Фредерик Пол - День, когда пришли марсиане

Не во всех таких водоемах есть съедобная грязь.

Немецкие ученые указывают на то, что сонарные исследования, проведенные экспедицией, хотя и немногочисленные и незавершенные, все же позволяют предположить, что в неглубоких водоемах содержится только вода, в то время как в более глубоких образуется съедобная пена. Эти глубокие, заполненные водой расщелины, которые предположительно простираются на 2,5 или даже 3 километра вглубь, сравнимы, по словам немецких ученых, с «длинными узкими океанами». Также предполагается, что более мелкие водоемы, содержащие только относительно чистую воду, в основном, покрыты льдом, в то время как поверхностная температура более глубоких не ниже 4 °С. Это предполагает существование источников тепла. Таковыми могли бы быть термальные источники на дне водоемов - в силу конвективного перемешивания. Это также может объяснить «вспенивание» живых организмов, по словам немецких ученых - «словно океан перевернулся вниз головой».

Это относится к бентосу, как к источнику пищи, в наших собственных морях. Вдали от термальных источников и редких продуктов их деятельности, вся жизнь на дне океана зависит от частичек материи, мертвых животных, растений и т. д., попадающей туда сверху. Первичные пищевые продукты находятся в нескольких десятках метров от поверхности, где свет позволяет расти мелким растениям. Их пожирают большие и еще большие организмы. Когда они погибают или когда акулы роняют изо рта кусочки мелкой рыбы, крупицы съедобной материи опускаются на морское дно и дают пищу всему, что живет на дне.

Марсианские «моря», по словам немецких ученых, перевернуты вверх тормашками. Основанная на сере органохимия из термальных источников дает органическую материю, которая питает их бентосные растения и животных (если подобные термины применимы к марсианской биологии). Они умирают, и их частички, разлагаясь, дают газы, которые заставляют их всплывать на поверхность. Это и есть та органическая пена, которую едят Александр, Дорис и т. д. (Вместе с ней они случайно заглатывают и маленьких живых существ, обитающих в пене.)

На встрече в Честере рассматривались также и другие вопросы, посвященные марсианской биологии.

Доклад Т. Наксоса из университета Тайна и Уора ссылается на данные, полученные еще при посадке первого «Викинга» в 1976 году, чтобы объяснить присутствие воды и воздуха, которые марсиане, очевидно, как-то должны были сохранять, чтобы выжить. Судя по докладу Наксоса, на несколько метров в глубь поверхности Марса уходят твердые промерзшие слои - так называемая, вечная мерзлота - и дополнительный твердый подпочвенный слой (техническое название - ортштейн), возникший в результате миллиардов лет просачивания подземной воды к поверхности. Вода в тонкой атмосфере Марса быстро испаряется. Неорганические соли, которые она несет с собой, остаются. Они накапливаются, создают прямо под поверхностью плотный, непроницаемый слой, который способен выдерживать значительное давление. Сочетание вечной мерзлоты и ортштейна, по подсчетам Наксоса, может довольно эффективно задерживать достаточное количество воды (и уносимого с ней газа) прямо под поверхностью, чтобы поддерживать существующее парциальное давление в марсианских туннелях.

Опоясывающий планету слой может быть очень эффективным. Даже если, по словам Наксоса, метеоритный удар нарушит его, то вечная мерзлота очень быстро восстановится, а вслед за ней и ортштейн - в течение нескольких месяцев или лет.

В кратком сообщении группы ученых Эдинбургского университета высказывается предположение о том, почему не было обнаружено ни одной окаменелости марсианина (как и какого-нибудь другого из мириадов живых организмов, которые в ходе дблгой эволюции должны были возникать на планете). На основании данных предварительной аутопсии «Ферди», марсианина, погибшего при стартовом ускорении, эдинбургские учные описывают скелет марсиан как «чрезвычайно пористый, материал его более похож на тальк, чем на кости - словно у человека, страдающего смертельной формой остеопориоза». Это, конечно, не является неожиданным, если учитывать меньшую силу тяжести на Марсе. Действительно, это может оказаться эволюционно выгодным для марсиан, поскольку построение твердого костяка для сухопутных земных организмов биологически дорого. Потому у марсиан просто нет твердых костей, которые могли бы сохраниться в виде окаменелостей. Более того, добавляют эдинбургские ученые, есть основание полагать, что современный марсианский климат необычно суров. Они указывают на давно принятые результаты анализа марсианской орбиты и наклона полюса. Оба менялись в течение времени, как и земные. (Однако марсианские отклонения куда более сильные - наклон полюса меняется от 10 до 30 градусов за цикл в миллион лет.) Если их предположения верны, то этот период полон необычайных потрясений для марсианских организмов. Отсюда вытекает, что многие виды, которые могли бы изобиловать и даже жить на поверхности Марса, по крайней мере, в глубоких долинах, где давление воздуха выше в два или более раза, за последний миллион лет могли вымереть или, возможно, отступить в пещеры. Также возможно, добавил один из участников дискуссии, что марсиане доминирующего вида просто сожрали всех прочих. Тот же участник выступал и в последовавшем сразу же после доклада обсуждении, в ходе которого палеонтолог из Кардиффа предположил, что «точечно-равновесная» теория эволюции применима равно как к прогрессу, так и к деградации, и потому относительно примитивное развитие марсиан (находящееся в серьезном несоответствии с развитой сетью туннелей, к примеру) может быть просто последствием случайного эволюционного изменения. Эдинбургский ученый ответил на это: «Чушь! Просто сложились слишком тяжелые для них обстоятельства, как для инуитов и алеутов».

Самое большое количество слушателей, особенно из числа сорокалетних младших членов БАРН, собрал доклад о самих марсианах. Самые горячие научные споры, тем не менее, разгорелись на последнем заседании между соперничающими партиями тектонистов и анти-тектонистов. Те, кто считают кору Марса свидетельством тектонических сдвигов, как например, приверженцы теории «свободно-скользящей оболочки» перемещений марсианского полюса, горячо отстаивали свои взгляды. В то же время те, кто утверждает, что марсианская кора не более подвижна, чем хлебная корка, указывали на то, что «горячие пятна» на поверхности Марса не меняют своего положения уже миллионы, или, возможно, тысячи миллионов лет.

Поскольку ни с одной из сторон не было представлено ни одного ожидаемого нового доказательства, обе партии просто пересказывали старое. Горячие пятна были оспорены как доказательство. Никто сегодня всерьез не оспаривает существования таких стационарных пятен на Земле. То, что, к примеру, вызвало появление «островной дуги» Гавайского архипелага явно остается на том же самом месте несколько десятков миллионов лет. Оно проделало выходы (которые стали вулканами и островами) один за другим по мере того, как на него наползал Тихоокеанский тектонический пласт, к северу и югу. С другой стороны, на Марсе, похоже, все было по-другому. Горячее пятно, создавшее самый большой в солнечной системе вулкан - марсианский Олимпус Монс (если не принимать во внимание того, что горячее пятно, может быть, постоянно поддерживает жизнь марсианской расы), как кажется, породило только одно продолжительное извержение, и нет свидетельств о том, что внутренняя кора планеты сдвигалась. Но в ответ тектонисты предположили, что кора Марса намного толще земной, невозможно, смещаясь, влечет за собой много магмы, включая еще не выясненные источники «горячих пятен» в целом, на какой бы планете они ни были обнаружены.