Андрей Ливадный - Колония

— Документации по этому поводу, естественно, не существует?

— Нет. Выборочные исследования марсианского и лунного грунта ничего не дали, но мы прекратили поставки минералов и руд из лунных месторождений, и, как видишь, два десятилетия прошли вполне спокойно. Я убеждён, что источник заражения был завезён на Марс.

— Вы намекаете, что Майлер тоже знал об этом и посылать археолога сюда — попросту нелогично?

— Да. Мой тебе совет: внимательно просмотри все отчёты, и не за год, а за пять-десять лет. Не делись ни с кем полученной информацией, даже в целях обеспечения безопасности. Не доверяй никому. Не ночуй дважды в одном и том же месте. Никогда не оповещай подчинённых и начальство о том, куда и зачем уезжаешь. Возможно, тогда ты сможешь избежать беды.

— Вряд ли в моих силах последовать всем прозвучавшим советам, — усмехнувшись, ответил Марк.

— Тем не менее попытайся сделать так. Если на тебя станет наезжать Фридман, позвони. — Мошер вытащил из набора компьютерной панели микрочип, предназначенный для генерации закрытого канала связи между двумя абонентами. — Я тебя прикрою, а заодно присмотрюсь к новому колониальному управляющему. Мне, к сожалению, незнаком этот молодой выскочка.

— Хорошо, я прислушаюсь к вашим советам, — сказал Келли, принимая чип из рук Мошера. — Да, ещё один вопрос, — он остановился уже на пороге. — Если я просмотрю все отчёты поисково-исследовательских систем и не обнаружу среди них ничего подозрительного, оправдывающего действия Майлера по найму специалиста-археолога?

— В таком случае — это часть провокации.

— Цель?

— Найти несуществующий источник угрозы. Обнаружить древние артефакты, которые на самом деле — подделка.

— Не понимаю, зачем?

— Я не могу утверждать категорично, но если информацию о неожиданных находках подать определённым образом, сдобрив хотя бы частично сведениями об истинных событиях двадцатилетней давности, это приведёт к панике в колонии и в конечном итоге объявлению карантина, если не полной изоляции Марса от метрополии.

— Значит, действия неведомого «доброжелателя» направлены против корпорации? — сделал закономерный вывод Марк. — В случае объявления карантина будет нанесён удар в самое уязвимое звено межпланетного бизнеса. Сюда перестанут прилетать новые поселенцы.

— Возможно, ты прав… Хотя в такой логике есть несколько прорех. Технические службы корпорации быстро развенчают фальшивку. Нет. Сомнительное открытие может лишь приостановить процесс планового переселения, а чтобы обанкротить «Фон Браун», нужна тотальная изоляция колонии при поддержке большинства государств метрополии. Такого эффекта невозможно добиться единичным археологическим открытием. — Мошер всё больше хмурился, размышляя над проблемой. — Давай не будем спешить с выводами, Марк. Пусть противник сделает следующий шаг, тем самым обнаружив если не себя, то очередное звено своего плана. А пока будь настороже, не поддавайся на провокации и периодически позванивай старику. Я тоже обитатель колонии, и меня волнует всё происходящее не меньше, чем коренного марсианина. Договорились?

Келли кивнул.

— Дройд проводит тебя.

Глава 4

Этой ночью Келли не было суждено уснуть.

Мысли роились в голове, будто она превратилась в улей. После откровенной беседы с Мошером многие из прошлых событий нашли объяснение, встали на свои места, но следовало признать, что новых вопросов оказалось несравненно больше.

На душе было тревожно.

Оставить работу на корпорацию, уйти со службы — вот первый позыв, который испытал Марк, садясь в машину, где его ожидал Генри.

Возможно, лет пять назад он бы принял именно такое импульсивное решение, но мечта детства — обрести полную независимость, уйти в неосвоенные просторы родной для него планеты, чтобы где-то в неизведанной дали обосновать свой очаг, окружить его оазисом жизни, — теперь казалась несбыточной и отчасти — наивной.

Он гордо, зачастую с вызовом именовал себя марсианином, а на самом деле планета принадлежала не ему…

Машина плавно скользила по автобану, а вдалеке от скоростной трассы проплывали освещённые окна роскошных усадеб и вилл.

Марк никогда не бывал на Земле, но, глядя на далёкие огни, невольно думал о метрополии, откуда прибывали сюда разные люди. С одной стороны, это были респектабельные, уважаемые члены земного общества, но если копнуть глубже, как произошло сегодня в беседе с Мошером, выходит, что как минимум каждый второй из поселенцев сектора «Фон Браун» — потенциальный преступник, избежавший наказания за свою «земную» деятельность…

Стоило ли предаваться подобным размышлениям сейчас, когда назревали критические для колонии события? Марк, в отличие от Мошера, являлся человеком действия, со своим сформированным чувством внутренней справедливости, и именно оно толкало мысли дальше, производя внезапную ревизию моральных ценностей…

…По ту сторону мысленно проведённой черты он представил густонаселённые города концерна «Новая Азия», где ультрасовременные технологии сосуществовали параллельно с примитивным бытом и жестоким законом силы для большинства. Тогда возникал непроизвольный вопрос: где люди? Куда они подевались?

Что на самом деле представляет собой метрополия, если рассматривать Марс как её отражение? Тонкая прослойка колонистов из Российского сектора освоения не была показательна в этом плане — девяносто процентов населения там составлял тщательно отобранный государством контингент научных сотрудников, профессионалов в различных областях человеческого знания.

«Но, возможно, это и есть золотая середина, которую я ищу?» — подумалось Марку.

Никогда ещё не было так трудно отвечать себе на мысленные вопросы. Одно он понимал — Марс не должен быть убежищем для таких, как Дейвид Мошер, или рабской ямой для подавляющего большинства так называемых «служащих» концерна. Неужели первая колония человечества на самом деле является зеркалом общества, удалённого на десятки миллионов километров?

Трудные и, быть может, ненужные вопросы?

Но как жить, зная, на кого работаешь?

Утреннее ощущение толчка сидело в душе как заноза. И приватный разговор с Мошером отнюдь не развеял, а лишь усугубил его. Совершать глупости Марк не собирался, но ему претила роль кролика во внезапно возникшем противостоянии с неведомым противником. От подобных мыслей в душе нарастал глухой протест.