Роберт Силверберг - Человек в лабиринте

– Уже недалеко. Может быть, вы хотите присесть и отдохнуть, мистер Бордмен?

Старик мрачно взглянул на него, и они двинулись к лагерю. Антонелли доложил:

– Дэвис, Оттавно и Рейнольдс добрались сегодня утром до зоны Е, Энтон, Камерон и Гринфильд присоединились к ним. Патроцелли и Уолкер исследуют внешний край зоны Е и заглянули в зону D. Говорят, что там все выглядит несравненно лучше.

– Шкуру с них спущу, если они туда полезут, – рявкнул Бордмен.

Антонелли невесело ухмыльнулся.

Вспомогательная база представляла собой два шарообразных купола-полушария – палатки, стоящие рядом на маленькой площади возле какого-то сада. Территорию эту исследовали очень тщательно, и наверняка там не было ничего опасного. Войдя в палатку, Раулинс прежде всего снял ботинки. Он взял у Камерона препарат для дезинфекции, а у Гринфильда пакет с продовольствием. Он чувствовал себя как-то не в своей тарелке среди этих людей. Знал, что они не обладают такими возможностями, как он. У них не было высшего образования, и даже если они не погибнут здесь, то все равно не смогут прожить столько, сколько он. Среди них нет ни светловолосых, ни голубоглазых, у них не хватает средств, чтобы подвергнуться дорогостоящим перевоплощениям и получить эти престижные черты. А ведь они кажутся совершенно счастливыми. Может быть, потому что им не надо думать о моральной стороне задачи: как выманить Ричарда Мюллера наружу.

Бордмен вошел в палатку. Этот старик был удивительно сдержан и неутомим. Он рассмеялся:

– Сообщите капитану Хостону, что он проиграл пари. Мы добрались сюда.

– Какое пари? – спросил Антонелли.

Гринфильд говорил уже о чем-то другом.

– Мне думается, Мюллер каким-то образом за нами наблюдает. Он регулярно передвигается с места на место и теперь находится в заданном квадрате зоны А, как можно дальше от выхода… если, конечно, вход – это те ворота, которые мы знаем… и описывает небольшую дугу по мере продвижения нашего авангарда.

Бордмен пояснил Антонелли:

– Хостон ставил три к одному, что мы сюда не доберемся. Сам слышал, – и спросил Камерона, техника связи: – Как вы думаете, у Мюллера есть какая-нибудь система наблюдений?

– Не исключено и даже очень вероятно.

– Вы считаете, эта система позволяет разглядеть лица?

– Может быть, даже и так. Но наверняка мы не можем этого знать. У него было много времени, чтобы ознакомиться с механизмами этого лабиринта, сэр.

– Если только он увидел мое лицо, то нам нужно немедленно поворачивать и больше не утруждать себя. Мне даже не пришло в голову, что он может за нами наблюдать. У кого есть термопластический аппарат? Мне надо немедленно изменить внешность.

Он не объяснил, почему, но когда процедура была закончена, его нос стал острым и длинным, губы тонкими, с опущенными уголками рта, подбородок – выдающимся. Это было явно не симпатичное обличье, но вряд ли кто-нибудь теперь мог узнать Чарли Бордмена.

После беспокойно проведенной ночи Раулинс стал готовиться к переходу в лагерь авангарда в зоне Е. Бордмен должен был остаться на базе и в течение всего времени поддерживать с ним связь, видеть то, что он видит, и слышать то, что он слышит. И незаметно направлять его действия.

Утро было сухим и ветреным. Проверены ли каналы связи? Раулинс вышел из куполообразной палатки, отсчитал десять шагов. Он стоял в одиночестве, наблюдая, как рассвет обволакивает обозначенные углами фарфоровые стены оранжевым блеском. На фоне светлой зелени неба эти стены казались смолисто-черными.

– Подними правую руку, – сказал Бордмен, – если слышишь меня, Нед.

Раулинс поднял руку.

– Теперь повернись ко мне.

– Где ты говоришь, родился Ричард Мюллер?

– На Земле. Слышу тебя отлично.

– Где на Земле?

– В Северо-Американском Директорате. Точно не знаю, где именно.

– А я ведь тоже оттуда, – заметил Раулинс.

– Да, я знаю. Мюллер, кажется, происходит откуда-то из западной части Северной Америки. Но я не уверен в этом. Так мало времени провожу на Земле, Нед, что даже не помню как следует географии. Если это для тебя так важно, то мы можем запросить мозг корабля.

– Позже. Я могу идти?

– Подожди. Послушай, что я тебе скажу. С большим трудом и чудом мы проникли в лабиринт, и все, что мы тут пока сделали, было лишь вступлением для достижения настоящей цели. Мы прибыли сюда за Мюллером. Не забывай об этом.

– Как я могу об этом забыть?

– До сих пор мы думали только о себе. Основной задачей было выжить. Это, возможно, немного затуманивало перспективу. Но теперь мы уже можем смотреть более широко. Дар, которым обладает Ричард Мюллер… может, впрочем, заклятие, висящие над ним, не знаю… имеет огромную потенциальную ценность, и наша цель – использовать это, Нед. Судьба Галактики зависит от того, что произойдет здесь между тобой и Мюллером в несколько ближайших дней. Это поворотный пункт во времени. Перемены в жизни миллиардов еще неродившихся существ к лучшему или к худшему зависят от того, что здесь произойдет.

– Ты говоришь, по-видимому, совершенно серьезно, Чарли?

– Абсолютно серьезно. Иногда бывают минуты, когда все эти громкие глупые и надутые слова начинают что-то значить, и это одна из таких минут. Ты стоишь на перекрестке истории Галактики. И потому, Нед, пойдешь туда и будешь лгать, давать клятвы, идти на компромиссы. Я думаю, какое-то время совесть не будет давать тебе покоя и ты возненавидишь себя за это, но в конце концов ты поймешь, что совершаешь поступок героический. Проба связи окончена. Возвращайся обратно и приготовься.

На этот раз он шел один недолго. Стэйн и Элтон довели его до самых ворот зоны Е без происшествий. Показали ему дорогу вправо, и из-под крутящегося снопа лазерных искр он вошел в эту зону, суровую и унылую. Спускаясь по крутому пандусу у ворот, он увидел в одной из иглообразных каменных колонн какое-то гнездо. В темноте гнезда что-то блестело и двигалось, и это могло быть глазом.

– Мне кажется, мы нашли часть приспособления для наблюдения, которое использует Мюллер, – доложил он. – Тут что-то смотрит на меня со стены.

– Попробуй опрыскать его едкой жидкостью, – посоветовал Бордмен.

– Он решит, что это проявление враждебности. Зачем археологу уничтожать такую штуку?

– Правильно. Иди дальше.

В зоне Е господствовало менее грозное настроение. Темные, смыкающиеся низкие здания стояли, как напуганные черепахи. Все это выглядело иначе, поднимались высокие стены, где-то светилась какая-то башня. Каждая из зон отличалась от других, ранее преодоленных, до такой степени, что Раулинс даже предполагал, что они построены в разное время. Сперва возник центр – жилые кварталы, а затем постепенно нарастали внешние круги, защищенные своими ловушками, по мере того, как враги становились все более наглыми и настойчивыми. Это была концепция достойная археолога: он запоминал ее, чтобы использовать потом.