Максим Курочкин - Аниськин и сельские гангстеры

– Видать, крепко тебя надысь актриса заездила, если с утра уже члены не ходют, – острил печной.

Комаров окончательно проснулся и быстро вскочил с пола. И вовремя. В дверях уже мило улыбалась Анна Васильевна с чугунной сковородой наперевес.

– Проснулся уже, птенчик ты наш ранний, – умилилась она, – а я тебе как раз яиченки со шкварочками принесла.

Яиченка злобно и убедительно плевалась на сковородке, дед замаскировался на печке, а петух продолжал дурью голосить за распахнутым настежь окном.

– Спасибо, Анн Васильн, – искренне поблагодарил Костя.

За символическую плату эта пожилая женщина вернула ему маленький кусочек безмятежного детства и избавила от каторжной и мучительной работы – приготовления пищи для своего капризного и никак не желающего обходиться без еды организма.

– А что это с петухом вашим сегодня делается? – поинтересовался он, шумно плескаясь у этнического мойдодыра, – голос, что ли, прорезался?

– А это не мой, – хитро прищурилась хозяйка.

– А чей же тогда? Соседский-то совсем хрипло орал.

– И не соседский, а твой, – не стала интриговать дальше Анна Васильевна.

– Откуда? – опешил Костя, – козел у меня был, а петуха – не помню.

– Да вчера вечером принесли, – ответила Анна Васильевна.

– Ты же мечтал петушка голосистого завести, вот люди и тебе и подсуропили.

– Как это подсуропили? Я ни с кем не делился, ни у кого ничего не просил, откуда узнали? Кто принес? Кому и сколько я должен?

– Деревня же, – пожала плечами женщина, – все все про всех знают. А платить ты никому не должен. Принесла петуха бабушка Пелагея, а она – местный авторитет. Если уж кто ей понравится, то считай, дело в кармане. Старенькая, тихенькая, маленькая, а народ к ее мнению прислушивается. Ты смотри, не вздумай денег ей предлагать. Обидишь – выживет тебя из Но-Пасарана.

– И чем я ей понравился? – тщательно скрывая удовольствие, пожал плечами Костик.

– Говорит, давно не смеялась так, как вчера. Потешил ты душеньку ее, повеселил, как Арьку в темницу-то вел. Говорит, от души попричитала, повыла. Думала, говорит, перед смертью и порадоваться не придется ни разу, ан нет, такой спектакль давеча вы с Арькой показали, что на неделю ей положительной энергии хватит.

Костя густо покраснел. Нет, не такой авторитет мечтал он заработать на первом своем рабочем месте. В самых сокровенных мечтах видел он себя мудрым и справедливым советчиком местных жителей, что-то вроде царя Соломона. Ходили к нему за советом и юные девицы, и седые длиннобородые старцы в посконных рубахах. Но чтобы завоевывать благосклонность местных старушек шутовством!

– Да не нужен мне ее петух! – воспылал благородным гневом юноша, – только петуха мне еще не хватало!

Если раньше Костя особо не задумывался над тем, как со стороны выглядят они с козлом, то дополнение в виде петуха было уже пределом.

– Отнесите, Анн Васильн, ну пожалуйста! – взмолился он, – отнесите этого горлопана хозяйке!

– И думать не смей, – возмутилась Анна Васильевна, – обидишь старого человека, до гробовой доски тебе этого на селе не простят. У нас тут как на Сицилии – у них Крестный Отец, а у нас Крестная Бабка. Только у нас пострашнее будет: там только телесные муки неслушники принимают, а в Но-Пасаране больше по душевным специализируются. Затравят тебя, как есть затравят! А может даже и того хуже – закажут!

– Вы что, хотите сказать, что в Но-Пасаране и киллеры найдутся?

– Этого добра нету, а вот Ванька-Пензяк получше любого киллера будет.

– Это что еще за птица?

– Колдун местный. По травам и заговорам специализируется.

– Да ну вас, – расстроился Костя, – я серьезно, а вы…

– А я еще серьезнее, – обиделась Анна Васильевна, – петуха возвращать не смей, в этом случае даже я тебя отмазать не смогу. А вот поблагодарить – сходи. Поди, спина не переломится уважаемому человеку поклониться.

Хозяйка ушла, а Комаров совершенно без аппетита принялся за глазунью со шкварками.

– А петух-то знатный, огонь, а не петух, – послышалось вдруг у него за спиной.

Костя поперхнулся от неожиданности. Каким образом полуразвалившийся дед незаметно слез со своего убежища и успел в окно рассмотреть нового постояльца – неизвестно.

– Вы еще, – откашлившись пробурчал он, – вы еще поуговаривайте.

– А что? Анка, она, конечно, стерва, но баба не глупая. В психопатии разбирается отменно.

– В психологии?

– А я как сказал?

– Да ну вас, – махнул рукой Костя, – все учите, учите, хоть бы чему умному научили. Сделаю так, как сам решу. Надоело.

Он надел фуражку и вышел, не зыбыв громко хлопнуть дверью. Печной легко подскочил к окну. Яркий, медно-кобальтовый петух деловито копался в пыли двора. Комаров подошел, решительно схватил в охапку ничего не подозревающую птицу и вышел прочь со двора.

– Зря, ой зря, – с сожалением покачал головой печной дед.

Дом Крестной Бабки Комаров нашел быстро. Местные жители заинтриговано поглядывая на петуха, терпеливо и философски ожидающего своей участи, охотно объясняли ему дорогу к дому старушки.

«Нет, хватит с ними церемониться, – рассуждал Костя, бдительно обходя коровьи лепешки, оставленные только что прошедшим стадом, – сам виноват. Не поставил аборигенов сразу на место, вот они мной и крутят, как хотят. И ведь это вам не шуточки: убийство все-таки произошло, а им – хоть бы хны! Прикалываются над участковым, как над мальчиком с мячиком. Нет. С этой минуты – никакой фамильярности, никакого панибратства, никаких доверительных бесед и выслушивания советов! Все-таки я отличник школы милиции, а не детектив-самоучка! Хорошо хоть Кирилл ничего не знает, а то засмеял бы».

С этими решительными намерениями юноша дошагал до своей цели. Домик Пелагеи заметно отличался от других домов улицы. Народ уже успел заразиться любовью к комфорту и цивилизации, каждый второй расширял свои владения: кто пристраивал второй этаж, кто обходился дополнительными сенями или террасой. Возле многих домов уютно и самодовольно пристроились гаражи, заборы выросли и потеряли прозрачность. И лишь дом бабушки Пелагеи остался таким, каким, казалось, был сто и двести лет назад. Костя угадал его издалека. И не только потому, что дом Крестной Бабки просто обязан был отличаться от всех других домов. А, главным образом, совсем по другой причине. Дело в том, что точно в таком домике жила Аленка из его детской книжки. Точно, это был тот самый дом! Крошечная, почти игрушечная белоснежная хатка в традициях малороссов, ладненькая труба на крытой красной черепицей крыше, палисадничек с мальвами. Фантастика!

– Это уж никуда не годится, – пробормотал он недовольно, – мало того, что эта старушенция строит из себя крутого пацана, так она еще и домик Аленки загробастала!