Джоан Виндж - Псион

Наконец в дверях появился охранник, позвал меня и взглянул на мое клеймо.

— Отлично, клейменыш, — сказал он, — теперь наверх.

И он показал направление большим пальцем.

— Прямо сейчас? — Мой голос дрогнул.

Он хохотнул:

— А ты думал?

За дверью ожидал еще один ворон, у которого был более официальный вид.

— Ты Кот? — спросил он.

Я кивнул. Странно, что это им известно. Неужели они издеваются так над каждым, кто дал вербовщику бутылкой по голове?

— Прекрасно. У нас на тебя особая заявка, клейменыш.

Я прикоснулся к красному рубцу на руке, ощущая ползущих по шее насекомых и представляя желтую липкую жидкость, обрушивающуюся с дерева…

Охранник прокашлялся:

— Так ты водишь снегоходные машины?

— Что? — уставился я на него.

— У нас спецзаявка на водителя. Согласно нашим данным, ты для этого подходишь… (Кто-то заплатил ему за то, чтобы он спросил меня об этом. Я должен ответить «да».)

Я не разочаровал охранника:

— Всю жизнь только и делаю, что вожу снегоходы. Конечно, подхожу.

Он наверняка почувствовал, что ложь, словно брызги, слетает с моих мыслей, как вода сквозь решето. Но ему-то какое дело?

— Для тебя уже имеется разнарядка. — Он посмотрел на мой рубец с удивлением или даже замешательством: это явно не вязалось с планом. У меня перехватило дыхание. — Я вызову трансфер.

Почему-то мне стало легче дышать. Мы молча шли по коридору. Заявка на меня. Я ломал голову: у кого связи в ФТУ были настолько сильны, что он мог изменить их записи… Кто мог знать обо мне? Зибелинг — а что, если он передумал? Ну, Зибелингу такая головная боль ни к чему. Я попытался вкрасться в мысли официального представителя, но он понятия не имел, почему его послали за мной, он лишь следовал чьему-то распоряжению.

Человека, который нас ожидал, я видел впервые. Его звали Кильхода, и он работал в Федеральном Департаменте Шахт. Это мне ни о чем не говорило. Я посмотрел ему прямо в глаза, но не нашел там ни единого объяснения, как не нашел и в его мыслях, куда я заглянул. Кильхода, однако, существовал так же реально, как и рубец у меня на руке. Мне пришло в голову, что, возможно, все это чудовищная ошибка и что, может быть, существует еще один клейменый по кличке Кот. Надеюсь, они не отправили беднягу вместо меня на С-1396.

Челюсть Кильходы напоминала стальной капкан, а седые волосы — утро в Старом городе. Он обращался со мной, как с уличной крысой, и явно сомневался, что я способен водить снегоходы. Он задал мне несколько вопросов о принципах их работы, создав для меня немалые проблемы, но я считывал ответы с его сознания и преподнес их в словесной форме. Наконец телепатия пригодилась мне. Я пытался прочитать также, куда мы направляемся, но его мысли были забиты расписаниями, задержками, крайними сроками, встречами и всякими вроде меня, с которыми Кильхода вынужден был возиться. Он подозвал охранника:

— Этот подойдет. Подготовьте его.

Охранник увел меня. Я пожалел, что у меня не хватило времени узнать правду, но в Старом городе говорят: «Кто задает вопросы, тот нарывается на неприятности». Куда бы меня ни привели, это будет все равно не хуже, чем С-1396. Я молча ожидал своей участи.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ТУМАННОСТЬ РАКА

Глава 6

Звезды были повсюду. Я не мог их счесть, красивые яркие звезды и вечная ночь кругом. Я двинулся в холодной темноте, мои пальцы нащупали гладкую поверхность. Потолок примерно в полуметре над моим лицом. Глаза у меня затуманились, а когда зрение вновь прояснилось, я понял, что звезды — это лишь отражение на стенах отсека, где я находился. Я вспомнил, что я на корабле и куда он направляется. В темноте меня будто вновь обожгло клеймо, я попытался улыбнуться, но лицо как онемело.

Я понял, что мне дали что-то вроде наркотика, который вырубил меня еще на перевалочной станции; таким образом меня подготовили к долгому перелету, превратив в груз. Я совершенно не помнил погрузку на корабль и явно не должен был просыпаться сейчас: как и остальные, лежащие подо мной в ярусных койках, подобно покойникам в морге. Но меня угораздило проснуться раньше всех. Я помню, как бесконечно смотрел на неподвижные звезды, пока громада корабля готовилась к следующему сверхсветовому прыжку. Где-то в прошлой жизни Дир Кортелью однажды сказал мне, что длина перелета зависит от формы пространства, которое пересекает звездолет, и, если расчет неверен, никто не может сказать точно, где закончится полет. О том, что наш перелет начался, я понял по тому, как звезды поблекли, исчезли и вернулись вновь в другом обличье за доли секунды, я даже не успел задержать дыхание. Интересно, в нужном ли направлении мы летим? Я представил себе, что каждый перелет на сотни световых лет удаляет меня от дома и всего, что я знал.

Трудно сказать, как далеко и как долго мы летели. Одна моя рука была привязана, и в вену периодически вводилась какая-то субстанция. Я не чувствовал ни голода, ни жажды, ни чего-либо еще; я просто лежал на своей койке в длинном темном отсеке и смотрел на звезды или на их отражение на корпусе звездолета.

Моя голова была как в тумане, и я не задумывался, как именно звезды отражаются там, где я их вижу. Иногда до меня долетали голоса членов экипажа. Когда один из них шел по рядам между коек с проверкой и поравнялся со мной, я, как будто во сне, выпрямил руку и хлопнул его по лицу, он отскочил, едва не пробив стенку. Остальное время я лежал в полной ночной темноте, считая звезды, пока окончательно не сбился.

Я вновь принялся считать, когда картина поменялась — прежнее созвездие поблекло, уступив место новому. Моим глазам предстала новая планета. Я разглядывал отражение на стене, прежде чем понять, что именно я вижу.

Необитаемые миры всегда выглядят синими из космоса, как изображение Земли на федеральной печати. Я видел снимки Ардатеи из космоса — синяя планета с размытыми краями — и помнил, что планета, на орбите которой находилась перевалочная база, — красная с коричневым. Но та планета, к которой мы приближались, не походила ни на одну из них, и я почему-то знал, что все мои сведения на этот счет здесь не подходят. На поверхности вообще не было синих участков, она была изрыта кратерами и горами. Между кружевами светлых облаков вздымались высокие пики гор, словно кожица засохшего фрукта. Мы еще не приблизились настолько, чтобы не видеть полностью очертаний планеты, но между горными вершинами уже можно было разглядеть глубокие ущелья и долины золотисто-зеленого цвета.

Атмосфера дрожала и пылала в ярком свечении, исходящем от поверхности; между горами лежали сверкающие серебром долины — как будто передо мной мерцал гигантский драгоценный камень. Уж не снится ли мне все это? И для чего я здесь понадобился?..