Виктор Малашенков - Бутылка для Джинна

Можно сказать, что девять попыток я уже отразил. Семь кораблей сбил с курса, восьмой отправил назад, автоматическую станцию опозорил. Что предпринимают люди? Они не унимаются. Отправили еще один корабль. Ничего, его обезвредим. Так, они изучают магию, хиромантию и так далее? Хорошо, это мне только на пользу. Изучают движение Хирона? Да пусть изучают, я его с места не трону больше!

Стоп ребята! Да вот же оно, на поверхности лежит! Я очнулся от своих глубоких размышлений.

– Анна, – закричал я, – я нашел!

– Генри, милый, что с тобой? Чего ты кричишь? – подскочила в кресле она, – успокойся и расскажи, что ты такое нашел. Ты ведешь себя, как Архимед, сидевший в ванне.

– Я понял… – начал я и осекся. Я вспомнил один момент в рассказе Альфреда и замолчал. Какую глупость едва не сморозил! Кретин!

А момент этот такой. Когда Альфред закодировал программу запрета, им пришлось зондировать его мозг, чтобы обнаружить код. Это значит, что все высказанное они знают, а вот то, что еще находится в моей голове, придется вытаскивать. А вот начинают они этот процесс, только если их не устраивают какие-то конкретные факты или действия. Это означает, что я должен молчать. До каких пор? И что толку в моих знаниях, если я ничего не могу рассказать! Замкнутый круг. Да и не только сказать, а и сделать тоже. У меня разболелась голова от напряжения.

Анна молча смотрела на меня, ожидая моих откровений.

– Извини, пожалуйста, но это полная ерунда, – начал изворачиваться я, а что прикажете делать? – не обращай внимания. Что-то голова болит, у тебя ничего успокаивающего нет? – попытался я перевести разговор в другое русло.

Анна внимательно посмотрела на меня и вышла. Не поверила, это точно. Надо придумать что-то, не хочется ее обижать. Но голова трещала и ничего придумать я не мог. Такая внезапная боль, очень больно. Зондируют, мелькнула мысль. Внутри меня похолодело. Я замер от ужаса. И боль прошла. Вот так сама взяла и прошла. Значит, так оно и было. За нами наблюдают. Хотя этого и следовало ожидать, но для меня это было слишком внезапно. Альфред рассказывал, что он потерял сознание, когда с ним это произошло. Я пока отделался лишь головной болью и обильным потом. Что они узнали, докопались ли до моих догадок? Это просто кошмар, какой я несдержанный. Сидел бы тихонько и размышлял на здоровье. Нет, захотелось сразу поделиться, идиот и хвастун. Только что же теперь мне делать? Сидеть и ждать последствий?

Вошла Анна, принесла стакан с жидкостью, по цвету не определимой, мутной и явно не аппетитной. Так как боль уже прошла, пить эту гадость не хотелось, но видимость придется создавать. Я взял стакан, принюхался и подумал, что совершаю подвиг, с тем и проглотил содержимое.

Проснулся я ночью оттого, что затекли ноги. Я продолжал сидеть в кресле. Анна тоже не ложилась, свернувшись калачиком в кресле напротив. Я осторожно, чтобы не разбудить, перенес ее в постель и прикрыл одеялом. Лицо ее было тревожным, видимо снилось что-то неприятное.

Я на цыпочках вышел и прикрыл дверь. Замок щелкнул, я повернулся лицом к лифту и… едва не наскочил на шерифа.

– Так-так, я как чувствовал, что у нас с тобой будет встреча. Только не говори мне, что ты лунатик, – прорычал он. Я стоял ошеломленный внезапной встречей. – Пройдем в участок, дружок, и без фокусов! Здесь тебе все равно скрываться будет негде.

Лифт подошел, и мы спустились вниз. Я пока не решил, как себя вести, поэтому просто молчал.

Мы зашли в так называемый «участок». Обычные комнаты, столы, компьютеры, только много перегородок, отделяющих своего рода «камеры» от основного помещения. Участок был пуст, из камер тоже не доносилось ни звука. Наверное, работы у шерифа и местной полиции немного.

Дверь открылась, вошел полицейский в чине сержанта. Ого, начальство!

– Джон, оформи этого голубчика. Задержан мною у комнаты 2122 в два часа одиннадцать минут. Выходил на цыпочках, видимо, не хотел будить хозяев, – довольно рокотал его бас. – А утром я доложу твоему начальнику. Надо устроить этому субчику промывку мозгов.

– Сэр, я восхищаюсь вашим трудолюбием. В такое время, обычно все спят…

– Не стоит, сержант, это мой долг, – шериф встал и довольно потянулся. – Дай ему самый лучший номер в твоей гостинице. И смотри, он нервный, может выкинуть какой-нибудь фортель. Если что, вызывай напарника, – он окинул меня свирепым взглядом. – Жалко, что я не могу разобраться с ним сам!

Шериф вышел, сержант повернулся ко мне.

– Так что произошло с вами? – в его голосе сквозило сочувствие. Очевидно, на преступника я не тянул.

– Да ничего особенного, – я пытался говорить как можно спокойнее, – возвращался домой от… – здесь я запнулся, не зная, как ее официально называть, – в общем, от сотрудницы.

– Ясно. Сотрудница хоть хорошенькая? – по тону его я понял, что он не хотел меня ни сажать, ни оформлять бумаги, – я бы не стал вас задерживать, да вот загвоздка, не могу отпустить. Если бы вас задержал кто-то другой, а не шериф, вы меня понимаете? Да и как-то странно он вас задержал. Без свидетелей, пострадавших не разбудил. Я, честно говоря, не знаю, чем это кончится, но мне кажется, что у него против вас какая-то личная неприязнь. Или счеты? – он посмотрел на меня.

Я пожал плечами.

– Я здесь недавно и до этого никогда его не видел. По крайней мере, сделать ему плохое я бы просто не успел.

– Чтобы сделать что-нибудь плохое, не нужно больше пяти минут, – сострил сержант. – Так вы и есть тот самый штурман? Да, это меняет дело. Попрошу выложить вещи из карманов.

Я выложил пропуск, расческу и ключ. Он повертел в руках пропуск и уважительно хмыкнул.

– Открытый доступ. Да вы редкий гость! Шериф, наверное, просто не в курсе событий. Я пойду и посмотрю, может он где-то рядом, – сержант вышел из комнаты. Вернувшись минут через семь-восемь, он развел руками.

– Не нашел. Видимо пошел спать. Но вы не переживайте. Сейчас составим протокол, и вы пойдете к себе. Только пропуск я себе пока оставлю. Можно было бы взять с вас подписку о невыезде, но в наших условиях… – он рассмеялся.

– Мне завтра к вам зайти или вы вызовите?

– Да, зайдите часам к десяти. На месте будет мой начальник, с ним и поговорите. Итак, давайте составим протокольчик…

Разбудил меня хлопок двери. Я с трудом разлепил глаза и увидел Анну, готовую идти на работу.

– Генри, что происходит? Где ты был и почему не собрался еще на работу? Или ты устроил себе выходной? Как голова? – зачастила она, а я как истукан сидел на кровати и восстанавливал в памяти происшедшее этой ночью.

– Начнем с конца, а то я забыл уже, о чем ты спрашивала сначала. Голова не болит, просто не выспался. Выходной мне устроил шериф, арестовавший меня вчера. Вернее задержавший. Не собрался потому, что проспал. Был в участке с двух часов с небольшим до четырех. И что там еще? Ага, что происходит? А происходит романтическая история, первый этап которой закончился открытием нашей тайны, причем со скандалом. Теперь весь корабль будет знать, что у меня с тобой роман. Тебя это смущает? – я потянулся к ней.