Вадим Проскурин - Хоббит, который слишком много путешествовал

10.

Следующее утро было посвящено зачистке очередных руин, на этот раз на берегу Моря Ящеров, на полпути из Корнвелла в Бирмингем. Руины охраняли полсотни скелетов и столько же зомбей, и мое войско, смешанное из халфлингов и людей, справилось с нежитью играючи, живых мертвецов просто расстреляли издали, как мишени в тире. Эта победа принесла мне сто фунтов золота, которые я немедленно переместил в свою башню. Когда Натка принесла обед, я пребывал в радостно-благодушном настроении. На этот раз я не потащил ее в заклинательный покой, мы обедали в столовой. Натка почти не протестовала против того, что я заставляю ее разделять мою трапезу, она по-прежнему чувствовала себя неудобно и стесненно, но теперь эти чувства не заставляли ее дергаться, нервничать и говорить глупости. - За победу! - сказал я, поднимая бокал с вином и, когда мы выпили, Натка спросила: - Великий Оберик, ты все еще отмечаешь вчерашнюю победу? - Нет, Натка, сегодня мои бойцы истребили сотню живых мертвецов и добыли мне около пятидесяти тысяч золотых. По лицу Натки проскользнула тень. - Сколько из них погибло, зарабатывая это золото? - Нисколько, нежить не успела приблизиться на дистанцию удара. Их расстреляли издали, как зайцев на охоте. Натка пожала плечами и уперлась взглядом в тарелку. Некоторое время мы молча ели и я чувствовал, что она что-то хочет спросить, но не решается. Наконец я не выдержал. - Спрашивай, - сказал я. - Что? - То, что хочешь спросить. Я же вижу, что тебя что-то мучает. Натка задумалась на несколько секунд, а потом заговорила, мучительно подбирая слова: - Великий Оберик, я даже не знаю, как сказать... за последнюю неделю... или две... ну, с тех пор, как в башню вошел Хэмфаст... ты так изменился... - В лучшую сторону или в худшую? - я был уверен, что знаю ответ, но то, что сказала Натка, оказалось для меня сюрпризом. - Не знаю, - сказала она. - Ты стал добрее, перестал ругаться, ты больше не смотришь на меня, как... как на червя какого-то... ты как будто стал уважать смертных. - И что же в этом плохого? - В этом - ничего. Но... говорят, ты задумал большую войну. - Кто говорит? Отец? - Нет, - быстро ответила Натка, и я сразу понял, что она лжет. Боится, что мой гнев обрушится на почтенного Мусиора. - Не бойся, - сказал я, - я не сделаю ничего плохого ни тебе, ни твоему отцу. У меня нет причин желать вам зла. Говорят, я задумал большую войну... можно и так сказать, но это война направлена только против нечисти, но не против разумных. Ты видела вчера, с кем воюют мои воины. - Да, видела, но... ты так легко бросаешь на убой сотни бойцов... - Почему же на убой? - я чуть-чуть обиделся. - Я еще не проиграл ни одного боя, и ни в одном бою мои воины не потеряли больше половины личного состава. - А сколько всего погибло разумных в этой войне? Я задумался, вспоминая все прошедшие битвы. - Четыреста... может быть, пятьсот. Вряд ли больше. - Разве поверженная нечисть стоит таких жертв? Испокон веку разумные жили бок о бок с нечистью, не вмешиваясь в дела друг друга. Если не трогать тварей, они не трогают разумных. - Иногда твари выходят из берлог, даже если их не трогать, - возразил я. В дневниках Оберика описано три подобных случая. И сразу понял, что проговорился. - В дневниках Оберика?! - воскликнула Натка. - Что ты имеешь ввиду? Ты... Хэмфаст? Мне ничего не оставалось делать, кроме как произнести, вежливо склонив голову: - Хэмфаст, сын Долгаста из клана Брендибэк, к твоим услугам, прелестная Натка. - Какого Долгаста? Из какого клана Брендибэк? Откуда ты взялся, Хэмфаст? Как давно я уже не объяснял никому, что такое Средиземье... - Помимо Аркануса и Миррора, существуют и другие миры, - начал я. - Один из них называется Средиземье. Там время течет совершенно одинаково, независимо от того, путешествуешь ты или сидишь на месте, там небо не светится, а светится только маленький участок неба, который называется солнцем, оно восходит утром и заходит вечером, а в остальное время мир окутан тьмой и ничего не видно, там бывает теплое время и холодное время, и в холодное время вода замерзает и весь мир засыпан ее кристаллами. В Средиземье тоже живут халфлинги, только там мы называем себя хоббитами. И у нас нет хозяев, мы сами решаем, что нам делать и куда идти. У нас есть алтари, но там никого не убивают, чтобы выкачать ману из мертвого тела. И еще у нас живет старый и мудрый эльф по имени Уриэль, который мне открыл знание высшей магии. Он учил меня, и когда он нашел дорогу в иные миры, он позвал меня с собой. Случилось так, что дорога открылась только для меня, и я оказался здесь, а он остался там. Оберик призвал меня в башню, он думал, что я могу стать героем и служить ему, а когда понял, что это невозможно, он пытался убить меня. Но случилось так, что это я убил его. А теперь... теперь я не знаю, что делать. Я не могу оставить страну без хозяина, вы не сможете жить без направляющей воли. Но я не могу вести себя так, как Оберик, я пытаюсь наладить жизнь в государстве... - И потому ты отправляешь сотни солдат на убой? - перебила меня Натка. - Они гибнут не зря. Любая нечисть рано или поздно выходит из своих обиталищ, и лучше истребить тварей до того, как они размножатся настолько, что родные места больше не смогут их прокормить. Оберик время от времени устраивал набеги на логова тварей, я же считаю, что это глупая тактика, гораздо разумнее истребить их раз и навсегда. Лучше потерять сто воинов в один день, чем в течение года терять по воину ежедневно. Натка надолго замолчала. - Никогда не думала, что все это так сложно, - сказала она наконец. Может быть, ты и прав. Но, допустим, ты очистишь страну от нечисти, что ты будешь делать дальше? Я почти ответил, слова уже были готовы сорваться с моих уст, но я понял, что именно хочу сказать, и испугался. Потому что я хотел сказать, что после нечисти наступит очередь Мерлина, а затем и других хозяев, что мои воины пройдут огнем и мечом по обоим мирам и я стану единственным хозяином Аркануса и Миррора. Откуда такие мысли? Я не мог возжелать такого сам по себе, значит, что-то воздействует на меня, но что? Башня? Или тело Оберика, которое я ношу до сих пор? - Не знаю, - сказал я. - Все это так странно... Снова молчание. А потом Натка спросила: - Зачем ты взял себе тело Оберика? Я пожал плечами. - Это получилось само собой. Я посмотрел в зеркало и увидел, что на меня смотрит Оберик. Я не стал возвращаться в прежний облик, я подумал, что халфлинги не захотят подчиняться какому-то выскочке, убившему хозяина и узурпировавшему власть. А просто так взять и уйти я тоже не мог, государство развалится без хозяина, слишком многое завязано на его личности. Натка печально рассмеялась. - Зря ты думаешь, что мы не стали бы тебе подчиняться. Ты сверг хозяина, ты установил контроль над артефактами башни и тем самым подтвердил право занять его место. Если ты объявишь, что ты не Оберик, а Хэмфаст, ничего не изменится, разве что появится несколько новых легенд. А это тело... ты можешь снова стать халфлингом? Вместо ответа я обратился к своей сущности и десятком простых элементалов вернул себе родное тело. Мир словно распахнулся, все увеличилось, Натка, казавшаяся ранее миниатюрной девчонкой, стала почти с меня ростом и в довершение всего я больно ушиб заднее место о стул, падая с высоты, равной разнице моего роста и роста Оберика в сидячем положении. Видимо, мое лицо приняло редкостно глупое выражение, потому что Натка хихикнула. Я улыбнулся в ответ. - Как ты это делаешь? - спросила Натка. - Это и есть высшая магия? Я кивнул. - Значит, ты владеешь магией, доступной в нашем мире только хозяевам... - Нет, - я перебил Натку, - Оберик не владел высшей магией. То, что он использовал - это обычная, низшая магия, но особого вида, доступная только хозяевам. У вас на Арканусе магия устроена очень необычно, большинство заклинаний недоступно смертным, хотя нет никаких причин, которые могли бы это вызвать. Похоже, что Творец, когда творил ваш мир, специально установил границы, разрешив смертным творить только самую примитивную волшбу. И вообще ваш мир очень странный... - А мне твой мир кажется странным. Солнце какое-то... Я вяло поковырял в тарелке. Мясо давно остыло, я совсем забыл о нем за разговором, но не выкидывать же его. - Скажи мне, Хэмфаст, - неожиданно сказала Натка, - почему ты вчера пригласил меня смотреть эту битву? - Не знаю, - я пожал плечами, - мне просто захотелось сделать для тебя что-то хорошее. Я с утра был не в духе, шаманы никак не могли закончить разведку узла, я нервничал... не знаю, мне почему-то захотелось выйти из образа Оберика, сделать что-то неожиданное, что-то безумное. - А я думала, что я тебе понравилась. - Ты мне нравишься, ты очень хорошая девушка, очень милая и красивая, да и неглупая. Натка задумчиво и как-то нервно вертела в руках пустой бокал. Потом она заговорила. - Ты очень добрый... и вежливый. Но не надо говорить то, что на самом деле не думаешь. Я знаю, ты не хочешь меня обидеть, но... на самом деле я тебя не привлекаю. - Она вздохнула. - Ладно, попробую подобрать тебе другую девушку. Какой тип тебе больше нравится? - Ты что, Натка?! - воскликнул я. - Ты очень красивая, ты привлекаешь меня, но... ты что, хочешь затащить меня в постель? - Как я могу сделать это, если ты не хочешь? - Но... но я не могу это сделать! Натка удивленно вскинула брови. - Вот как? Ну это дело поправимое. Позволь, я помогу тебе. Я покраснел до самых ушей. - Да не в этом дело! Я не могу не потому что не могу... тьфу! Как это сказать правильно... понимаешь, у меня в Средиземье осталась жена и сын, я не могу любить одновременно тебя и ее... - Любить меня совсем необязательно, я не требую этого... да как я вообще могу требовать любви у такого великого мага! - Издеваешься? - Нет, с чего ты взял? - Оберика ты тоже называла великим. - Так он и был великим по сравнению с обычными смертными... кстати, а ты смертен? Я замялся. - В общем, да. Скорее да, чем нет. Высшая магия позволяет остановить старение, но я могу погибнуть. - Всякий может погибнуть. Значит, ты бессмертный, как Оберик. И почему тогда ты злишься, когда я называю тебя великим? - Разве величие только в бессмертии? Разве одного бессмертия достаточно для того, чтобы называться великим? - Да ну тебя! Чего ты цепляешься к словам? Я объясняю очевидные вещи, а ты не хочешь их признавать. Скромность - это хорошо, но она тебе не к лицу. Не хочешь меня - не надо, я не имею права себя навязывать, но то, как ты это объясняешь... неужели ты не можешь овладеть мной без любви? - Не могу. Это... это просто противно. - Странно. - Натка искренне удивилась. - У вас в Средиземье, что, этим занимаются только по любви? - Нет, конечно, тогда бы мы давно вымерли. Обычно, когда юноша вступает в брачный возраст, родители подбирают ему невесту, договариваются с ее родителями, потом происходит свадьба... - Что происходит? - Свадьба. Ну, вождь и визард благословляют молодых, происходят разные церемонии, а потом они становятся мужем и женой и живут единой семьей всю жизнь. - Вождь и визард? - Да нет же! Юноша и девушка, которые участвуют в свадьбе. - Ну это у жителей, единая семья и все такое... А солдаты? - У нас нет солдат. Каждый хоббит-мужчина обучается воинскому делу, и когда начинается война, все, кто может держать оружие, вступают в ополчение. Только войны у нас не было уже больше тысячи лет. - А как же ваши хозяева... ну да, у вас нет хозяев... ну кто у вас там вместо них... вожди, вроде? Ваши вожди, они что, никогда не ссорятся? - Бывает, и ссорятся, но войн из-за этого не бывает, хоббит никогда не поднимает оружие на хоббита. Раньше бывало, что на нас нападали люди и орки, но они никогда не побеждали, и поэтому перестали нападать. - А вы сами? Раз вы такие сильные, почему не нападаете на соседей? - Ты что! Это же нельзя делать! - Почему? Зачем добывать вещи трудом, если можно добыть войной? Так проще. - Ну как тебе объяснить... Так нельзя, хоббиты никогда ни на кого не нападают, это закон. - Странные у вас законы. Но раз у вас такие законы, почему ты начал воевать с нечистью? - Нечисть - это же совсем другое! Нечисть нужно истреблять до конца, это же очевидно! И тут я задумался, а очевидно ли это? Какая разница между разумными и тварями? Нет, это все-таки очевидно - разумные мыслят, разговаривают, строят дома и делают орудия, обрабатывают землю, создают законы, а твари это те же животные, только более сильные, коварные и опасные. Нет, нечисть действительно нужно истреблять! - Ну, не знаю... - сказала Натка. Она задумчиво посмотрела в пустой бокал. - Если ты вдруг захочешь меня, скажи. Я бы хотела зачать от тебя ребенка. - И она спросила меня совсем другим тоном: - Ты позволишь мне идти, великий Хэмфаст? Я растерянно кивнул. Великий Хэмфаст... Моргот меня раздери, так меня еще никто не называл.