Пол Андерсон - Время огня

— Я должен, — хрипло сказал Спарлинг Он предпочел бы сейчас стоять в земном зале, где мог бы спрятаться от этих глаз. Сейчас же он повернулся — как принято к спикеру и заговорил:

— Я уверен, что большинство из вас поймет то горе, которое испытываю я, сообщая вам неприятные вести. Совсем недавно мы узнали, что на грядущие годы наши руки будут связаны, и мы не сможем оказать вам никакой помощи. Никакой. Я даже не знаю, когда мы сможем продолжить работы по сооружению дамб для защиты от торнадо, по созданию синтетической пищи, убежищ для тех, кто прибудет из пораженных Злым Солнцем мест. Мы даже не сможем предоставить вам самолеты для эвакуации пострадавших. И не дадим вам никакого оружия. Самое большое, что мы можем сделать, это помогать советами. Однако мы не покинем вас. Примавера останется.

Для сотен из нас Примавера — наш дом, а вы — наш народ. Вы, несомненно, знаете причину. Вы знаете, что происходит в космосе, вы знаете о конфликте между Землей и другой планетой. Поэтому Земля должна сосредоточить в единый кулак все свои силы и ресурсы.

Но у меня есть новость более худшая. Земля решила создать свою базу на вашей планете. Однако вам об этом беспокоиться нечего. Мы достаточно далеки от театра военных действий и мы попытаемся убедить Землю, что база тут не нужна.

Если это удастся сделать, то некоторые работы для вас будут продолжены. Например дамбы будут сооружены в срок. Однако, если война продлиться долго, в обозримом будущем мы не получим с Земли никаких материалов. А если нам не удастся предотвратить строительство базы, то помощи вам мы оказать не сможем. О, разумеется, наше личное оружие и машины останутся в нашем распоряжении и мы сможем предоставить их вам. Но конечно же, этого недостаточно, чтобы вы смогли сдержать варваров.

Я не знаю, сколько времени это продлиться. Возможно, все окончится довольно быстро, и мы продолжим наше сотрудничество. Но будет лучше, если мы будем ожидать худшего и готовиться к нему.

Спарлинг замолчал. Вся эта риторика годится для людей. Как подействовало мое сообщение на иштарианцев? Боюсь, что мне не удастся смягчить удар.

В ужасной тишине Сваззи снова взял слово.

— Мы должны снова вернуться к обсуждению наших проблем. Без сомнения, Ассамблея продлиться дольше, чем мы предполагали. В обсуждении примут участие и наши друзья — люди. — Он повернулся к Спарлингу. — Ты прибыл вместе с Лареккой. Каково твое мнение относительно нашего пребывания в Валленене?

Спарлинг был захвачен врасплох.

— Я… не… воин… Я не знаю… Вряд ли я компетентен.

Послышался голос Джерассы:

— Спикер прав. В свете новых сообщений мы должны обсудить все более тщательно. И разве не удвоилась необходимость вернуть все наши силы в Валленен?

Послышались крики протеста. В Этом гаме Спарлинг уловил, что большинство требует, чтобы цивилизация оставила все территории к северу от экватора и вывела оттуда свои войска.

Сваззи прекратил весь этот шум, пригласив на помост Ларекку.

Когда наступила тишина, командир легиона заговорил ровным, бесстрастным голосом:

— Я уже пытался объяснить вам то, что вы не хотели понимать. Сохранение Валленена — это не вопрос защиты коммерческих интересов. Это вопрос защиты всей цивилизации. Я знаю это как воин, который много лет охранял границы цивилизации, испытавший все опасности, которые подстерегали меня там.

Если мы оставим Валленен, враги могут собрать все свои силы и ударить по всему фронту. Вскоре мы потеряем все острова в Эхуре и Море Файери. Корабли противника достигнут берегов северного Валленена и на материк хлынут целые орды варваров. Может, нам удастся сдержать их и сохранить половину континента, но все равно это будет концом Газеринга. Цивилизация погибнет везде, кроме Южного Веронена. Неужели вы не можете этого понять?

Но если мы останемся в Веронене и примем здесь бой, мы сможем сохранить здесь свои территории. Я как солдат считаю, что мы должны собрать все силы и послать их со мной в Валленен, чтобы нанести решительный удар по врагу. Голосуйте, если желаете, Зера останется в Валленене.

Глава 10

Джиль Конвей пела старую песню и пальцы ее бегали по грифу гитары. Затем она стала просто насвистывать мелодию. Трели глиссандо, аккорды плавали под звездами, касались нервов, пока все тело, казалось, не начинало трепетать в такт волшебным звукам, пришедшим сюда через бездну времени.

Ее взгляд бесцельно блуждал вокруг. Ночь была теплой, и Джиль откинулась на крышу своего коттеджа. Она сидела под открытым небом вместе с Юрием. Уличного освещения в Примавере не было, а от окон соседей их защищал забор. Единственным источником света в комнате был светящийся шар на столе, который соседствовал с бутылкой коньяка. Бутылку к обеду, который приготовила Джиль, принес Юрий. Над деревьями торжественно сияли звезды. Между ними быстро плыла Целестия. Но глаза Джиль смотрели дальше, в созвездие, где находилась Земля, где родились слова и мелодия той песни, которую она подарила гостю. На Земле родилась раса, к которой принадлежала и она сама, хотя вряд ли и частица этой расы осталась в ней…

«Звезды, — думала она. — Мы можем исследовать объекты, находящиеся от нас в тысяче световых лет. Но что происходит с людьми, мы понять не можем… Какие они теперь… Световые годы… Свет…»

Свет блестел на траве, отражался от блестящих эмблем на одежде человека, и она знала это, от серебряного обруча, стягивающего ее волосы… Она закончила песню.

— Прекрасно! — воскликнул Джерин. — Никогда не слышал ничего подобного. Откуда эта песня?

— Думаю, из Америки. — Джиль опустила гитару и откинулась на спинку кресла, взяла стакан и сделала из него глоток. Этот бренди с Земли ударял ей в голову. Она предупредила себя, что не нужно слишком увлекаться. Однако не нужно и пренебрегать. Умеренность во всем, включая и саму умеренность.

Она вспомнила, как когда-то сказала эту фразу Яну Спарлингу, и тот ответил, что ее идея об умеренности понравилась бы Александру Великому.

Любит ли Ян меня? Мне бы очень хотелось знать, чтобы знать, как мне поступать…

Она продолжила, улыбнувшись:

— Странно, что ты прилетел в такую даль, чтобы услышать песню твоей планеты. Однако на Земле она давно забыта. А здесь мы сохраняем многое из старого. Может, мы поступаем не правильно?

Джерин покачал головой.

— Нет, Джиль, — поспешно сказал он.

Они уже во время обеда перешли на имена. Причем он с таким знанием дела похвалил ее искусство кулинарии, что она была уверена: он вполне искренен. И она была горда похвалой.