Дж. Дуглас - Охотники за умами

Гейн так и продолжал бы влачить в неизвестности свое омерзительное существование, если бы его болезненная фантазия не требовала плодить все больше и больше трупов. Начиная изучение серийных убийств, мы отмечали такую эскалацию практически во всех случаях. Гейна обвинили в убийстве двух женщин среднего возраста, хотя на самом деле жертв, вероятно, было больше. В январе 1958 года его официально признали невменяемым, и остаток жизни он провел в Центральном государственном госпитале в Уопане и мендотском Неврологическом центре, где считался образцовым заключенным. В 1984 году он мирно скончался в возрасте семидесяти семи лет в мендотском изоляторе для престарелых. Нечего говорить, что местному детективу или специальному агенту на оперативной работе в отделении с такими случаями приходится сталкиваться не часто. И возвратясь в Милуоки, я захотел узнать об этом деле как можно больше. Но в канцелярии генерального прокурора мне ответили, что отчеты опечатаны из-за извращенного характера происшедшего. Я сообщил, что являюсь специальным агентом ФБР и изучаю преступления, и это открыло мне доступ к документам. Никогда не забуду, как шёл вместе со служащим архива, снимал с бесконечных полок коробки и ломал сургучные печати. Внутри обнаружились фотографии, которые моментально отпечатались в памяти: безголовые обнаженные женские тела подвешены вверх ногами на веревках и подтяжках, кожа рассечена от груди до лобка, гениталии вырезаны. На других - отдельно головы на столе; пустые, открытые глаза смотрят в никуда. Ужасный вид. И тогда я начал размышлять, что эти образы говорят о человеке, совершившем такие злодеяния, и как это знание может помочь его поймать. С тех пор я не переставал об этом думать. В конце сентября 1976 года я уехал из Милуоки, получив временное назначение в качестве куратора на 107-ю сессию Национальной Академии в Квонтико. Пэм осталась дома: вела хозяйство, заботилась о годовалой Эрике и продолжала преподавать. Это была моя первая длительная командировка, которая заставила задуматься, как мало мы в Бюро, военные и дипломаты, вспоминаем о тяготах жен.

Программа Национальной Академии ФБР в Квонтико представляет собой сконцентрированный одиннадцатинедельный курс для старших и опытных чинов правоохранительных органов США и других стран. Во многих случаях слушатели Академии занимаются совместно со специальными агентами ФБР, и различить их можно по цвету рубашек: голубому у фэбээровцев и красному у слушателей. К тому же последние, как правило, старше. Для зачисления требуется рекомендация непосредственного начальства и решение Академии. В Квонтико не только вооружали знанием современных методов охраны законопорядка. Академия служила неформальной базой для установления личных связей с офицерами местной полиции, которые снова и снова доказывали, что представляют собой неоценимый резерв. Главой Национальной Академии был Джим Коттер - поистине столп, подпирающий законопорядок, которого обожала вся полиция.

В качестве куратора я отвечал за одну группу слушателей - группу Б, состоявшую примерно из 50 человек. И хотя директор ФБР Патрик Грей, а потом Кларенс Килли стремились избавить Бюро от бытовавших при Гувере жестких ограничений, женщин в Академию по-прежнему не приглашали. В моей группе, кроме американцев, занимались канадцы, англичане, египтяне. Воспитатель жил со слушателями в одном общежитии и был для них всем: инструктором, общественным директором, врачом и наседкой. Таким образом, сотрудники Научного бихевиористического подразделения могли наблюдать, каковы ваши отношения с полицией, насколько вам нравится атмосфера в Квонтико и как вы переносите стресс.

А стрессовых ситуаций было предостаточно. Людей впервые за их сознательную жизнь оторвали от семей, поселили в общежитии, где запрещалось употреблять спиртное в комнатах и где они делили ванну с человеком, которого едва знали. (Прим. murder's site: Охренеть какой стресс, правда? Делить ванну с человеком, которого едва знаешь! Читаешь такое и понимаешь, что Америка действительно глубоко больна. Дуглас забыл упомянуть о нормах расхода туалетной бумаги и освежителях воздуха для армейских подразделений в условиях боевых действий - 2 тонны в сутки на пехотную дивизию. В какую стрессовую ситуацию попадут американские солдаты на передовой, если им не завезут туалетной бумаги и освежителей воздуха?!) Их вынуждали испытывать забытые со времен рекрутского курса физические нагрузки. В общем, слушатели получали хорошее образование, но платили за это дорогой ценой. На шестой неделе копы начинали беситься и стремились выскочить из клетки. Все это, конечно, действовало и на кураторов. И каждый относился к работе по-своему. Как всегда в жизни, я решил, что успешно добраться до конца курса группе поможет чувство юмора. Многие кураторы вели себя по-другому. Один, например, был настолько строг, что во время игр в помещении ел своих ребят поедом. На третьей неделе они настолько разозлились, что принесли ему чемодан - символическое предупреждение: «Убирайся отсюда!». У другого куратора - назову его Фрэдом - до Академии не было никаких проблем со спиртным, но в Квонтико они возникли.

Воспитатели должны были следить, не появились ли у слушателей признаки депрессии. Но Фрэд запирался в комнате, курил и пил до потери сознания. С закаленными на улицах копами надо было вести себя соответствующим образом. Любое проявление слабости - и тебе конец. Фрэд был славным малым, но слишком понимающим, слишком чувствительным, слишком доверчивым, чтобы вынести испытание группой. В Академии действовало железное правило: никаких женщин. Как-то ночью к Фрэду постучался слушатель и заявил: «Больше не могу!» Неприятнейшая ситуация для каждого куратора. У соседа по комнате каждую ночь была новая женщина, и ему никак не удавалось заснуть. Фрэд поднялся и пошел за своим подопечным. Не доходя до нужной двери, они увидели с полдюжины мужчин, которые, сжимая деньги в потных ладонях, дожидались своей очереди. Фрэд завопил, ворвался внутрь и стащил копа с длинноволосой блондинки, которая оказалась надувной куклой.

Через неделю другой коп пришел к нему ночью и сказал, что его сосед Гарри во время приступа депрессии выбросился из окна. Замечу, что окна в общежитии открывать строжайше запрещено. Фрэд кинулся в коридор, добежал до нужной двери и, высунувшись из распахнутого окна, увидел на траве окровавленного ГарриОн пулей слетел по лестнице вниз. Но когда появился на месте самоубийства, «труп» бодро вскочил на ноги и до смерти его напугал. «Кровью» оказался обычный кетчуп, бутылку которого слушатели прихватили из кафетерия. К концу курса у Фрэда начали выпадать волосы, он бросил бриться, у него онемела нога и он охромел, хотя невропатолог не обнаружил ничего клинически серьезного. Через год его по состоянию здоровья отчислили из регионального отделения Бюро. Мне было жаль парня. Но полицейские, хотя бы в одном отношении, похожи на преступников: им тоже всё время приходится доказывать свою жесткость. Несмотря на свой общительный характер и юмор, я тоже не избежал подковырок. Но, к счастью, все они оказались обычными армейскими шуточками. Однажды у меня из комнаты вынесли мебель, потом перевязали простыней постель, натянули целлофан в унитазе. Просто надо было как-то снимать стресс. Но настал момент, когда допекли и меня, и я отчаянно захотел хоть ненадолго вырваться. И они, как примерные полицейские, безошибочно это почувствовали.