Легс Макнил - Дорогой Никто. Настоящий дневник Мэри Роуз

Летом все стало только хуже. Я не могу выйти из дома, не выпив, да и выхожу только за выпивкой. Всегда найдется добрый человек, который купит мне бутылку. Я не думаю ни о чем, кроме алкоголя и наркотиков. Едва проснувшись, я начинаю пить – и не останавливаюсь, пока не отключаюсь вечером. Я очень тощая и бледная как смерть, глаза в красных прожилках, веки опухшие. У меня «фонарь» под глазом, от меня разит перегаром, я вся в синяках. Я начала на трезвую голову делать то, что раньше вытворяла, только обдолбавшись. Я теряю вес и выгляжу хрен знает как. Наверное, придется снова ложиться в реабилитационную клинику…

Вернерсвилл, Пенсильвания

Лето 1998 г.

Фонд «КЬЮРОН»

Дорогой Никто!

С самого поступления меня мучают ночные кошмары о парнях, которые меня изнасиловали. Мне всякий раз снится, что они идут ко мне с намерением убить. Я кричу, плачу, пытаюсь бежать, но будто прирастаю к месту – не оторвать ног от земли. В темноте вырисовываются силуэты моего Джеффа с приятелями – они почти не обращают на меня внимания. Когда ко мне возвращается голос, я кричу, отбиваюсь ногами изо всех сил. Я умоляю насильников о пощаде, я взываю к Джеффу, хоть К КОМУ-НИБУДЬ с мольбой о спасении, НО НИКТО МНЕ НЕ ПОМОГАЕТ. Меня грубо, жестоко насилуют и бросают в багажник белой машины. Насильник, а за ним Джефф и его приятели садятся в автомобиль. Я остаюсь полумертвой. В других вариантах я пытаюсь убежать, спотыкаюсь и падаю – и, вздрогнув, просыпаюсь. Кошмары на редкость реалистичные и страшные. Обиднее всего, что Джефф даже не пытается меня спасти. Почему он не ответил ни на одно из моих писем?

Фонд «КЬЮРОН»

Иногда мне кажется, что все происходит по воле случая. В другой раз я почти не сомневаюсь, что вся моя жизнь уже распланирована до секунды и только и ждет, когда я ее проживу. Согласитесь, мне ведь и так досталось. Сперва героин был для развлечения, а потом стал необходимостью – ментальной и физической. Без него я почти заболевала, все остальное теряло важность. Но как, как это могло случиться? Если бы не та ночь, могла бы моя жизнь пойти по-другому? Если б той ночи не было, о, если бы! Видимо, это судьба. Видимо, мне было предназначено. Но за что? Почему мне? А? Должно быть, это часть божественного замысла. Станет ли жизнь хоть немного лучше? Не хуже, чем раньше? Оглядываясь назад, я недоумеваю: кто я? Как такое могло произойти? Куда делась Мэри Роуз и кто я? Почему моя жизнь так испоганилась? Упущенное счастье, невозможность управлять собственной жизнью – ну вот как?

Фонд «КЬЮРОН»

Дорогой Джефф!

Привет, это снова я. Я ОПЯТЬ в клинике! Я тебе пишу, а ты все не отвечаешь. Я скучаю по тебе. Сейчас мне больно, я не могу нормально дышать. Когда меня выпишут, я, наверное, сразу лягу в больницу в Филадельфии.

Я здесь много о тебе думаю. В детстве и в юности я верила, что встречу свою любовь в больнице – полюблю такого же, как я. Но мне достался кое-кто получше – ТЫ.

Джефф, Джефф, ДЖЕФФ!

О Джефф, вот бы ты меня увидел, когда я была младше и здоровее! И мне сразу хочется, чтобы ты меня увидел, когда я была младше и хилее (в определенных аспектах). Я все время мечтаю – вот бы ты был со мной тогда!

Может, в будущем мне что-нибудь пересадят или найдут лекарство от моей болезни, и тогда ты останешься со мной.

Я только об этом и думаю. Вот, решила и тебе написать.

Жду ответа,

Целую,

Мэри Роуз.

Фонд «КЬЮРОН»

О ДЖЕФФ, МОЙ ПРЕКРАСНЫЙ

ТАИНСТВЕННЫЙ ДЖЕФФ!

Вот бы ты действительно был рядом и делал вид, будто не обращаешь на меня внимания, хотя на самом деле хотел меня слышать, особенно то, как я несколько раз повторяю твое имя, словно думая, что ты не слушаешь!

Мне нравится произносить твое имя – Джефф. Порой я произношу его в надежде, что ты подумаешь обо мне, где бы ни находился.

Скажи, психоз? Сижу и пишу тебе сраное письмо – ну не жалкое ли зрелище? Джефф, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Вот. Слышал? Нет, ты не слышал, потому что тебя здесь нет.

Черт, уже четыре утра. Может, ты тоже не спишь? Иногда в карцере я не сплю и слушаю, как гудят лампы, или притворяюсь, что рядом кто-то есть (обычно ты). А порой я воображаю себя актрисой, которая легла в клинику, чтобы вжиться в роль для очередного фильма или спектакля.

Это тупо, но нас заставляют ложиться в полдевятого, поэтому мне очень БЫСТРО все НАДОЕЛО. А меня иногда отправляют ложиться на час раньше, потому что я не оттерла всякую кончу от унитаза, не вымыла пепельницы или не соблюдала тишину на построении. Поэтому у меня масса времени подумать о том, чем заняты другие (например, грабят мой дом или ширяются без меня).

Да пошли они, козлы героиновые. У меня есть Трейси. И моя мать.

Меня не волновало, что у меня нет друзей, пока мы с тобой массу времени проводили вместе, доводя этим мою мать (ну, пусть не массу, но побольше, чем когда я упрашивала тебя прийти в полтретьего ночи, а через полчаса ты уходил). Помнишь, после знакомства мы не расставались с обеда – и пока меня полиция не задержит (или по домам не разойдемся)? Хорошее было лето. Мы тогда часто виделись. Я до сих пор в мельчайших подробностях помню наше первое свидание.

Черт, Джефф, я прямо книгу могу написать. Не верится, что это было всего два года назад.

Если сосредоточиться, кажется, что все еще продолжается – или будто все было сном.

Прости за минор, но ведь это правда. Обещаю, следующее письмо будет веселее. Я очень хочу, чтобы ты знал – я люблю тебя и ужасно скучаю. Береги себя и никуда не уезжай. Я буду вечно тебя любить, ВЕЧНО, ЧТО БЫ НИ ПРОИЗОШЛО.

Люблю,

Мэри Роуз.

Фонд «КЬЮРОН»

Дорогой Джефф!

Почему ты не отвечаешь на мои письма?

Я люблю тебя не потому, что ты прекрасен. Ты не совершенство.

Я люблю в тебе все то, что пагубно любить в себе.

Целую,

Мэри Роуз.

Дорогой Никто!

Я только что выписалась из реабилитационной клиники, проведя там месяц. Даже больше – пять проклятых недель. Кому-нибудь интересно? Нет. Кто-нибудь меня навестил? Нет. Кто-нибудь доказал свою любовь? Мы с вами знаем ответ на этот вопрос (никто даже не ответил на мои письма). Пять недель в аду. В АДУ! Я знаю слово – и знаю место. Реабилитационка, ад, один хрен.

После клиники пришлось лечь в больницу на очень болезненную операцию. Лицо еще кровоточит, а прописанный кодеин помогает мало. С болью я могла бы жить, будь у меня помощь. Ну, если бы кто-то обо мне думал. Джефф, единственный, кого я любила и доверяла, плевать на меня хотел. Он не навестил, не написал и ни разу не позвонил. Пора бы мне относиться к этому проще.