Джефри Кейн - Нашествие нежити

Глава 9

Штрауд отпустил машину, посадил Кендру, которую пошатывало на ходу, в лифт и проводил до ее номера. Пытаясь открыть неверной рукой замок, она уронила ключи. Штрауд поднял их, отомкнул замок и распахнул дверь настежь. Кендра задержалась на пороге, часто моргая покрасневшими от усталости веками. До чего же беззащитной она сейчас выглядит, подумал Штрауд. - У меня большой номер, - проговорила она, - с видом на Гудзон.., очень красиво... И посмотрела прямо ему в глаза. Штрауду пришлось наклониться, чтобы нежным прикосновением прижаться к ее губам. Кендра замерла на мгновение, потом ответила на его поцелуй. Раздался мелодичный звон, возвещающий, что на их этаж прибыл лифт, из которого вот-вот появятся пассажиры. Кендра решительно втащила его в номер, захлопнула дверь и прильнула к его губам долгим поцелуем. - Эй, Кендра, - попытался было протестовать Штрауд. - Ты же устала, еле на ногах стоишь, и было бы просто нечестно, если бы я... - А кто тебя спрашивает? - возразила Кендра и закрыла его рот поцелуем, шустрый язычок сладостно пробежал по его зубам и небу. - Ого, полегче, детка. - У Штрауда перехватило дыхание, вкус ее губ, аромат льнувшего к нему упругого тела кружил голову. - Болтаешь много, Абрахам Штрауд, - упрекнула его Кендра, расстегивая на нем рубашку и впиваясь пальцами во вздувшиеся на его груди мышцы. Штрауд поднял ее на руки и понес в спальню. - Сейчас уложу тебя в кровать, - шепнул он. - Как раз то, что надо. - Кендра опять поцеловала его в уголок губ, и последние остатки самообладания покинули Штрауда. Он опрокинул Кендру на кровать и встал над ней на колени. Она потянула с его плеч распахнутую рубашку, а Штрауд, путаясь в петлях, начал торопливо расстегивать пуговки ее блузки. Штрауда охватило жгучее желание спрятаться под этой белоснежной кожей, укрыться от всего дурного в этом мире, найти убежище от зла - пусть даже всего на одну ночь. Запустив пальцы в его волосы, Кендра крепко прижала голову Штрауда между грудями, тело ее под ним вздрагивало и трепетало. - Не могу без тебя, - повторяла и повторяла Кендра, и скоро обжигающий шепот Штрауда слился с ее всхлипываниями в этом простом и вечном заклинании. Потом, когда все кончилось, она заснула легким безмятежным сном. Штрауд вытянулся на спине, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок, откуда медленно вращающиеся лопасти вентилятора овевали их разгоряченные тела прохладой, и в их мелькании ему не виделись ни призраки, ни наводящие ужас образы. Он видел только тихую темноту и едва угадывающееся в ней движение и, прислушиваясь к ее чистому ровному дыханию и умиротворенному стуку сердца под его ладонью, чувствовал лишь исходящие от Кендры тепло и покой. Впервые на его памяти за последние годы кто-то оградил его от неотвязных кошмаров. Доктора Леонарда впору было связывать. Он требовал, чтобы его выпустили. Он требовал новостей и исчерпывающей информации. Он требовал встречи с Вишневски, Он требовал встречи со Штраудом. Все эти требования он без устали выкрикивал пронзительным голосом и в тот момент, когда к нему в палату вошел Штрауд, обрадованный, что видит прежнего Леонарда. - Сэмюэл, до чего же чудесно, что вы опять с нами! - приветствовал он очевидно выздоровевшего археолога. - Заберите же меня отсюда наконец, Эйб, - ответствовал Леонард. - Сейчас устроим. Доктор Клайн как раз улаживает необходимые формальности. - Где моя одежда? - Я тут захватил кое-что из вашей квартиры, - успокоил его Вишневски, входя в палату. - Артур! Как же я рад вас видеть! Скорее бы за работу. - Леопард порывисто обнял старого друга. - Одевайтесь. Сейчас мы вытащим вас отсюда, - заверил его Виш. Чертовски рад встрече, Сэм. Внизу их ждала Кендра Клайн, которая уже покончила с бюрократической процедурой выписки Леопарда и теперь, поспешив ему навстречу, торжественно объявила, что он свободен. - Да уж, - покачал тот головой, - Вырвался из ада. Однако, по его собственному признанию, вспомнить о том времени, когда находился в коме, ничего не мог, кроме ужасно гнетущего и всепоглощающего чувства полного бессилия, оцепенения и беспомощности перед чужой волей. Штрауд подтвердил, что ему также знакомо это ощущение, и Кендра Клайн искоса бросила на него быстрый взгляд, пытаясь догадаться, что он имеет в виду. Она и Штрауд все утро избегали говорить о том, что произошло между ними предыдущей ночью. Вишневски тем временем стащил со столика дежурной сестры стоявшие там цветы и стал раздавать их по одному всем встречным пациентам. Помимо этого, в его поведении ничто более не напоминало о недавнем "сумасшествии". Каждого пациента он одаривал цветком, широкой жизнерадостной улыбкой, а также интересовался их самочувствием таким гулким басом, что на них стали оглядываться. Штрауд же вкратце ввел Леонарда в курс событий, завершив свой рассказ сообщением о том, что они все с нетерпением ждут, когда Леонард сможет приступить к исследованию пергамента и костей, обнаруженных на мертвом корабле. - - Уж не хотите ли вы, чтобы я вернулся в этот.., в эту дыру? буквально задрожав, ужаснулся Леонард, - Так вот что вы мне приготовили! Ничего у вас из этого не получится! Я в эту.., па этот корабль больше ни ногой, так и знайте! - Однако, старина! - оставив наконец больных в покое, обернулся к нему Вишневски. - Весь город, все его жители рассчитывают на нас... - Героя из меня не выйдет, Саймон. Из вас тоже! - Но мы должны сделать все, что в наших силах... - Оно может опять настичь нас в любое время.., в любую минуту! - уже почти истерически взвизгнул Леонард. - Ладно, успокойтесь, - вмешался Штрауд. - Вас никто не заставит никуда идти, доктор Леонард, - также поспешила па помощь встревоженная Кендра. - Вам и так досталось. - И не говорите! - согласился Леонард. - Шутка ли, в аду побывать! - Но в лабораторию, по крайней мере, зайти-то вы можете? - кипятился Вишневски. - Хотя бы взглянуть на те предметы, что мы вынесли с корабля? Больно прикусив губу, Леонард в нерешительности обвел их затравленным взглядом. - Ладно.., хорошо. Но к тому месту я и близко не подойду! - Договорились, - решительно заявил Штрауд. Вишневски невнятно выругался и, не оглядываясь, зашагал к ожидавшему их автомобилю; он даже не пытался скрыть своего разочарования и недовольства Леонардом. - Пойдемте, доктор Леонард, - предложил Эйб Штрауд, тронув ученого за локоть, и тот, молча кивнув, послушно последовал за Штраудом. - Я немного задержусь, - окликнула Штрауда Кендра Клайн. - Мне надо еще навести здесь порядок и передать дела моим сменщикам. - Да.., конечно, - согласился Штрауд. - Кстати.., насчет прошлой ночи... - Что? - смущенно опустила глаза Кендра. - Я очень надеюсь, что не в последний раз... - неловко проговорил Штрауд. - Я тоже. - Кендра вскинула на него сияющие серые глаза и ласково улыбнулась, Коньком доктора Сэмюела Леонарда была филология: древние письмена, иероглифы и символы. Он разгадал и раскрыл больше тайн прошлых цивилизаций, чем кто-либо из живущих на планете ученых. Вишневски бережно принес пергамент, разглаженный на сгибах и запрессованный в защитную пластиковую оболочку и выглядевший как какая-то причудливая карта искателей арабских сокровищ. Вся поверхность пергамента желтовато-серого, как у камня, цвета была от кромки до кромки и от самого верха до самого низа покрыта затейливыми этрускскими знаками. Вишневски поделился с Леонардом своими догадками относительно значения загадочных букв и цифр, попросив, правда, учитывать при этом его ограниченные познания в области древней письменности. Однако высказал мнение, что цифры 500000, похоже, обозначают число человеческих жизней, которые должны быть принесены в жертву Владыке, некоему существу из тьмы потустороннего мира, которое грозило уничтожить все живое в Этрурии, если его алчный голод не будет утолен. Высказавшись, Вишневски поместил пергамент под огромное увеличительное стекло диаметром не менее двух футов. Штрауд молча наблюдал за обоими учеными, и поначалу казалось, что Леонард не только не слушает объяснений Вишневски, но и вообще не замечает его присутствия. Не отрывая глаз от пергамента, Леонард вдруг рассеянно произнес: - Вы сами не понимаете, о чем говорите, Виш. Занимайтесь-ка лучше своими костями. Подобная резкость была необычна для Леонарда. Погрузившись в рассматривание пергамента, он предупредил, что могут пройти часы и даже дни, пока он не разберется, что значит каждое слово. Леонард призвал их к терпению. - В таких делах нельзя торопиться. Поспешишь - и придешь к неверному толкованию, ошибочным предположениям, то есть построишь гипотезу па полном заблуждении... - Даже так? - язвительно переспросил Виш, по Штрауд предостерегающе поднял руку, дав ему знак оставить Леонарда в покое. Леонард тем временем впал в своего рода исследовательский транс, столь хорошо знакомый Вишу, так что последний понимающе кивнул седовласой головой и предоставил Леонарда самому себе. Леопард с головой ушел в работу, а Штрауд с Вишневски тихо переговаривались, присев за кофейный столик, на котором лежали вынесенные ими из котлована кости. Штрауд рассказал археологу об успехах, достигнутых Кендрой Клайн в лечении тех пациентов, которые, по счастью, страдали легкой формой "сверхъестественного гриппа. Виш, не скрывая своего изумления, вникал в мельчайшие подробности, перебивая и переспрашивая Штрауда чуть ли не на каждом слове. Особенно он заинтересовался веществом, которое выделялось из ушей, ноздрей и рта больных. - Но ведь и с вами в "Бельвю" было то же самое? - осторожно напомнил Штрауд. - Я имею в виду эти выделения... - Испражнения, я бы сказал, - сухо попросил Вишневски и резко оборвал разговор. Часы тянулись томительно медленно. Штрауд помогал Вишневски составить подробнейшее описание костей, а не проронивший ни слова Леонард углубился в чтение пергамента, покрывая несчетные листки пространными заметками. Судя по срывавшимся с его губ нечленораздельным восклицаниям, документ его буквально заворожил. Дважды ученых отрывали от работы телефонные звонки Натана, который хотел знать, как продвигаются их дела. В первый раз Штрауд коротко изложил комиссару только то, что сам посчитал нужным. Во второй беседе он сообщил Натану о предположении Виша о 500000 жертвоприношений. Комиссар яростно хмыкнул и спросил: - Даже так? А мы, значит, будем сидеть сложа руки и смотреть, как сотни тысяч людей погибают от этой болезни? И ничего не предпринимать? - Но доктор Клайн уже докладывала вам о выздоровлении Леонарда и объяснила значение этого факта. - Да, однако, если это.., эта штука в котловане требует пятьсот тысяч человеческих жизней, какое вы можете предложить противоядие? Да его просто в природе не существует! А если оно.., она не получит того, что хочет.., тогда что? Поколебавшись, Штрауд все же решился: - Тогда весь город станет жертвой, мы так считаем. Пока что перед нами встало столько неразрешенных вопросов, сколько... - Слышать даже не хочу, Штрауд! - взорвался комиссар. - Какие там еще вопросы! Мне нужны результаты. Вы обещали, что как только я освобожу Вишневски... - Ничего я не обещал! Мы здесь бьемся над этим день и ночь без передышки, делаем все, что в наших силах... - Штрауд, весь удар я принимаю на себя, чтобы вы, ученые, могли спокойно работать. Вы себе даже не представляете, как на меня давят и чего мне стоит вас от этого оградить. Так что давайте не ходить вокруг да около. Есть у нас шанс одолеть это.., эту штуку или нет? - Есть, есть, по нам нужно время, чтобы... - А вот времени у нас нет, Штрауд! Эпидемия уже перекинулась на собак, кошек и крыс! Они набрасываются на людей и распространяют заразу! Штрауд вспомнил объяснения Кендры Клайн относительно механизма передачи инфекции. Заражение животных казалось ему совершенно логичным. - Комиссар Натан, обещаю вам. Как только мы найдем какую-нибудь защиту от этой штуки... - Ну, ладно, ладно... Хотя я совсем не уверен, что такое средство вообще существует. Пятьсот тысяч! Боже! Но известно ли вам, Штрауд, что в нашем городе найдутся ведь типы, которые охотно принесут в жертву даже большее число людей, чтобы спасти собственную шкуру? Так что давайте придержим эту вашу информацию, вы меня поняли? Я как только представлю себе заголовки в газетах... - Хорошо, договорились, - согласился Штрауд, и в этот момент Леонард возбужденным восклицанием подозвал своих коллег. - Есть... Нашел! - выдохнул он, когда они подошли к нему. - Нам, возможно, придется отдать то, что.., оно требует, - начал Леонард. - Но полностью доверять нам.., оно не намерено. Штрауд и Вишневски переглянулись в полном недоумении. - А как-нибудь повразумительнее нельзя, Сэмюел? - осторожно поинтересовался Вишневски. - Вы ошиблись, что ему нужно пятьсот тысяч, Виш. - Ну, уж в цифрах-то этрускских я достаточно хорошо разбираюсь, Сэм, и... - запротестовал Вишневски, - Да, вы угадали, что.., оно требует именно столько жертвоприношений. Но цифра эта далеко не совпадает с числом тех, кого оно заразило этой.., болезнью.., с тем, чтобы ими управлять. - Так чего же.., оно хочет? - все еще не понимая, спросил Штрауд. Что вы пытаетесь нам сказать, доктор Леопард? Леонард поднялся на ноги, с трудом разгибая спину, онемевшую от многочасового бдения над пергаментом. Молча прошелся по лаборатории, потом коротко бросил: - Все эти зомби - только его армия. - Армия? - вырвалось у Штрауда. - Солдаты, выполняющие его приказы. Они станут им, оно станет ими. Они пришли в этот мир вместо него, потому что само оно ни в какой иной форме не может покинуть свое узилище в земле. Этрускский летописец указывает, что даже ветер пагубен для него, если оно выходит на поверхность земли в жаркий день... - И дождь тоже, - угрюмо закончил за него Штрауд. - Верно... Откуда вы знаете? - удивился Леонард. Штрауд рассказал ему и Вишневски об экспериментах Кендры Клайн с веществом, извергнутым Леонардом и Вайцелем. - Подумать только, что эта мерзость проникла в мое тело, содрогнулся от отвращения Леонард. - Продолжайте, Сэм, - нетерпеливо потребовал Виш. - Что еще вы там прочитали? Каким образом оно собирается заполучить свои жертвы, если, как вы говорите, ими станут вовсе не зомби? Тогда кто же? - Все остальные. Зомби нужны ему для того, чтобы взять всех нас в кольцо и силой загнать в котлован, на корабль.., желательно живыми. Штрауд сразу вспомнил всех зомби, которые пытались напасть на него. Особенно ярко - безумца с кувалдой. Леонард продолжал свои объяснения, указав в один из моментов пальцем на пергаменте затейливо начертанное слово, выглядевшее, как показалось Штрауду, очень похожим на хвостовое перо какой-то диковинной птицы. - Это создание обладает способностью вносить смятение в рассудок людей и паразитировать в человеческом мозге. На мгновение Штрауд усомнился, не сошел ли доктор Леонард с ума. Можно ли верить его высокопарным разглагольствованиям? - Погодите, погодите, доктор Леонард, - остановил он ученого. - Уж не пытаетесь ли вы утверждать, что этруски постигли физиологический механизм той силы, которую дьявол применял против них и которую сейчас обрушивает на нас? Что они были способны разобраться... - Совершенно очевидно, что автор этого документа разобрался, перебил его Леонард, раздраженно тыча пальцем в лежащий под увеличительным стеклом пергамент. Штрауд озадаченно вглядывался в него некоторое время, и вдруг в глаза ему бросилось одно слово: