Пол Андерсон - Нелимитированная орбита

Никто из людей не пострадал. Разрушение не было таким уж непоправимым. Однако, оно затронуло большую часть оборудования, предназначенного для постройки термоядерной электростанции. Поскольку такой случай не был предусмотрен и соответствующие меры предосторожности не были приняты перед стартом с Земли, произошла мгновенная реакция слияния. Батареи не выдержали, поскольку они могли обслуживать только внутреннюю электрическую систему, а никак не сплав ионов или радиационное экранирование.

Корабль внезапно наполнился излучением.

В транспортнике не было места для антирадиационной аппаратуры.

Единственное, чем он мог помочь, — это как можно быстрее вывезти команду, прежде чем она подверглась бы серьезным дозам облучения. Покинутый «Скиталец» остался плавать на орбите. Невидимые и неслышные, потоки яда бурлили в его корпусе.

— Понимаю, — кивнула Джудит. И вновь при этом движении ее волосы сделали волнообразное движение. — Спасибо.

В горле Киви пересохло больше, чем при обычном коротком разговоре в течение нескольких минут.

— Рад был служить, — пробормотал он.

— Что вы собираетесь теперь делать?

— Я… — Киви сжал губы. — Ничего. Не беспокойтесь.

— Вы пришли, чтобы проведать Яна? Я собиралась устроиться где-нибудь на корабле, пока у меня не будет возможности вернуться назад со следующим транспортником. Я уверена, что Ян был бы рад, если бы вы… — ее голос вдруг стих.

Свобода довольно грубо вел себя по отношению к капитану, когда они все вместе работали в лагере на Растуме.

Киви ядовито улыбнулся.

— Безусловно.

И тут он с изумлением осознал, что сам не понимает, зачем он пришел сюда. Может быть, затем, чтобы избавиться от собственного отчаяния, выместив злобу на раненом? Киви боялся, что именно эта или подобная ей идея привела его сюда, и понимал, что поддался он ей почти сознательно. Но почему? Свобода был угрюмым, вспыльчивым, неразговорчивым человеком, но не более раздражающим, чем любой другой из его собратьев-конституционалистов.

Как лидер их движения, он помогал осуществлению проекта колонизации, и, хотя никто из астронавтов не горел желанием взяться за выполнение этого задания, все же работа есть работа, и ее надо выполнять, а не ворчать по ее поводу.

— Я… да, я хотел его проведать, — соврал Киви, — и… и посоветоваться с ним.

— Ну, так вы же вполне можете это сделать! — послышался внезапно чей-то голос.

Киви обогнул пиллерс, за который держался, и посмотрел на дверь лазарета. Она была открыта, и там парил Свобода.

На нем была больничная пижама, лицо почти целиком скрыто бинтами; каркас шины мог двигаться вокруг его сломанной левой ключицы, давая ему некоторую возможность пользоваться рукой.

— Ян! — закричала Джудит. — Сейчас же вернись в постель!

Свобода прорычал:

— Какая может быть постель в невесомости, кроме сбруи, которая только удерживает на одном месте, чтобы тебя ненароком куда-нибудь не сдуло? Я услышал, как вы разговариваете.

Свобода из своей белой маски стрельнул глазами в капитана.

— О'кей, я здесь. Говорите же, что вы хотели сказать.

— Врач… — запротестовала Джудит.

— Я не подчиняюсь его приказам, — отрезал Свобода. — Я сам знаю, сколько мне положено двигаться.

— Ян, — умоляющим голосом обратилась к нему жена, — пожалуйста…

— Какую степень вежливости я должен проявить к человеку, который пытался меня убить?

— Такую же, как сейчас! — рявкнул Киви.

И тут же подумал, что в этот момент, наверняка, рот Свободы, скрытый под повязкой, скривила саркастическая усмешка.

— Ну, продолжайте, — хмыкнул Свобода. — Я сейчас не в состоянии с вами драться. Или, может быть, вы, будучи капитаном, просто арестуете меня? Продолжайте же, делайте то, за чем вы пришли.

Джудит побледнела, как полотно.

— Прекрати, Ян, — сказала она. — Это нечестность, называть человека трусом, если он не нападает на тебя, и бахвальство — если нападает.

Снова наступила тишина. Прошла целая минута, прежде чем Киви осознал, что, не отрываясь, смотрит на Джудит.

Наконец, Свобода жестко сказал:

— Хорошо. Согласен. Я думаю, мы можем обсудить практическую проблему без вспышек раздражения. Возможно ли починить корабль?

Киви, наконец, оторвал взгляд от Джудит.

— Не думаю, — ответил он.

— Ну, тогда, может быть, можно приступить к разгрузке? Я все еще в состоянии присмотреть за этим, хотя, возможно, мне понадобится помощник.

— Разгружать? — Киви с трудом отвлекся от своих мыслей. — Что вы имеете в виду? «Скиталец» находится в ядовитой зоне. Его нельзя разгружать.

— Но, минуточку! — Свобода ухватился за дверную раму. Суставы его пальцев побелели. — На корабле находится оборудование, необходимое для колонии.

— Колонии придется обойтись без него, — сказал Киви. Его опять охватил гнев, холодный и ровный.

— Что? Вы что… Нет, это невозможно! Должен же быть какой-нибудь способ достать оборудование с корабля.

Киви пожал плечами.

— Мы, конечно, проведем осмотр. Но надежды очень мало. Поверьте мне, Свобода, для меня потеря «Скитальца» — такая же катастрофа, как для вас потеря груза.

Свобода истерично затряс обмотанной головой:

— О, нет! Это не так. Нам до конца своих дней придется жить на Растуме. Если у нас не будет этого оборудования, то мы долго не протянем.

А вы возвращаетесь на Землю.

— До Земли очень далеко, — сказал Киви.

Глава 3

«Кочевник» отдыхал. Его двигатели издавали едва слышный шепот.

Свобода чувствовал, как тихо стучит под его ногами настил капитанского мостика. Возвращение хотя бы небольшой доли собственного веса казалось чудом.

Киви из своего кресла взглянул на контрольный экран.

— Он здесь, — сказал капитан. — Вы смотрите, а я подведу нас вплотную к борту.

— Какое ускорение вы собираетесь использовать? — ехидно спросил Свобода.

Киви рассмеялся лающим смехом:

— Не больше половины "g". Можете не пристегиваться.

Он вновь сосредоточил все свое внимание на корабле, нажимая на кнопки, отдавая команды по интеркому.

Огромная махина «Кочевника» двигалась, в основном, под управлением автопилота, даже совершая такие маневры, как этот. Киви достаточно было только приказать ему:

— Иди вон к тому объекту.

Подавив внутреннее сопротивление, Свобода склонился перед обзорным экраном.

При наибольшем увеличении «Скиталец» казался почти игрушкой, но быстро вырастал в размерах. Корабль описывал круг за кругом, оставаясь в одной и той же неизменной плоскости.

Тени и резкий солнечный свет гонялись друг за другом по его неуклюжему безобразному корпусу. И Свободе пришла в голову мысль, что даже обтекаемые транспортники тоже какие-то неприятные. Боже, побыстрее бы снова оказаться на Растуме и увидеть, как последний транспортник уходит в небо!