Константин Якименко - Десять тысяч

Гарольд снова подал Инне руку. Они медленно сошли вниз по лестнице — она держалась величественно, как и подобает держаться в таком наряде, а тем более — принцессе. Правда, вся эта роскошная одежда здорово стесняла движения — нет, размер они угадали верно, но, чёрт возьми, попробовала бы самая обычная современная девушка, без каких-либо задвигов на тему средневековья или ролевух, подольше в таком походить! Ну, конечно, ради бала можно и вытерпеть… Вот только туфли здорово жали — тут они всё-таки промахнулись, а если ещё и придётся танцевать…

Граф с принцессой вышли на середину зала. Он отошёл на длину вытянутой руки; оставаясь напротив неё, громыхнул:

— Оркестр, музыка!

И музыка заиграла. Её любимое пианино, скрипка, флейты и, кажется, временами подключался оргАн… Какая-то удивительно, просто до боли знакомая мелодия! Что же это? Наверное, на самом деле она должна звучать несколько иначе, но, тем не менее… Что же это, ну чёрт, что это такое? В подобных ситуациях Инна могла долго ломать голову над поставленной собственной памятью загадкой, пока наконец не вспомнила бы или не переключилась на что-нибудь другое. В этот раз она переключилась: поискала глазами оркестр. Нет, музыкантов нигде не было видно. Определить источник музыки ей тоже не удалось — звук доносился будто отовсюду, но при этом не искажался: отдельные инструменты и отголоски не мешали друг другу а, напротив, сочетались в полной гармонии. Да, подумала Инна, превосходная акустика, вот здесь бы я сыграла! Но только перед кем? Где же эта чёртова публика?

Гарольд сделал приглашающий жест — танец начался. Инна понятия не имела, как надо правильно танцевать такие бальные, церемониальные танцы; к тому же, левая рука почти онемела и не слушалась её. Она боялась сделать что-нибудь не так — следила за Гарольдом и, видя его движения, стремилась угадать, что в ответ требуется от неё. Впрочем, кавалер, кажется, не сильно переживал от того, что не всё у неё выходило по правилам; в конце концов, он спокойно воспринял её пассаж насчёт траха и даже «идиота» — стерпит и это. Вот я опять танцую, думала Инна. Тогда было со Славиком, теперь с Гарольдом. Тогда — со сбежавшим от обычного счастья парнем, у которого был баг в голове, теперь — с графом Западных Земель, и у него, похоже, таких багов целый выводок. Но как же всё это неправильно… Конечно, и со Славиком это напоминало бред сивой кобылы в летнюю ночь — но тогда по крайней мере всё было по-настоящему! А теперь… теперь скорее похоже на какой-то дурацкий спектакль. Да, пускай жизнь — это театр, она не спорит — но в театре бывают спектакли куда получше! А этот спектакль — глупый и отвратительно поставленный, от него за версту веет искусственностью и фальшью. В нём нет ничего настоящего — бутафорский граф в своём бутафорском замке, и этот бутафорский бал со знакомо-незнакомой бутафорской музыкой, и бутафорский наряд… и, наконец, она сама — уже почти такая же бутафорская принцесса, полностью под стать обстановке — как это замечательно, не правда ли, юная Инночка?! И ещё — таинственные гости, вроде чёрной кошки, которой, как известно, нет в тёмной комнате; или наоборот: вроде суслика, которого никто не видит — а он есть; эти проклятые гости…

— Гарольд! — вскричала она, и это прозвучало удивительно громко да, в этом зале запросто можно выступать без микрофона. — Где же гости? Я хотела бы с ними познакомиться!

— Но, принцесса, вы ведь уже им представлены.

— Но я хочу познакомиться лично!

— О, Инна, я прошу вас, не капризничайте!

Она шумно выдохнула: мать-перемать!

— Но где же они? Чёрт меня раздери, Гарольд, где они все?!

— Как, разве вы не видите? Принцесса, просто оглянитесь вокруг!

Она состроила гримасу. «Оглянитесь вокруг» — просто потрясающе! Верх издевательства! Посмотрела перед собой — и вдруг натолкнулась на статую, одну из тех, которые раньше видела только краем глаза. Статуя изображала какого-то знатного вельможу; была наряжена в тёмно-синий парадный костюм — одежда подобрана тщательно, не упущена ни единая деталь, включая перстень на безымянном пальце. И даже лицо — нет, не восковая фигура, конечно, но если смотреть издалека, то вполне можно принять за человека… Инна вздрогнула, перевела взгляд к соседней колонне: там стояла дама в голубом платье с длинным шлейфом, в шляпке, настолько глубоко сидевшей в волосах, будто бывшей с ними одним целым… Волосы? Какие волосы, ради всего святого, какие волосы?! Это точно такая же статуя, в ней нет ничего живого, только минутная иллюзия, бутафория, чтоб её так, будь она проклята!..

Инна зашаталась — она наконец узнала музыку. Глупая, тупейшая, примитивнейшая песенка попсовой группы, изменённая почти до неузнаваемости, превращённая в этакую пастораль: «Ну где же вы, девчонки, девчонки, девчонки?..»

Она расхохоталась. Запела вслух сквозь смех, едва выговаривая слова:

— Ну где же вы… девчонки?.. Ах-ха-ха!.. Девчонки!.. ха-ха… девчонки…

— Что с вами, принцесса? — откуда-то издалека спрашивал Гарольд. — Вам плохо?

Инна не смогла бы сейчас сказать, плохо ли ей. Она уже не чувствовала под собой земли.

Всё вокруг было туманным и радостно-розовым. Инна попробовала напрячь зрение, сфокусировать его, свести к одной точке… вроде получилось. Розовая постель, розовое одеяло, розовые стены… Наверное, это теперь моя комната — подумала с тоской. Чуть приподнялась на кровати, откинула покрывало, взглянула на себя. Хотя бы бельё, к счастью, оказалось не розовым, а белоснежным; выглядело вполне под стать недавнему платью.

Как будто скрипнула дверь. Кто-то пришёл?

— Гарольд? — голос был негромким, слабым. Никто не отозвался. Она тяжело вздохнула, приподнялась на мягкой перине. Бросила взгляд влево, увидела высокую белую дверь — та была закрыта. Никого нет вроде бы… Ну ладно. Голова чуть кружилась, но в целом самочувствие было вполне сносным. Инна спустила ноги с кровати — и заметила столик с едой. Какие-то салаты, что-то рыбное и мясное, бутылка вина с этикеткой на французском… Да она и за целый день столько не съест! В любом случае, много всегда лучше, чем мало. Еда — это хорошо, это даже очень хорошо!

Инна встала, посмотрела на своё отражение в высоком зеркале: ничего так выгляжу. Подумала: а я ведь и в самом деле очень красива. Почему мне надо было оказаться в таком месте, чтобы по-настоящему это понять? Нет, не то чтобы я раньше не понимала — но раньше это была какая-то банальная, обыденная красота, а здесь всё видится совершенно по-другому. Сейчас, правда, косметики было заметно меньше, и лицо выглядело усталым, измождённым. Что ж, принцесса, ничего удивительного… Рядом с зеркалом оказался шкаф, и она заглянула туда. Боже, какие наряды! Вот то самое вчерашнее платье, а вот и ещё — просто одно лучше другого. В других ящичках, наверное, тоже полным-полно всяких шмоток. Но куда, подумала Инна, они дели мои вещи? Мои джинсы и маечку, кроссовки, мою сумочку… Вообще-то, по большому счёту, и фиг с ними со всеми. Но ведь в сумочке были ключи! Связка ключей — где она теперь?