Аркадий Стругацкий - Пикник на обочине

— Закуривайте, — сказал Лемхен, снова опускаясь в кресло.

— Спасибо, не курю.

Господин Лемхен покивал головой с таким видом, словно подтвердились самые дурные его предположения, соединил перед лицом кончики пальцев обеих рук и некоторое время внимательно разглядывал образовавшуюся фигуру.

— Полагаю, юридические дела фирмы «Мицубиси дэнси» мы обсуждать с вами не будем? — проговорил он наконец.

Это была шутка. Ричард Нунан с готовностью улыбнулся и сказал:

— Как вам будет угодно.

Сидеть на столе было чертовски неудобно, ноги не доставали до полу, резало зад.

— С сожалением должен сообщить вам, Ричард, — сказал Лемхен, — что ваш рапорт произвел наверху чрезвычайно благоприятное впечатление…

— Гм… — произнес Нунан. «Начинается», — подумал он.

— Вас даже собирались представить к ордену, — продолжал Лемхен. — Но я предложил повременить. И правильно сделал. — Он, наконец, оторвался от созерцания фигуры из десяти пальцев и посмотрел на Нунана исподлобья. — Вы спросите меня, почему я проявил такую, казалось бы, чрезмерную осторожность.

— Наверное, у вас были к тому основания, — вежливо сказал Нунан.

— Да, были. Ведь что получалось из вашего рапорта, Ричард? Группа «Метрополь» ликвидирована. Вашими усилиями. Группа «Зеленый цветочек» взята с поличным в полном составе. Блестящая работа. Тоже ваша. Группы «Варр», «Квазимодо», «Странствующие музыканты» и все прочие, я не помню их названий, самоликвидировались, осознав, что не сегодня завтра их накроют. Это все на самом деле так и было, все подтверждается перекрестной информацией. Поле боя очистилось. Оно осталось за вами, Ричард. Противник в беспорядке отступил, понеся большие потери. Я верно изложил ситуацию?

— Во всяком случае, — осторожно сказал Нунан, — последние три месяца утечка материалов из Зоны через наш город прекратилась… По крайней мере, по моим сведениям, — добавил он.

— Противник отступил, не так ли?

— Ну, если вы настаиваете именно на этом выражении… то так.

— Не так! — сказал Лемхен. — Дело в том, что этот противник никогда не отступает. Я это знаю твердо. И именно поэтому я предложил воздержаться от немедленного представления вас к награде.

В гробу я видал такие и такие твои награды, думал Нунан, раскачивая ногой и уныло глядя на мелькающий носок ботинка. В сортир я твои такие и такие ордена вешал. Тоже мне моралист, я и без тебя знаю, с кем я здесь имею дело, нечего мне морали читать, какой такой и такой у меня противник. Так и скажи просто и ясно, где, как и что я прошлепал… что эти сволочи затеяли еще, где, как, какие нашли щели… и без предисловий по возможности, я тебе не приготовишка сопливый.

— Что вы слышали о Золотом шаре? — спросил вдруг Лемхен. Господи, Золотой-то шар здесь при чем, с раздражением подумал Нунан. Так твою мать с твоей манерой разговаривать.

— Золотой шар есть легенда, — скучным голосом отрапортовал он. — Мифическое сооружение в Зоне, имеющее форму и вид некоего Золотого шара, предназначенного для исполнения человеческих желаний.

— Любых?

— В соответствии с каноническим текстом легенды — любых. Существуют, однако, варианты.

— Так, — произнес Лемхен. — А что вы слышали о «смерть-лампе»?

— Восемь лет назад сталкер по имени Стефан Норман и по кличке Очкарик вынес из Зоны некое устройство, представляющее собою, по слухам, нечто вроде системы излучателей, смертоносно действующих на земные организмы. Упомянутый Очкарик торговал этот агрегат институту. В цене они не сошлись, Очкарик ушел в Зону и не вернулся. Где находится сейчас агрегат — неизвестно. В институте до сих пор рвут на себе волосы. Известный вам Хуг из «Метрополя» предлагал за этот агрегат любую сумму, какая уместится на листке чековой книжки.

— Все? — спросил Лемхен.

— Все, — ответил Нунан. Он демонстративно оглядывал комнату. Комната была скучная, смотреть было не на что.

— Так, — сказал Лемхен. — А что вы слышали о «рачьем глазе»?

— О чьем глазе?

— О рачьем. Рак, знаете? — Лемхен постриг воздух двумя пальцами. — С клешнями…

— Первый раз слышу, — сказал Нунан, нахмурившись.

— Ну, а что вы знаете о «гремучих салфетках»?

Нунан слез со стола и встал перед Лемхеном, засунув руки в карманы.

— Ничего не знаю, — сказал он. — А вы?

— К сожалению, я тоже ничего не знаю ни о «рачьем глазе», ни о «гремучих салфетках». А между тем они существуют.

— Из моей Зоны? — спросил Нунан.

— Вы сядьте, сядьте, — сказал Лемхен, помахивая ладонью. — Наш разговор только начинается. Сядьте.

Нунан обогнул стол и уселся на жесткий стул с высокой спинкой. Куда гнет? — лихорадочно думал он. Что еще за новости? Наверное, нашли что-нибудь в других Зонах, а он меня разыгрывает, скотина, так его и не так. Всегда он меня не любил, старый хрен, не может забыть того стишка…

— Продолжим наш маленький экзамен, — проговорил Лемхен, отогнул портьеру и выглянул наружу. — Льет, — сообщил он. — Люблю. — Он отпустил портьеру, откинулся в кресле и, глядя в потолок, спросил: — Как поживает старый Барбридж?

— Стервятник Барбридж переменил специальность. Содержит четыре бара, веселый дом и, кроме того, торгует, по-видимому, своей дочерью… не в прямом, правде, смысле. Поставляет клише для подпольных порнографов. А может быть, впрочем, и в прямом. Последнее время я им не интересуюсь. Он калека, в средствах не нуждается, в Зону не ходит.

Лемхен удовлетворенно покивал.

— Похоже на правду, — заметил он. — А что поделывает Креон Мальтиец?

— Один из немногих действующих сталкеров. Был связан с группой «Квазимодо», теперь сбывает товар институту через меня. На всякий случай я держу его на свободе. Когда-нибудь кто-нибудь клюнет. Правда, последнее время он сильно пьет и, боюсь, долго не протянет. Зона пьяных не любит.

— Контакты с Барбриджем?

— Ухаживает за его дочерью. Успеха не имеет.

― Очень хорошо, — сказал Лемхен. — А что слышно о Рыжем Шухарте?

— Месяц назад вышел из тюрьмы. В средствах не нуждается. У него… — Нунан помолчал. — Словом, у него семейные неприятности. По-моему, ему сейчас не до Зоны.

— Все?

— Все.

— Не много, — сказал Лемхен. — А как обстоят дела у Счастливчика Картера?

— Он уже давно не сталкер. Торгует подержанными автомобилями, и потом у него мастерская по переоборудованию автомобилей на питание от «этаков». Четверо детей, жена умерла год назад. Теща.

Лемхен покивал.

— Ну кого из стариков я еще забыл? — добродушно осведомился он.

— Вы забыли Джонатана Майлзла по прозвищу Кактус. Сейчас он в больнице, умирает от рака. И вы забыли Гуталина…