Михаил Грешнов - Волшебный колодец (сборник)

Анатолий слушал не перебивая.

— Завтра будем торпеду испытывать, — закончил объяснения Урбанцев. — Здесь недалеко озеро Соленое. С противной водой, как огуречный рассол. Но плавать в ней можно.

На Соленом оказалась вторая база по обслуживанию земера. Здесь испытывалось подводное оборудование — подвижные торпеды-капсулы. Анатолия встретили Глеб Ильин и Виктор Черкезов, члены экипажа «Вулкана». В своих капсулах они сделали уже по нескольку погружений. Теперь они давали Анатолию кучу советов.

— Управление ручное — пустяк. Нажмешь на педаль — торпеда в ходу…

— То же с фрезами. Тебе ведь придется брать грунты различной плотности. Контейнеры загружаются механически.

— Главное в нашем деле — сноровка.

— И точность движений.

— И глазомер…

— Хватит, ребята, — сказал Урбанцев. — Баснями соловья не кормят. Давайте на глубину!

Первое погружение Анатолий сделал под инструктажем Урбанцева. Потом Урбанцев уехал. Анатолий начал знакомиться ближе с ребятами. Оба парня были из Душанбе, инженеры-мелиораторы, направленные к Дарину по рекомендации института.

— Работал с Петром Петровичем? — накинулись они на Анатолия, как только узнали, что он строил колодец.

Послушав рассказ о Северокарске, узнав все, что можно было узнать о Дарине и работе, Виктор и Глеб еще раз убедились в том, как им повезло.

Погружения в графике подготовки значились ежедневно. Анатолий вгрызался в дно озера, в берега — фрезы работали безотказно. Ребята занимались своими делами: химическим анализом воды на различных глубинах, магнетизмом в водной среде. Пустовала только капсула командира: Петр Петрович, миновав Лениногорск, уехал в Москву согласовывать детали проекта. «Каракумское море».

Двадцатого октября проект был подписан. В тот же вечер Дарин приехал к земеру. Экипаж, трое ребят, выстроился для встречи плечом к плечу, как на смотру.

— Вольно! — сказал Петр Петрович и каждому пожал руку. Анатолию — крепче, чем всем остальным. А может, это ему показалось. Ильин и Черкезов тоже могли бы поспорить, что Дарин посмотрел на каждого из них теплее, чем на другого.

Два дня на озере работали вчетвером. На третий день лагерь был ликвидирован, капсулы перевезены к земеру, погружены в кормовой отсек.

Палатки и прочее лагерное имущество пришлось перевозить Анатолию с шофером машины, азербайджанцем Керимом. Анатолий спросил, почему дорога идет не прямо, а огибает широкий песчаный участок, ровный, как стол.

— Зыбучий песок, — ответил шофep. — Смерть для всего живого!

Пять земеров подтягивались к исходным позициям — на берега Каспийского и Аральского морей и на север Каракумов, к колодцу Азиз. Шестой, даринский, земер готовился к пуску. Ему предстояло добраться до глубинных вод подземного моря. Спуск наметили получу наклона в семьдесят градусов. Глубина заранее установлена не была. Зондаж радиосредствами показывал наличие водоносных слоев в диапазоне от семисот до тысячи пятисот метров. Были ли это пески, напитанные водой, или водяные купола в горных породах, выяснить предстояло «Вулкану» и его экипажу. Пуск земера был назначен на двадцать шестое число.

Накануне, будучи с Дариным в Лениногорске, Анатолий говорил по видеосвязи с Ольгой.

С экрана ее большие, в темных ресницах глаза казались еще больше. Целую минуту Анатолий вглядывался в них, прежде чем спросил:

— Знаешь, на кого ты похожа?

— На кого? — засмеялась Ольга.

— На Чару Нанди!

— Браво, Шатров, — ответила Ольга. — Ты подаешь надежды…

— Нет, правда!

— Для влюбленных все девушки — Чары.

— Правда же! — настаивал Анатолий.

— Это ты и хотел мне сказать?..

— Завтра уходим в море.

— Для Каракумов звучит неплохо, — одобрила Ольга, — Счастливого плавания,

— Как отдыхаешь? — спросил Анатолий.

— Мучаюсь с Димкой.

— Что с ним?..

— Переэкзаменовка по русскому языку. Иди сюда! — сказала она в сторону.

На экране появилось мальчишеское лицо с большими, как у Ольги, глазами.

— Привет! — сказал Анатолий. — Учишь грамматику?

— Учу, — вздохнул Димка.

— Почему плохо пишешь? — спросил Анатолий. Димка подвигал губами, но ничего не сказал.

— Не читаешь фантастики! — строго сказал Анатолий.

Мальчик улыбнулся, подмигнул Анатолию.

— Чара Нанди, — сказал он, — из «Туманности Андромеды». А мне бы с тобой на земер!

— Прямо сейчас?.. — спросил Анатолий.

Димка закивал головой, но тут внизу экрана засветились радужные полоски — предупреждение, что время разговора кончается. Димка исчез, появилась Ольга:

— Беспокоюсь за тебя, Анатолий…

— Через неделю встретимся, — успел ответить Анатолий — экран погас.

Утром, в пять часов пятнадцать минут, «Вулкан» начал погружение в глубину.

Инженеры недаром придумали земеру такое название. Как только фрезы коснулись грунта, пыльный шлейф вырвался из-под них и унесся в пустыню. Сначала он стлался параллельно земле, потом, когда фрезы углубились, стал загибаться к небу все круче, пока не достиг зенита. А когда снаряд погрузился в почву и пошел в глубину на полной мощности двигателей, черный столб пробил облака, стал расплываться по центру неба, как гриб извержения. На высоте полутора километров его вершину осветило солнечными лучами, столб порозовел, выпустил из себя черный дождь. Ветер подхватил пыль, понес над пустыней, а из туннеля, точно из жерла, рвались все новые облака. Теперь они расходились вширь, становились гуще, и казалось, вот-вот их разрежут зигзаги молний… Пыль и песок застлали все небо, но смерч уже оседал: стены туннеля уходили все глубже, суживали бушующий вихрь. Потом над местом пуска стал расти холм рыхлой породы. Земер ушел на глубину ста, ста пятидесяти метров, а холм продолжал расти, волнуясь и скатывая с вершины осыпи, как живой. Только через час земля перестала гудеть и холм успокоился. Но туча песка и пыли продолжала висеть над пустыней.

Анатолий, не отрываясь, смотрел, как самописец накладывал линию на контурной карте. В рубке управления было тихо, хотя за бортом «Вулкана» бушевали шестьдесят миллионов лошадиных сил. Снаряд уходил в землю по крутой траекторий, заданной ему вычислительными устройствами. Люди следили за стрелками приборов, анализаторами. Боковые датчики показывали состав породы, прорезаемой земером. До глубины двухсот метров на шкале упрямо держался химический знак кремния. Потом пошли колчеданы, бокситы с примесью серы и опять прочно установился кремний.

— Кремнезем, — сказал Глеб, хотя все видели то же, что и он. — Силициум о два…