Андрей Лазарчук - Пилот

— А чем плохи наши взгляды? Мне они нравятся. С моей точки зрения, ни при каких обстоятельствах нельзя направлять парализующие лучи на брата и забирать из дома его маленькую сестру только потому, что кто-то там, в космосе, решил, что она представляет собой интересный генетический образчик:

— И все же, все же: А если только так можно спасти наш мир от грозящей ему катастрофы?

— Допустим. Придите открыто. Объясните. Берите добровольцев. Такие будут.

— Но, может быть, они и приходили открыто? Вступили в контакт с правительством: Возможно, у них совсем иная структура общества:

— Или они сумели рассмотреть реальную структуру нашего общества:

— Малдер, ты хочешь сказать:

— Да. Я хочу сказать, что наше правительство предоставило им

— добровольно — всю страну в качестве генетического материала. С точки зрения пришельцев — это мудро, поскольку такого смешения генов, как в Америке, нет больше нигде в мире. Так что мы успешно торгуем самым ценным, что у нас есть, получая взамен цветные стеклышки и пустые пивные банки.

— Почему же мы не видим ни стеклышек, ни баночек?

— Получает-то их вождь: А кроме того, я где-то читал такую фразу: лучшая машина — эта такая, которой вообще нет, а все, что надо, делается само. Возможно, инопланетные технологии, которые правительство получает, просто не могут быть восприняты нами как технологии. В первую очередь это касается тонкого управления поведением, памятью, эмоциями: Во вторую — я так подозреваю — управления случайными процессами. В третью:

— Малдер, смотри, он поворачивает:

— Вижу:

Грузовик свернул на узкую дорогу, ведущую к озеру и пестрому кемпингу на берегу.

— Опять решил отдохнуть, — проворчал Малдер, — похоже, оплата у него повременная:

Но грузовик миновал кемпинг и продолжил свой путь.

— Куда же он: — Малдер, нахмурив лоб, пытался вытащить из памяти этот квадрат карты. Ага: сейчас будет лес, еще цепочка маленьких озер, а потом городок Дримстрим и выезд на шоссе двести сорок шесть:

Миль двадцать пять до городка. Или чуть меньше.

— Что такое «Большая дюжина»? — спросила Скалли.

— Откуда ты: а, Фрохики. И его маленькая банда: По слухам, так называлась некая полуофициальная структура, образованная во времена Эйзенхауэра. Он же «Комитет двенадцати». В нее входили сам Айк, Гувер, Гордон Дин, Бжезинский, Джордж Буш: это те, кто засветил себя. Имена большинства членов даже первого состава «БД» пока неизвестны. «БД» занималась — и занимается, я думаю — сотрудничеством с пришельцами. Айк был последним президентом, который знал всё — остальные знали только благую часть. Дескать, пришельцы помогают нам бороться с коммунизмом и раком: и далее в том же духе. Даже Бушу в этом смысле не удалось к нему приблизиться. В начале деятельности «БД» он занимался добыванием неподконтрольных денежных средств для деятельности комитета. Очень похоже, что именно Буш руководил операцией по ввозу кокаина в Штаты в пятьдесят восьмом и пятьдесят девятом годах. Из Колумбии через Кубу на рыбацких лодках кокаин доставляли на морские буровые платформы компании «Запата ойл», где Буш был генеральным менеджером, а оттуда — на материк, минуя береговую охрану.

Это был хорошо налаженный конвейер:

— Очень похоже на страшные легенды:

— А мы и живем в мире страшных легенд. Ты разве еще не заметила? — он помолчал, вглядываясь в дорогу. Огни грузовика исчезали за поворотами, появлялись вновь. Сумерки сменились почти полной темнотой, но Малдер не включал фары. Как он угадывал впереди асфальт — непонятно: — Конечно, во всем этом много домысла. Как всегда бывает, когда основной массив информации засекречен, а то, что становится известным — случайно и разрозненно:

— Но ты говорил так уверенно:

— О «Большой Дюжине»? К сожалению, это весьма достоверно.

Мне было: знаешь, тяжело — это даже не то слово: пережить: как бы сказать: разочарование во всем. Я смотрел на людей и видел похотливых и грязных чудовищ, лжецов: давай не будем об этом, ладно?

— Ты начал сам.

— Да. Наверное, устал. Никому не рассказывал, даже матери:

Нет, договорю. Потом это прошло. Я вдруг понял, что в какомто главном смысле — ничего не изменилось. Нет, не так.

Изменилось настолько радикально, что очистилось от мелочей, от подробностей: а вся эта дрянь: «Большая дюжина» и все такое прочее — это и есть подробности. Вот есть я. Есть они. Этого достаточно для: отношений.

Скалли задумчиво приподняла бровь, хотела что-то сказать — и в этот момент пришел Свет.

Он пришел как волна, как цунами, ударил в ветровое стекло, расплескиваясь по сторонам, а потом накрыл машину собой и оставил ее на дне океана Света, всепроникающего, холодного, в мельчайших прожилках и крупинках. Он набивался не только в глаза, но и в уши, в ноздри, в легкие, оглаживал, обжимал и обволакивал кожу. Он был легкий и в то же время необыкновенно плотный:

Казалось, он будет всегда.

И все-таки он рассеялся. Исчез. Вытек куда-то через поры мироздания:

Скалли почувствовала боль в горле и поняла, что кричала.

Громко, долго, визгливо:

12.

Туман был рваный, низкий, по колено. От фар он будто бы горел — нервным спиртовым пламенем.

Малдер не знал, сколько времени они провели в состоянии шока. Десять минут? Двадцать? До сих пор в глаза как будто насыпали горячего песка. Голова гудела, как после близкого взрыва.

В сравнении с предыдущим разом — тогда, в Орегоне — он перенес световой удар гораздо тяжелее.

Видимо, тарелка убралась, потому что мотор работал и фары светили. Но Малдер просто не рискнул сразу садиться за руль.

Тем более что впереди что-то смутно темнело.

Достав из-под сиденья фонарь, он вышел из машины. Ноги были слабые.

— Побудь здесь:

— Нет, я с тобой: — Скалли, неуклюже цепляясь руками, полезла наружу. Ее тоже качало.

— Что это было?

— Не знаю. Пойдем посмотрим:

Они прошли ярдов сто пятьдесят, постепенно приходя в себя — ночная свежесть действовала лучше нашатыря — и увидели грузовик.

Он стоял накренившись, правыми колесами в неглубоком кювете. Огни не горели. Задняя дверь была приоткрыта.

— Ронхейм! — позвал Малдер. — Фрэнк Друкс!

Молчание. Какой-то скрип.

Это скрипела открытая дверь кабины. При полном, казалось бы, безветрии.

— Ронхейм! Ты здесь?

Нет ответа.

Кабина была пуста. На сиденье зеленовато поблескивали какие-то маслянистые пятна.

— Давай-ка посмотрим, что там за груз он вез:

Когда они шли обратно к заднему борту фургона, сзади снова раздался негромкий короткий скрип. Но это, наверное, просто остывал двигатель: