Алекс Ривендж - Наш мир — тюрьма

Карабкаясь наверх, он не увидел, как из бокового лаза над ним медленно выдвинулась нечто, загораживая свет. Только какой-то незнакомый, удушающе-кислый запах ударил ему по ноздрям, и Дэвид поморщился:

— Господи, ну и вонища…

… Когда клыки Чужого впились Дэвиду в голову и шею, он несколько мгновений не позволял себе вскрикнуть, даже сквозь звенящую боль помня, что он сжимает во рту. Но человеческие силы имеют свой предел, и вскоре Дэвид утратил контроль над мышцами.

Предсмертный крик разомкнул его челюсти — и детонатор, ничем уже более не удерживаемый, устремился вниз в свободном падении.

… Менее секунды требуется предмету, падающему с высоты неполных шести метров, чтобы достичь нижней точки своей траектории. Еще никто из работающих даже не успел поднять голову, среагировав на крик; но Чужой, удерживая свою очередную добычу, уже успел втянуть ее в тот же боковой ход, откуда только что вылез (ход этот не был обозначен на устаревших тюремных планах), когда шашка упала прямо в лужу горючего, натекшего из сброшенной в колодец бочки. Упала капсюлем вниз — и столб огня, взметнувшийся вертикально по стволу колодца, достиг следующего уровня.

— Я же сказал — зажигать только по сигналу! — возмущенно крикнул Смит при виде первого отблеска пламени.

Самое худшее было не в том, что горючее вспыхнуло чуть раньше времени — это бы еще полбеды… Но его пленка еще не распределилась равномерно по всей поверхности коридоров: кое-где сохранились натекшие лужи, не до конца опустошенные бочки… Все это создавало дополнительную концентрацию массы, способной не только гореть, но и взрываться. А в зоне взрывов сейчас находились люди.

Рипли опомнилась раньше всех.

— Ложись! — выкрикнула она.

И сама первой обрушилась ничком, в падении увлекая за собой ближайшего из стоящих рядом с ней. Кажется, это был Смит. Рипли потом сама удивлялась тому, как могла его свалить. Видимо, силы ее в этот миг удесятерились.

Огненный шар взрыва пронесся вдоль коридора, опалив одежду на упавших. За ним последовал еще один. И еще. Рипли увидела, как летят во все стороны содранные со стен листы обшивки, летит чья-то рука, оторванная вместе с плечом и частью туловища…

— Живей! живей! уходим! — командовал Дилон, глядя на поднявшуюся до потолка огненную волну, легко вздымавшую на своем гребне многопудовые обломки балок вперемешку с человеческими трупами.

Сам он, однако, не уходил, а подталкивал бегущих, направлял их отступление в сторону не затронутого огнем прохода, чтобы отход не превратился в паническое бегство утратившего разум людского стада.

Таким же образом он наравне со всеми пытался подтолкнуть к выходу и Рипли. Но она досадливо стряхнула его руку и встала рядом с ним.

Из стены пламени с диким воем вырвался какой-то человек, уже и сам полыхающий, словно факел. Он бежал не разбирая дороги. Рипли кинулась было к нему, но Дилон удержал ее.

— Брось, он обречен! — крикнул он ей в самое ухо, перекрывая гул и вопли. — Сейчас о живых думать надо!

Они оставались на своем месте до конца — как капитан звездолета остается в командирской рубке. Лишь убедившись, что сзади не осталось никого из живых, Рипли и Дилон одновременно бросились бежать от наступающей огненной лавины.

— Где здесь у вас система пожаротушения? — прохрипела Рипли на бегу.

— К ней и веду тебя, сестра! Сейчас, еще немного — и мы поможем ребятам!

Поворот, еще поворот — и вот перед ними повисла тянущаяся от потолка цепь, внизу увенчанная железной петлей кольцеобразной рукоятки. Дилон вцепился в нее, рванул на себя — со скрежетом потянулась зубчатая передача сверху…

Но только когда Рипли, повиснув на рукояти рядом с Дилоном, присоединила свой вес и свою силу, проржавевший механизм сработал, и сверху, сбоку, со всех сторон на горящие коридоры из скрытых раструбов ударили струи воды.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

На тушение пожара не потребовалось семнадцать суток. Даже семнадцати часов не потребовалось: к счастью, большая часть горючего все же была распределена тонким слоем и в результате огонь нигде не набрал достаточной мощи, чтобы воспламенить несущие конструкции. Да и воды оказалось вдоволь — поверхность Ярости покрывал ледовый панцирь, так что «аварийные резервуары» были полны.

Те томительно долгие часы, во время которых автоматика тюрьмы вела бой с пламенем, люди пересидели в одном из дальних тоннелей, прижавшись друг к другу, как волчата в логове. И даже после того как клубы пара и пронзительное шипение возвестили о том, что огонь побежден, далеко не сразу они решились покинуть свое убежище…

Люди потерянно шли коридорами, перебираясь с уровня на уровень. В этот момент они походили на бесцельно слоняющихся по руинам жителей города, разрушенного внезапной бомбардировкой. Впрочем, их мир действительно был разрушен, и гораздо сильнее, чем это могла сделать любая бомбежка.

Что-то еще дотлевало, запах угарного чада щипал ноздри. Многие за неимением респираторов прижимали к лицу обрывки смоченной водой материи.

— Дилон, смотри! Еще один…

Подойдя вплотную, Пресвитер склонился над обугленным телом.

— Да, еще один… — тихо подтвердил он.

— Кто это?

— Не знаю… — Дилон выразительно глянул на спрашивающего. Опознать обгоревший труп действительно не представлялось возможным.

— Итого уже десять.

Сзади подъехала тележка, которую тащили сразу трое заключенных. Раньше ее использовали для перевозки руды, но сейчас на ней громоздились мертвые тела — черные, изуродованные…

— Это последний? — негромко спросил Смит.

На сей раз Пресвитер уже не скрывал раздражения:

— Ты считать-то умеешь? Сколько нас осталось, не сосчитал сразу?

— Не подумал как-то… — Смит виновато потупился.

— А зря! Тебе думать надо… Хотя бы раз-другой за сутки… Последний, последний, не суетись.

Дилон наскоро пробормотал слова молитвы, отдавая покойнику последний долг. Потом он сделал шаг к ближайшей стене и опустился на корточки, прижимаясь к ней плечом, словно силы вдруг оставили его.

Рипли села на пол рядом с ним. Она тоже была как в воду опущенная. И тут же, почти одновременно, вплотную к ним на пол опустился Смит.

Постепенно к образовавшейся группе подходили остальные из уцелевших, один подавленнее другого. Лишь Голик был столь же резок, зол и почти весел, как и до пожара.

— Ну, здорово, мать твою! — начал он еще на подходе.

— Ты о чем? — безразлично спросила Рипли.

— Я говорю — здорово сработал твой план! Р-раз — и все мы по уши в дерьме. А теперь-то что делать?!

— Может, он погиб при взрыве… зверь этот, — предположил кто-то без особой надежды.