Андрей Мансуров - Цена предательства

Изнутри послышался голос Ларди:

– Чисто!

– Заходим! – О,Салливан кивнул остальным, – Левицки и Коллинз! Остаться снаружи и прикрывать.

Что бойцы обнаружили в диспетчерской, Михаил не знал, так как неотрывно бдил в свой конец коридора. Капрал вышел оттуда минут через пять. Он ожесточённо вытирал пот с побелевшего лица внутренней поверхностью берета (вопиющее нарушение Устава!):

– Проклятье! Мониторы работают, но ни в одном помещение – ни одного человека! Да и не-человека – тоже! И – никаких повреждений! Словно люди вдруг взяли и испарились!

– Но… Как же тогда – твари в арсенале? Откуда они взялись?!

– …рен его знает! Галоизлучатели могут, конечно, превратить плоть в лужицу на полу… Но тогда остались бы хотя бы кости! Ладно. Рустамов. Останься здесь вместо капрала. Капрал, – то, что напарник обращается к нему официально, сказало Михаилу, что тот – в затруднении. Затруднения у О,Салливана возникали почти всегда, когда обстановка требовала принятия нестандартных решений – для разрешения нестандартных же ситуаций. А сейчас явно была – ну очень нестандартная ситуация. – Идёмте-ка внутрь.

Нужно… посоветоваться.

– Есть, сэр. – Михаил откинул оружие тоже за спину, и прошёл за О,Салливаном внутрь.

Ну и ничего необычного тут не имелось. За исключением полного отсутствия людей на рабочих местах: семь пультов сиротливо помаргивали серо-голубыми экранами многочисленных мониторов внутреннего и наружного слежения.

– Так что там с наружным периметром? Совсем ничего?

– Точно. – Лестер позволил себе сплюнуть под ноги, – Именно так. Вот это-то меня и напрягает. Всё – как в дурацкой мелодраме. Про Адама и Еву. Или про потерпевших крушение на острове… Все пропали, остались только мы – горстка тупых солдафонов, предоставленных сами себе. Нам не продержаться до прилёта транспорта с колонистами.

Михаила напрягло не то, что вокруг на десятки миль не видно никого и ничего подозрительного, а уж людей – и подавно – а то, как странно скачет мысль его всегда такого уравновешенного и трезво глядящего на события напарника. Может, это навалившаяся на его плечи ответственность так повлияла? Ведь Лестер теперь отвечает за те жалкие остатки «персонала», что каким-то чудом никуда не «испарились»!

– Я лично Еву изображать отказываюсь.

– Да нет – я не это имел в виду, – Лестер ухмыльнулся. Но ухмылка вышла кривой и натянутой, – пластиковых-то кукол у нас теперь – завались. Я вот о чём. Что, если мерзавцы сустары проводят на нас какой-то свой очередной… как это… Социологический эксперимент! Смотрят, как себя поведут кадровые военные, оказавшиеся в изоляции. И без начальства. Я уже проверил – связи с Линкором и спутниками нет.

– Интересная мысль, – Михаил присел на один из столов, развернувшись лицом к стоявшему О,Салливану. Остальные бойцы всё ещё пытались найти хоть кого-то, сидя за пультами и вращая во все стороны видеокамеры, – Но меня сейчас куда больше волнует другая.

– Да?

– Что, если и это – мой очередной сон?

– А почему – твой?

– Да потому что человек смотрит на всё в первую очередь со своей позиции. Эгоистично, так сказать. И можешь не обижаться, – Михаил тоже усмехнулся: когда у Лестера вот так лезет вбок край рта, это говорит только об одном: напарник сердится не на шутку, – По моей версии получается, что всё, что происходит сейчас – очередной кошмар. Мой. Вызванный моим же прагматично-подлым подсознанием. Ты, и все остальные выжившие – лишь проекция моих о вас воспоминаний.

Потому что где-то внутри, там. – он похлопал себя по груди, – глубоко внутри! – я не верю, что сустары убили, или выкрали сотню с лишним человек, причём половина из которых – вообще – штатские, вот так: без малейших следов. Они же, мать их, гуманисты. Так что предлагаю действовать по моему плану.

– Ах, скажите пожалуйста, – О,Салливан не скрывал иронии, – у него есть план! И какой же?

– Начнём все вместе меня будить. Вдруг всё – и правда: мой очередной кошмар. И если удастся меня разбудить, окажется, что и Хоппер на месте, и остальные ребята на Станции живы, и никаких осьминогов у нас в арсенале не было…

– И как это ты хочешь, чтобы мы тебя разбудили?

– Ну, способ-то – только один. Сделать мне побольней! Словом – помучить меня.

– Блин. Да ты у нас прямо мазохист какой-то! – О,Салливан хохотнул, – Ну, за тем, чтоб побольней да помучительней – дело не станет! Собственно, попробовать-то можно. Потому что я пока не представляю, что нам дальше-то делать.

– Ну, делать-то найдётся чего. Если за пару часов пыток я не очухаюсь, и вы все не пропадёте, придётся заняться и дальней разведкой, и ремонтом антенны, и перетаскиванием со склада запасного комплекта радиооборудования… Коллинз же сможет его подключить?

– Да. Запросто. Как я об этом… Хм. Ладно. Как именно мы будем тебя… Пытать?

– Начнём, наверное, с дыбы. Насколько я помню, это очень больно. А суставы вправляются легко. Если очухаюсь – доком Скардино…

Если нет – тем же Рустамовым.

– Ладно, как скажешь, – О,Салливан уже плотоядно ухмылялся, посматривая на потолок: там имелись как раз подходящие крюки, – Верёвка у нас, вроде, есть…

Пытка на дыбе оказалась действительно – чертовски болезненной штукой.

И только через полчаса мучений, воплей и стонов Михаил почувствовал снова, как освежающий глоток свежего воздуха – что его лупят по щекам. И трясут, словно терьер – крысу.

– Хватит, говорю, дрыхнуть! Три часа уже прошло! Подъём, боец Левицки!

– О-ох! Спасибо, Хоппер. – никогда ещё Михаил не был столь счастлив, как увидав суровое озабоченное лицо техника по холодильным установкам! – Я… Проснулся. Как тут остальные?

– Дрыхнут. Кое-кто заснул всего с час назад. Ты – отключился самым первым.

– Хорошо. Понятно. Давай – начинай с того конца, – Михаил ткнул рукой на дальний конец помещения, а я – начну с этих. Появилась новая угроза! Нужно, чтобы все об этом узнали, и как можно скорее!

– И в чём же угроза? – Хопперский взгляд как всегда ничего не выражал.

– В том, что сегодня я побывал в сне сна.

– Чего?

– Ну, мне приснился кошмар. Нормальный. Ну, такой как у меня уже бывали… И меня как бы разбудили.

А потом оказалось, что это – ещё один кошмар. В тысячу раз хуже, чем тот, первый! Словом, ребят надо предупредить: чтоб знали, что настоящая … э-э… явь – это когда их разбудишь ты.

«И я не совсем уверен, что и это может служить гарантией чёртовой «яви»!» – добавил он про себя, почёсывая многострадальный затылок – скоро, похоже, там появится плешь… А вот виски и шею от хронического недосыпа уже просто ломило.