радикально изменилась. И я не винил Лейн за то, что она испытала потрясение. Мне хотелось бы дать ей возможность все это переварить, но мы не могли позволить себе терять время, нам требовались ответы. Я понимал, что мы должны как можно быстрее разобраться, что здесь произошло и где мы можем найти помощь, иначе нам грозила серьезная опасность.